Кровь черного мага 4 (СИ) - Гарднер Эрик - Страница 3

Я уставился на журналистку.

— После скандала вряд ли бы у вас получилось — вас там все знают.

— Я вас умоляю, Ваша Светлость, в самый разгар там уже нет ни до кого дела. Особенно если все в костюмах, а «от магии все зашкаливает», как выразился один из студентов.

— Знаете, я бы тоже на всё это с интересом взглянул. Но точно не сегодня.

Ленели, закончив с обедом, поднялась.

— Спасибо, Ваша Светлость. Поедем на студию. Мне нужно будет сделать массу работы, позвонить всем. И, как вы предложили, нам надо немного разговориться. Хотя, как мне кажется, у нас уже получилось.

— Вполне, — я поднялся.

В этот момент появился Ноткер и протянул мне ответное письмо от Маделиф.

Я прочел письмо от Маделиф и поморщился. Все письмо было пропитано нешуточной тревогой и волшебница чуть ли не требовала, чтобы я немедленно вернулся в Хайдельберг в целях безопасности. Я уселся обратно за стол, написал еще одно письмо и отдал его Ноткеру. Кобольд исчез и появился уже через минуту.

— Госпожа Халевейн просит вас ей позвонить по номеру Ульриха Адельмана — она сейчас в его кабинете, — сообщил он.

— И Ульрих тоже там?

— Нет, она одна.

Я глянул на журналистку.

— Подождите тут, мне надо позвонить, — сказал я.

Слуга отвел меня в кабинет, где находился телефон. Я набрал номер Адельмана.

— Эгихард? — услышал я голос Маделиф.

— Вы одна? — уточнил я еще раз на всякий случай.

— Да. Ты можешь рассказать мне подробнее о случившемся и кто на тебя напал?

— Я уже всё изложил в письме. Кратко, но со всеми фактами. У вас нет никаких предположений, кто это может быть?

— Нет. Увидев подобный паспорт с печатью Министерства я сделала для себя пренеприятное открытие.

— Но вы должны знать всех магов. У вас же имеются списки всех светлых, да и не только светлых. И прежде чем у того мага появился подобный дипломатический паспорт, он должен был обладать вполне обычным паспортом, не так ли? Значит в ваших архивах все сведения должны сохраняться.

— В теории да. Чтобы получить доступ ко всем спискам магов, я как минимум должна сделать запрос в остальные Гильдии. Но вряд ли это поможет мне найти обладателя того паспорта.

— Как, кстати, там господин Дагоберт поживает?

— Ульрих и Базилиус пытаются его разговорить, но пока все безрезультатно. Господин Орель решил в этом не участвовать.

— Что насчет задать вопрос в Министерстве по делам магии?

— Для этого надо всех глав Гильдий поставить в известность о произошедшем в Шварцвальде, — сказала Маделиф. — Но ты просил пока никому не говорить о произошедшем. Я, кстати, уже отправила Карлфрида и остальных на место происшествия и сейчас тоже туда поеду, чтобы всё осмотреть.

Я несколько секунд молчал, думая.

— Хорошо, расскажите остальным. Пусть Прегиль после этого надавит на господина Дагоберта. Я почти уверен, что оба покушения связаны.

— Хорошо, — сказала Маделиф и переключилась на другую тему: — Ульрих рассказал о том, что вы хотите участвовать в шоу одной скандальной журналистки. Вы не передумали?

— С чего бы? — поинтересовался я. — Она более профессионально ведет себя, чем журналисты с сегодняшней конференции.

— Вот как? Тогда может быть на этом шоу стоит рассказать еще кое о чем? Я о вашей крови.

— То есть вы все-таки опасаетесь, что кто-то опередит нас с этой новостью и выставит мое происхождение в негативном свете? — спросил я.

— Именно так. Вы ведь сможете подать это как надо?

— Разумеется смогу. Хотя госпожа Фогель весьма впечатлительная особа — она уже один раз падала в обморок, когда на нас нападали. Придется очень постараться чтобы она, узнав, не сбежала от меня со скоростью урагана.

Маделиф засмеялась.

— Удачи, Эгихард.

— Вам тоже.

Я вернулся в столовую и не увидел там журналистки. Ноткер показал мне в конец зала.

