Раб и солдат - "Greko" - Страница 22

— Ты с ума сошёл⁈ — я удивился. — Хочешь поставить на него⁈

Бахадур кивнул.

— Просто так отдай мне свой золотой! — рассмеялся я.

Бахадур вместо ответа достал еще одну моменту.

— Удваиваешь? Ну, ладно, пират недоделанный! Хочешь разориться? Я тебе помогу!

Я достал два золотых. Показал Бахадуру. С грохотом, как костяшку домино, припечатал их к столу.

Бахадур расплылся в довольной улыбке. А я тут задумался.

«Он, может, и недоделанный, но нисколько не дурак! Чего он так радуется, будто уже выиграл? Будто два моих золотых уже его? Что знает он, чего не знаю я?»

Ответ на свой вопрос я получил после первых же минут схватки. Гора был, безусловно, и ростом велик, и сложением щедро наделён. Но это было как и его достоинством, так и его недостатком. В том смысле, что он так уверовал в свой рост и силу, что совсем не обращал внимания на все остальное. Попросту говоря, как борец он был глуп. У него в арсенале не было других приемов, кроме того, чтобы схватить противника за пояс и поднять над собой. А вот Коренастый был очень умен! Он все понял про Гору. И с легкостью выстроил тактику борьбы. Минута шла за минутой. У Горы ничего не получалось. А Коренастый терпел. В атаку не шёл. Тут я мысленно еще раз им восхитился, а заодно помянул недобрым словом Бахадура.

«Он понимает, что Гора сейчас начнёт нервничать и злиться. Это очевидно. Гора, действительно, не тактик. И тут-то Коренастый его и возьмет!»

Мне следовало себя успокаивать тем, что я точно угадал дальнейший ход событий. Гора, действительно, в какой-то момент взбеленился, забыв обо всем, пошёл в атаку с открытым забралом. А Коренастый, выждав момент, молнией бросился ему в ноги, ухватился одной рукой за скользкую икру, а другой за вожделенный пояс штанов Горы. Помогая себе плечом, начал раздвигать ногу противника в шпагат, а другой резко дернул за пояс. Гора рухнул, так ничего и не успев понять. Коренастый тут же оседлал его, не давая опомниться, и уложил на лопатки! Все зрители заорали! Кто с радостью, кто от горя.

Бахадур подошёл к столу. Забрал мои два золотых. Улыбался. Потом показал на бицепс и качнул пальцем влево-вправо. Потом показал на голову. После чего поднял указательный палец вверх. Все было понятно, что он хотел сказать: ум бьет силу!

— Ладно, ладно! — я изобразил обиженного. — Всё Тамаре расскажу! Она тебя прибьёт!

Бахадур рассмеялся. Я за ним. Мы обнялись.

— Всё! Поехали! — приказал я своему небольшому отряду.

… Отряд честно выполнял взятые на себя обещания. Поспешал, нагоняя потерянное время. У всех было отличное настроение. Турки не переставали меня благодарить за предоставленную им возможность насладиться любимым зрелищем.

Радость их длилась недолго. Хладнокровный Бахадур, который, несмотря на свой кажущийся сонный вид, всегда был начеку, тронул меня за руку. Указал в сторону. На нас мчалась группа всадников. Навскидку насчитал чертову дюжину. Судя по их радостным крикам, не с добром они приближались к нам. Турки тут же побледнели. Наш возчик-суруджи, только что весело напевавший «Аман, аман, Багдатлы!», уже выскочил из коляски и улепетывал со всех ног.

— Гайдуки! — заорали жандармы. — Мы пропали!

— Гайдуки? — переспросил я, обращаясь к Димону. — Благородные разбойники?

Я тут же вспомнил детские фильмы, обычно югославского разлива, восхвалявшие их подвиги.

— Какие же они благородные⁈ — округлил глаза тоже побледневший студент. — Самые настоящие головорезы! Грабят, режут и убивают без разбора!

Эх! Вот тебе еще с одним теплым воспоминанием детства придется проститься! А все — великая сила кино! Недаром Владимир Ильич так напирал на его значимость. Что, что, а кино почище любого лекарства одурманит мозги. Мне даже немного взгрустнулось.

— Это я виноват! — Димон уже трясся и орал.

Турки тоже были не в счёт как бойцы. Также дрожали, как осиновые листы. А времени на все про все оставалось совсем ничего. Было очевидно, что толку от них не будет никакого.

