Дивизия «Газа» захвачена. 7 октября 2023 года - Кфир Илан - Страница 41

За первые три месяца войны больницы приняли 12000 раненых. Операции и лечение спасли жизнь многим, но для тысяч раненых они были только первым шагом на длинном и трудном пути, который продолжился в реабилитационных центрах.

Было немало личных драм и у самих медицинских работников.

Доктор Эйтан Нейман, опытнейший детский хирург, дежурил в больнице в ту субботу. Где-то в 11.00, в самый разгар тяжелейшей работы, его срочно призвали на службу как врача резервного парашютно-десантного батальона. Доктор Френкель пытался оставить врача, но никакой возможности удержать коллегу в больнице не было.

Доктор Эйтан Нейман, сын Яакова Неймана, министра юстиции и финансов в прошлом, пал в городе Сдерот в тяжелом бою, спасая под огнем жизни раненых.

Еще один врач, павший в первый день войны, — доктор Даниэль Леви, репатриант из Перу, интерн лор-отделения больницы «Сорока». Даниэль жил с женой и двумя детьми в Беэри, куда они переехали за год до черной субботы. Сразу же после начала атаки он поспешил в кибуцную поликлинику, где было много раненых. Вместе с медсестрой они отчаянно пытались им помочь с тем ничтожным оснащением, которое было в поликлинике. Через несколько часов боевики ворвались внутрь и перестреляли всех — и раненых, и тех, кто их лечил. Жена и дети доктора Даниэля Леви сидели в то время в домашнем убежище и, к счастью, уцелели. Террористы не дошли до них.

Когда начался ракетный обстрел Ашкелона, профессор Евгений Бротфейн, старший врач отделения общей реанимации в «Сороке», побежал с женой и двумя маленькими детьми в бомбоубежище. Одна из ракет попала в их дом. Они уцелели. И хотя ракеты продолжали падать на Ашкелон, он срочно выехал в больницу.

— Ничего не поделаешь, я обязан, — сказал он и попрощался с женой и детьми.

В следующие два дня он почти не выходил из операционной. Раненый за раненым. Операция за операцией. Операции тяжелые. Множественные ожоги, ампутации конечностей и многое, многое другое…

Харэль Итах был любимым командиром группы спецназа Гивати. Его бойцы с гордостью носили футболки с надписью «Команда Итаха». И так же, как они гордились им, он гордился каждым из своих бойцов и той бригадой с фиолетовыми беретами, в которой служил.

22 октября 2023 г. он был тяжело ранен в бою в центре сектора Газа. Врачи больницы «Сорока» воевали за его жизнь целых десять дней. Все это время его бойцы, тоже раненые, не отходили от его постели. Кто-то молился, другие тихо напевали ему те песни, которые он любил. Когда врачи сказали, что Харэля больше нет, они рыдали. Все, как один, несмотря на свое состояние, решили проводить своего командира в последний путь. Среди провожавших был пес-волкодав, которого Харэль нашел на войне и взял себе.

И в «обычные» дни трудно справиться с тяжелыми картинами тел, разорванных на клочки в терактах. Чтобы заниматься этим, нужны особые силы — и только тот, кто готов к этому духовно, могут делать это святое дело, сохраняя душевное здоровье. Мы обычно видим людей ZAKA — бородатых «харедим» в желтых жилетах, которые, согнувшись, подбирают каждую частичку человеческих тел, разлетевшихся во все стороны там, где произошел теракт. Организацию ZAKA основал в 1989 г. Иехуда Меши-Захав, который искал решение галахической проблемы — предать земле Израиля все, что осталось от тела покойного.

Волонтеры ZAKA с годами развили особые навыки — они используют их и в Израиле, и во многих местах мира, где случались катастрофы со многими жертвами. Собрав останки человека, они передают их в институт судебной медицины в Абу Кабире, где их идентифицируют.

Все это в «обычные», если можно их так назвать, дни. Но Израиль никогда не сталкивался с таким количеством убитых, как после 7-го октября. Институт судебной медицины в Абу Кабире слишком мал, чтобы вместить всех погибших, и потому национальный центр идентификации решили сделать на военной базе «Шура» рядом с Рамле.

