Раб и солдат - "Greko" - Страница 17

— Подумать только! Уезжал никому не известный грек, а вернулся целый поручик — вся грудь в орденах! И коль приехал не таясь, на этот раз обойдемся без приключений? — батюшка хитро прищурился. — Боже, кому я это говорю⁈ Чтобы наш Коста — и без сотрясения основ?

— Это уж как пойдет, ваше преподобие!

— Отставить, господин поручик! Для тебя я по-прежнему просто «батюшка», — остановил меня иеромонах и крепко обнял.

— Где студент? — не удержался я от вопроса.

— Ждем-с — лукаво улыбнулся отец Варфоломей. — К бабке не ходи, прознав, что ты приехал, примчится сей же час.

— Фалилей, дружище! Как я рад тебя видеть!

— И я рад. Царица тоже будет рада.

Я вздрогнул. Фалилей прочел в моих глазах невысказанный вопрос.

— Не девочка. Мальчик, — он традиционно был немногословен.

— Мне бы повидаться.

Фалилей в своей манере, не дрогнув ни одним мускулом, выслушал мою просьбу. Кивнул.

— Жди, — только и ответил.

Ушёл. Вернулся через полчаса.

— Она через час на прогулку, выйти на променад, — доложился.

— Спасибо! — я обнял абиссинца.

За оставшееся время привели с Бахадуром себя в порядок. Теперь на наши морды можно было смотреть без содрогания. Горячие влажные компрессы на лицо подчас творят чудеса.

Вышли на променад вдоль Босфора. Стали фланировать, изображая восхищённых туристов. Нам это удалось без труда. И настроение было хорошее, и вид впечатляющий. На другом берегу — Азия! Граница Анатолии — родины моих предков, сбежавших уже оттуда в Грузию. И несмотря на это печальное обстоятельство, азиатская часть Пролива будила во мне какое-то щемящее чувство. И даже Стамбул с его бешеным ритмом, толкотней на улицах, хаосом во плоти и грязным средневековьем был мне милее холодного Петербурга с его дождями и вечным утверждением при встрече — погода нынче не задалась. Все ж я человек моря и тепла. Человек воды и солнца. Грек, одним словом. Или уже Зелим-бей?…

Так как прогуливались возле «дворца» Малики, знакомого мне в суровых подробностях, то не пропустили момент, когда она вышла в сопровождении верной служанки, жены Ахмета, и ребёнка. Знал со слов Фалилея, что мальчик. О чём, все-таки, сожалел. Так хотелось, чтобы мир получил ещё одну необычайную красавицу, копию Малики.

Сразу заметили друг друга. Несмотря на расстояние, отделявшее нас, оба тут же вспыхнули. Сердца забились. Оба на мгновение остановились, не в силах сдвинуться с места. Потом восстановили дыхание. Малика последовала к скамейке, находившейся прямо напротив её дома. Уселась на неё. Служанка с ребёнком двинулись вдоль условной набережной. Жена Ахмета не удержалась. Бросила на меня короткий взгляд, улыбнулась, незаметно кивнула. Я ответил так же.

Подошли с Бахадуром к скамейке. Остановились в метрах пяти от неё. Продолжали смотреть на залив.

— Здравствуй, моя царица!

— Здравствуй, любимый! — Малика повернула голову в мою сторону на короткое мгновение.

Малика изменилась. Роды не прошли бесследно. Уверен, что уже не было прежней стройности в фигуре, как не скрывала ее бесформенная одежда. Но глаза! Её изумрудно-зелёные глаза по-прежнему сразу же гипнотизировали, мягкими шелковыми лентами перехватывали все тело, не давая больше сдвинуться с места.

— Как ты, душа моя?

— Хорошо! Вся в сыне.

— Поздравляю! Хотя я так надеялся, что будет девочка! Прекрасная, как ты!

— Нет, любимый. Уже не получится, — вздохнула она. — Но, думаю, твоё пожелание исполнит мой сын. У него родится девочка, похожая на меня!

— Да. Так тоже хорошо!

— Знаешь, как его зовут?

— Фалилей так и не ответил.

— Я попросила не говорить, — улыбнулась Малика.

— Почему?

— Его зовут Метин![2]

Чайки заметались над Босфором. Какой-то корабль выстрелил из пушки, салютуя.

— Малика! — пришлось прежде набрать воздуха.

— Да, да, любимый. Я назвала его в твою честь!

— Поверь. Что бы ни случилось, если будет необходимость, я всегда защищу тебя. И всегда защищу его.