— С лошадей! — приказал им. — Все прячемся за коляску.

Все мигом исполнили.

Я начал представление. С изяществом достал оба своих револьвера. Любовался ими. Заряжать не требовалось. У меня теперь всегда оружие под рукой и обязательно готовое к бою.

— И почему это ты виноват? — спросил студента.

— Убедил тебя остаться, смотреть борьбу. Так бы поехали и не нарвались на них.

— Ерунду не говори! — кинул я ему. — Все — предопределено. И эта встреча.

Взглянул на Бахадура. Тот уже достал все свои ножи. Радовался, как ребёнок.

«И то! Почитай уже год, как никого не убивал, а только в павлиньих нарядах ходил!»

— Как обычно? — спросил его.

— Да. Я слева, — подтвердил он.

— Хорошо. Теперь вы двое, — обратился я к дрожащим туркам. — Не высовывайтесь и охраняйте Бахадура! Чтобы никто к нему не подкрался. Клянусь Аллахом, если у него хоть волосок упадёт с головы, лично вас расстреляю.

Турок такой расклад устроил. Моя угроза — тоже не сахар. Но все лучше, чем гайдуки.

— Ты охраняешь меня! — приказал Димону. — Соберись! Я же тебя предупреждал, что это тебе не бумажки на столе перекладывать. Ты сам рвался.

— Да, — согласился студент. — Но почему ты так спокоен⁈ Их же намного больше!

— Ты думаешь, в Черкесии было по-другому? Наслаждайся! — рассмеялся я.

Гайдуки между тем были уже рядом. Следовало начинать. Я посмотрел на Бахадура. Он кивнул мне, указывая на то, что готов.

— Давай! — призвал он меня.

— Только после Вас! — вежливо улыбаясь, ответил я.

Бахадур рассмеялся. Но тут же принял свирепый вид. Собрался. Присмотрелся. Занес руку с ножом.

[1] У черкесов было несколько категорий дворян. Первородные дворяне были крупными феодалами. Вторая категория — это уздени не менее благородного происхождения, но имеющие меньше власти. Третья степень — это дворяне типа польской мелкой шляхты.

[2] В документах той эпохи как только не называли военного вождя черкесов. Хаджуко, Хаджуоко, Хавджуко. Мы предлагаем свой вариант расшифровки его имени. Тем более, что в русских документах встречается вариант «Мансур Хаджи-оглы». Сохранился его портрет работы Дж.С. Белла.

[3] Ни на Северном Кавказе, ни в Закавказье не признавали русские ассигнации. Все расчеты, награды и штрафы производились исключительно серебром или золотом. По этой причине русские офицеры имели всегда при себе полуимпериалы. Когда кабардинцы схватили Ф. Ф. Торнау, у него с собой было 20 полуимпериалов, которые присвоил Тамбиев.

[4] Те самые ножи, которые использовались черкесами в быту и заменяли вилку. В ножнах недорогих кинжалов делали специальное углубление, в котором размещались мини-ножны. Именно такой нож для мяса использовал Коста, когда клеймил своих врагов. Сталь на их изготовление шла обычного качества.

[5] Турецкая масляная борьба (или киркпинир) до сих пор популярна только в Турции. Несмотря на всеобщее увлечение спортом, мирового распространения не получила.

Вася. Аул Псышопэ на реке Вулан, апрель 1838 года.

Новый раб Эдыга Исмал-ока прожил самые странные и чудесные полмесяца в Черкесии. Если бы не ноги… Вернее, благодаря именно им. Кормили на убой, работой не нагружали, свободного времени — вагон. Кузнец, показав кузню, приказал неделю отлеживаться, а потом приходить ненадолго работать с мехами.

— Когда нормально стоять на ногах будешь, тогда и работать начнешь в полную силу, — так решил Исмал-ок.

«Другой бы спорил. А я не буду!» — ответил про себя Вася, изобразив крайнюю степень разочарования.

Вышло у него неуклюже. Кто же поверит, что молодой парень предпочтет горбатиться в кузнице, когда есть возможность проводить время в обществе прекрасной черкешенки?

Вот и Эдыг не поверил. Но ловить на вранье не стал. Сам когда-то был молодым.

Постоянной спутницей Васи стала Коченисса. Первую неделю, пока Вася отлеживался, она меняла ему компрессы и без устали читала Коран. Иногда наклонялась над ним и дула ему на голову. Откровенно говоря, Милов несколько иначе представлял себе их свидания.