— Госпожа Фогель заинтересовалась смотровой башней и ушла наверх.

— И что там?

— Что-то вроде домашней обсерватории.

— Обсерватория в центре города? Кому такое пришло в голову?

Кобольд лишь пожал плечами.

— Так, Ноткер, я конечно не любитель бульварной прессы, но теперь мне нужно абсолютно всё, что касается личности госпожи Фогель. Достанешь?

— Легко, Ваша Светлость.

Через миг он протягивал мне папку с газетными вырезками, где уже сама журналистка стала объектом охоты бульварной прессы. Я пробежал по заголовкам, отметив некоторые факты. Впрочем, кое-какие я узнал только благодаря своим магическим способностям. Просмотрев все минут за пять, я отдал папку обратно Ноткеру.

— Ко мне в кабинет в Хоэцоллерне.

Кобольд исчез, а я добрался до выхода из столовой. Прошел в круглую комнату башни. Наверх уводила лестница. Я поднялся еще на пару этажей и оказался под крышей. Кирпичные неоштукатуренные стены тут украшали плакаты с созвездиями, галактиками, ракетами и космическими спутниками. Под конусом крыши двигалась механическая модель солнечной системы. Одно окно было специально переделано — кирпич стен разобран, на его месте вставлено огромное толстое стекло от пола до потолка. Около окна стоял приличных размеров телескоп, который сейчас пыталась настроить журналистка. Услышав шаги, она обернулась.

— Поможете разобраться, Ваша Светлость?

— Вы забываете, что в этот замок я приехал только сегодня, — я чуть улыбнулся. — Но попробую. Но что вы хотите рассмотреть среди бела дня, да еще среди туч?

— Всего лишь свою студию на телевизионной башне, — она указала в окно.

За домами Штутгарта, за чуть присыпанной снегом лесополосой на холме возвышалась первая в мире телебашня.

— Хм, не знал, что ваша студия находится прямо там, — заметил я.

Ленели обратила на меня весьма красноречивый взгляд, в которым было одновременно и возмущение и обида.

— Ну вы же знаете, что я не смотрел ни одного вашего шоу, — я примирительно засмеялся и подмигнул ей. — Но вот одно, обещаю, точно посмотрю.

Она засмеялась в ответ и уступила место около телескопа. Я изучил различные рукояти, повертел их. В окуляре телебашня обрела резкость и я даже отчетливо разглядел лица людей, которые находились внутри расположенного там ресторана и на смотровой площадке.

— И где ваша студия? На каком уровне?

— На третьем снизу, как раз под рестораном. Знаете, как меня не любят остальные журналисты?

— Знаю, — отозвался я. — Зависть — самое дурное чувство в людях. А они вам именно завидуют. В том числе, например, что вы можете себе позволить выкупить за сумасшедшие деньги помещение в башне под студию.

Я повернулся к ней, а Ленели уставилась на меня с изумлением.

— Мне казалось, что вы не интересовались моим шоу. Да и только что вы сказали, что не знали, что студия находится там.

— Упс, — сказал я, прищурив глаза в насмешке.

— И как часто вы лжете, Ваша Светлость? — поинтересовалась журналистка.

— Надеюсь, вы этот вопрос не будете задавать на вашем шоу? — спросил я.

— Не сможете на него ответить?

— Боюсь, если я на него честно отвечу, ответ никому не понравится. Ни вам, ни вашим зрителям. Самыми успешными были ваши выпуски, когда приглашенная персона располагала к себе зрителей. Так что давайте придерживаться этой стратегии и не вызывать негативных эмоций.

— А если нет?

— Тогда я не сниму с вас проклятие, которое на вас наложено, — прошептал, притянув ее к себе. — С помощью магии могу сделать так, чтобы оно стало видно обычным людям и его могли зафиксировать видеокамеры. Вы произведете фурор, потому что в истории еще никто и никогда не демонстрировал ничего подобного. То, что я сегодня показывал в Хайдельберге — детский лепет по сравнению с процессом снятия проклятия.

Ленели от моих слов испугалась так, что даже не заметила, что я ее обнимаю.

— Согласны на такое? — поинтересовался я и притянул ее к себе плотнее.

Журналистка, наконец, опомнившись, испугалась еще больше.