— Знаю, Коста! Спасибо!

— Тебе спасибо!

— Ты женился?

— Да! Благодаря тебе!

— Чем же я «провинилась»⁈ — Малика коротко рассмеялась с немалой долей кокетства.

— Указала мне путь. Я уже не смог бы жениться ни на ком, кто бы не был похож на тебя и равен тебе.

— Значит, она хорошая девушка?

— Она выдающаяся девушка, как и ты.

— Как её зовут?

— Тамара!

Тут Малика вздрогнула. Потом опять коротко рассмеялась.

— Как царицу?

— Да! ­– я улыбнулся.

— Значит, ты опять нашел царицу!

— Я же сказал: после тебя на меньшее я был не согласен!

— Я подурнела? — поворот в разговоре был неожиданным.

— Малика, мы уже это обсуждали. Как бы ты не изменилась…

— Хочешь провести ночь со мной? — Малика не дала договорить.

— Душа моя, — я не растерялся, чувствуя, что Малика спрашивала втайне улыбаясь. Проверяла мои чувства. — Нет. Я не буду портить лучшие воспоминания моей жизни. И я не буду изменять моим царицам. Никогда.

— Значит, действительно, достойная девушка! — Малика рассмеялась. — Я рада за тебя, любимый. И за неё, за твою царицу! Будьте счастливы!

— Спасибо!

Служанка уже возвращалась. Малика встала со скамейки.

— Пора! Ты надолго здесь?

— Точно не скажу. Но уверен, что ещё свидимся!

— Хорошо.

— Как тебе Фалилей?

— Спасибо, любимый, за него! Прекрасный человек. Только, мне кажется, последнее время он немножко сам не свой.

— Малика! Как это возможно понять⁈ Он же всегда спокоен, как… Как… — я не мог найти достойного сравнения.

— Мужчины, мужчины! — усмехнулась царица. — Только и делаете, что бегаете и стреляете. А простых вещей не замечаете!

— Я обязательно поговорю с ним!

— Да, пожалуйста!

Малика подхватила сына на руки. Постояла мгновение, чтобы я успел его разглядеть. Я уже перешел все границы приличия и пялился, как деревенский мужлан. Лишь ребенок на руках Малики служил мне оправданием.

— О, Господи! У него ­– твои глаза!

— Да! — была довольна. Потом обратилась к сыну. — Мой мальчик! Мои глазки! Устал? Ну, пойдём!

Малика передала Метина служанке. Жена Ахмета пошла в сторону дома.

— Что? — я видел, что Малика чего-то ждёт от меня.

— Мужчины, мужчины!

— Царица моя! Никто и никогда не займёт твоё место в моём сердце! — я понял, чего она ждала.

Малика счастливо рассмеялась.

— Буду ждать новой встречи! — пошла к дому.

… Некоторое время не мог сдвинуться с места. Наконец, Бахадур растолкал меня.

— Какая женщина! — восхитился он.

— Да! Мне повезло! Она, Тамара!

— Тамара знает?

— Нет. Но уверен, что, если узнает, не обидится, не будет ревновать. Наоборот, похвалит меня. Как думаешь?

— Да. Тамара очень умная! Она поймёт! Пойдём?

— Да, пойдём. Пора делами заняться!

Не успели мы и шага сделать в сторону посольской резиденции, набережную разорвал истошный крик.

— Коста!

К нам со всех ног несся господин юнкер Цикалиоти, с трудом удерживая на голове фуражку, а на бедре — церемониальную шпагу.

[1] Это мнение С. М. Броневского, которой написал «Новейшие известия о Кавказе».

[2] Одно из значений имени — «твёрдый». Что совпадает с одним из значений имени Константин.

Вася. Аул Тешовых на реке Тешебс. Ранняя весна 1838 года.

Аул, в который привезли Васю, разительно отличался от Дзжи. Он привольно раскинулся вдоль высокого берега реки в окружении фруктовых садов. На старых грушах набухали почки, обещая богатый урожай. Полей и огородов было видимо-невидимо. На них уже шли работы. Но и праздного люда хватало. Шатался без дела по накатанной арбами дороге от усадьбы к усадьбе, что-то горячо обсуждая и потрясая оружием.

— Кого привезли? — то и дело спрашивали разгорячённые черкесы. — Не уруса из форта?

— Нет! Раб беглый. Невооружённым взглядом видать. Не слыхали, не ищет ли кто раба?