Начиная с субботы 7 октября в десятках контейнеров сюда привозили сотни трупов.

Сотрудники ZAKA тщательно собирали в черные мешки тела, куски тел и те мельчайшие частицы, которые им удавалось собрать.

Институт судебной медицины во главе с профессором Хеном Кугелем обратился к коллегам по всему миру и попросил их помочь с опознанием трупов. Иностранные патологоанатомы никогда не видели таких ужасающих картин. Все, кто этим занимался, должны были совмещать кости и куски тел, чтобы правильно идентифицировать погибших. Все это делалось под давлением сотен членов семей, которые ждали ответа и надеялись, что отсюда он никогда не придет. Что их близких нет там, в военном лагере «Шура».

Особенно трудно было опознать тех, кто находился в сгоревших домах или убежищах. Не раз маленькая деталь, найденная в пепле после пожара, позволяла сопоставить ее с тем или другим убитым. Рубашка, маленькая сумочка, кошелек, обгоревший документ или кольца. В одном из сожженных домов нашли останки семьи из пяти человек. Родители, дети, старики. Склеенные друг с другом. Ужасный слиток, на который невозможно смотреть. Женщинам, офицерам ЦАХАЛа, управлявшим штабом на базе «Шура» трудно было выдержать такую психологическую нагрузку.

Постепенно святое дело двигалось к концу. Число неопознанных трупов из многих сотен через несколько недель превратилось в десятки. Это было огромным достижением экспертов «Шура» и военного раввината, работавшего с ними, достижением, в которое никто не верил. Этого бы не случилось, если бы не самоотверженность сотен волонтеров ZAKA, которые эвакуировали более 1400 тел, 364 из них — с фестиваля «Нова». Они проверили каждый дом в кибуцах и мошавах, стойко выдерживая леденящие кровь картины, которые видели.

Шери Мендес работала на базе «Шура» как волонтер из группы добровольческого отряда военного раввината. Она помогала опознавать тела женщин и готовить их к погребению. В шокирующем интервью британской «SKY NEWS» она описала то, что видела, тех девушек и молодых женщин, которых насиловали и убивали в поле кибуца.

— Большие помещения военной базы «Шура» были до потолка забиты грудами тел. Запах был ужасающий.

По ее словам, многие женщины были голыми почти полностью, некоторые — только в окровавленных трусах. Картины, не оставляющие сомнения, что именно они пережили до того, как были убиты. Многие из них были застрелены в лицо — это выглядело так, словно кто-то решил стереть их личности. Были женщины, застреленные в пах, в грудь. Рот их был искривлен. Кулаки сжаты. У всех, кто это видел, не было сомнения: сексуальное насилие применялось как тактика. Оно было запланировано с самого начала.

— У некоторых женщин отрубили ноги. У одной женщины была поломана рука, а нога разрублена на много частей.

По словам Шери, были случаи, когда привозили тела «с ловушкой», и надо было удалять всех из помещения, опасаясь взрыва.

Для Нили Маргалит, медсестры из отделения неотложной медицинской помощи в больнице «Сорока», утро 7 октября началось на секунды раньше, чем для большинства в кибуце Нир-Оз. Ее пес боксер нежился в ее постели. Он почувствовал, видимо, запуск первых ракет еще до сирены и первых взрывов. В пижаме, еще в полудреме, она перешла с кровати в доме на кровать в «мамаде», накрылась одеялом. Пес примостился с ней рядом. Через 20 минут послышались близкие залпы, в кибуцной группе WhatsApp появились первые сообщения: в кибуце террористы. Нили попыталась позвонить родителям, Элияху и Дафне, живущим неподалеку, но ответа не получила. Элияху Маргалит «Черчилль», как его называли в кибуце, фермер по призванию, занимался коровником и конюшней, и она подумала, что после первого залпа он побежал к лошадям успокоить их, как делал после обстрелов и раньше.