Сквозь туман меня не видно (СИ) - Сова Надя - Страница 2

– Господи, да зачем? – Агата скинула уведомление и положила телефон экраном вниз. – Ни дня без контроля.

Дарина грустно поджала губы. Ее так не контролировали. Родители раз написали перед поездом и попросили отписаться, когда подруги заселятся.

Агата смотрела в окно, темнело.

– Поспать бы, – задумчиво проговорила она.

– В гостинице поспим, – ответила Дарина.

Ей сложнее было раньше встать, чем вообще не ложиться. Агата отчасти с этим была согласна, но от монотонного стука колес тянуло в сон. И рядом сладко храпел дед. И дети наконец угомонились.

– Не знаю, как ты, а я спать. – Агата не выдержала. – Разбуди меня, как будем подъезжать.

Все лежало на своих местах.

В помятых лоточках – стекляшки с поцарапанными краями. На высокой сетке – прицепленные на скрепки отрезы ткани с хитрым рисунком. На другом конце стола – фигурные свечи с разными ароматами, там же бусы и карты таро.

«Гадание от полутора тысяч рублей» – написанная от руки табличка покосилась.

В центре стола стояла корзина, полная кривых игрушечных зверят. От них густо пахло опилками. Бисерные глазки следили за проходящими мимо покупателями, но никак их не привлекали. За прилавком сидела девушка и скучающе наматывала длинный дред на палец. Ее палатка стояла возле самого вокзала. Спустился с лестницы – и можно тратить отпускные. Но то ли внешний вид торговки, то ли соседняя палатка заставляли туристов менять маршрут, и они, весело пробегая мимо, облепляли прилавки соседей. Девушку это ничуть не беспокоило, она знала, что ее посетители к ней в любом случае придут. Покопаются в свечках, прикинут, какой вопрос можно задать колоде, возможно, даже что-нибудь купят и будут потом с удивлением находить эту мелочь в своих вещах.

Дред запутался в узелок, пришлось взять иглу и аккуратно его расправить, чтобы потом откинуть за спину и больше не трогать.

Поднималось солнце, яркое, уже не горячее летнее, а мягкое, сентябрьское. Оно коснулось палатки, смахнуло с крыши вокзала стаю чаек и воцарилось в небе. Между ночным и утренним поездами был перерыв в два часа, но в этот раз поезд задерживался. Торговка зевнула, кляня ранние подъемы и железные дороги. Что на этот раз послужило сбоем в движении поездов? Или машинисты наслушались местных легенд и решили переждать туман? От этой мысли стало забавно. Легенда о тумане с каждым годом обрастала новыми подробностями, и особенно приятно было самой добавлять в нее новые детали.

Торговка зевнула, потянулась и зажгла ароматическую палочку.

– Чтобы день прошел хорошо, – прошептала она еле тлеющему угольку на самом кончике.

Тот согласно мигнул и продолжил тлеть дальше.

Если поддерживать огонек в тлеющем состоянии, то палочки хватает на целый день. Она еле чадит, приятно пахнет пряностями, при этом не раздражает.

– Как торговля? – Голос раздался совсем рядом еще до того, как появился высокий и худой, как швабра, парень.

– В шесть утра? – уточнила торговка.

– Именно, – улыбнулся он. – Надо же разобраться, зачем ты таскаешься сюда буквально с рассветом.

– Поезд приходит в шесть пятнадцать, – был ответ.

– Думаешь, там найдется твой клиент?

– В каждом поезде есть мой клиент.

Парень многозначительно хмыкнул, потрогав на столе связку трав. Аккуратно сложенная кучка тут же развалилась.

– Мангуст! – возмутилась торговка. – Тебе что надо вообще?

Мангуст быстро кинулся подбирать упавшие травы, чуть не свернув весь стол, на землю полетели бусы. Удалось поймать только колоду карт и корзину с игрушками.

– Я это целый час раскладывала! – Девушка была в ярости.

– Мира, давай мира. – Мангуст поднял обе руки. – Я вообще кофе принес.

– А параллельно разнес мне весь прилавок! – Мира тряхнула головой, от чего украшения в дредах зазвенели. – А расческу принес? Я забыла челку в порядок привести.

Мангуст кивнул и достал из кармана деревянный гребешок.

Пока Мира расчесывала волосы, поправляла дреды и любовалась собой, другие продавцы тоже разложили свои товары и лениво обмахивались веерами. Солнце уже давно не жарило, но это отработанное за сезон движение стало уже неотъемлемой частью каждого, кто размещался с той стороны прилавка.

– Почему не вся голова?

– Что?

Мира непонимающе посмотрела на Мангуста.

– Почему не всю голову решила заплести?

Мангуст наблюдал, как цеплялись за дреды звенящие бубенцы, колечки и резные бусины. Светлая длинная челка слегка пушилась, Мира укладывала ее на две стороны, аккуратно расчесывая гребнем. Волосы смешивались с заплетенными дредами, спускались ниже плеч, укрывая девушку, словно шерстяное пончо.

– Так чувствую, – ответила Мира.

Мангуст покачал головой. Было непонятно, согласен он или хотел бы расшифровки, но разговор продолжать не стал.

Мира снова аккуратно разложила на столе свечи, камушки, бесполезные побрякушки и ароматические палочки. Корзина с игрушками гордо встала в самый центр. Мангуст вытащил странного, кривого медвежонка.

– Это кто-нибудь покупает? – спросил он с жалостью.

– Покупает, – буркнула Мира и забрала у него медвежонка.

– Он же страшненький, – не отставал Мангуст.

– Ты страшненький! – вспылила Мира. – А он – крафтовый.

Мангуст на секунду завис, потом заржал на всю улицу.

– Хендмейд, еще скажи, – веселился он, нарочно коверкая слова.

Мира не сводила с него гневного взгляда.

– Ты вроде кофе принес, – бесцветным голосом напомнила она.

Мангуст потянулся к рюкзаку и достал оттуда термос. Старый, металлический, местами облупившийся. Зато с помощью этого термоса можно было и от нападения отбиться, и целую роту накормить. Мира с трудом подняла его и перетащила под стол.

– На неделю запас, – проворчала девушка. Она все еще злилась.

– На пару часов хватит, – махнул рукой Мангуст.

– А тебя разве не ждут на работе? – Наливать кофе было жутко неудобно, но просить помощи не хотелось.

– Сказали, что можно после обеда приходить. – Мангуст все-таки взял у нее термос и налил кофе. – В это время все, кто не попал в «Белое небо», пойдут искать что попроще, вот я и понадоблюсь.

– Мне казалось, что ты должен быть там заранее, чтобы все подготовить. – Мира отхлебнула из кружки. Запах свежесваренного напитка успокаивал, обволакивал. Не хотелось ругаться, выяснять отношения, доказывать свое. Как и сидеть за прилавком…

– А толку? – усмехнулся Мангуст. – Это же «Горка», там все живет своей жизнью. Где работает душ, может внезапно случиться протечка. Или дверь, которая никогда не запиралась, вдруг захлопнется, и все, не откроется.

Мира улыбнулась чему-то своему.

– Все хотят в «Белое небо». – Мангуст смотрел, как на станции готовятся встречать дальний поезд. – И все страшно бесятся, если что-то идет не так. Ругают «Горку», как единственную альтернативу. Зато если снова возвращаются в наш город, то выбирают именно «Горку».

– Ты мне зачем ее рекламируешь? – Мира покосилась на друга.

– Вдруг ты захочешь туда сходить?

– Боюсь, владелец этого не захочет. – Пустая чашка крышкой легла на термос.

– Столько лет прошло, – нахмурился Мангуст. – Думаешь, он до сих пор держит на тебя обиду?

– Кто знает этих медведей, – загадочно произнесла Мира, поправляя в корзине игрушку.

Суета в вагоне раздражала. Поезд еще не подъехал к станции, а люди уже толпились у выхода, нервно перекладывая сумки из руки в руку.

– Это же конечная, – произнесла в пустоту Дарина. – Поезд никуда не уедет, пока все не выйдут.

– А может, они знают что-то, чего не знаем мы?

– Ага, например, что у всех есть две секунды на выход, а кто не успел, тот уезжает обратно.

– Или последнего съедает проводник, и его дух навсегда остается тут. – Агата проверяла, все ли убрала в сумку. – Хотя уехать обратно страшнее, чем остаться тут навсегда.

Дарина отрешенно угукнула. Она мысленно уже бродила по пляжу, представляла, как зависает в клубе и не думает об учебе. Вообще ни о чем не думает. Разве что о каком-нибудь симпатичном бармене. Агата о симпатичном бармене и не помышляла, ее бармены вообще пугали, словно черти. Как и работа, учеба, а также оставшаяся дома мать. Девушка никак не могла поверить, что ей удалось договориться, уехать на две недели, сбежать от ежечасного контроля и постоянных вопросов и претензий.