Гонконг. Почти что пенсия (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 24

— Мне нужен аппарат моей жены, — указываю на пакет, в котором лежит мобильник.

На телефоне фотографии сбежавших, а также номера машины, которые к этому времени вылетели из головы. Если полицейские не собираются никого искать, это сделаю я.

— Невозможно, телефон изъят, — мне наотрез отказывают.

Оглядываюсь, чтобы не привлечь внимания, сую руку во внутренний карман пиджака и достаю конверт с сегодняшней зарплатой из общепита.

За минусом трат на кофе, там несколько сотен гонконгских долларов. Сумма небольшая, но при виде конверта полицейский аж слюну сглатывает.

Я снова оглядываюсь, делаю шаг, чтобы закрыть обзор другим, затем резко поддаюсь вперед, чтоб сбить картинку с нагрудного регистратора:

— Не беспокойся, я закрыл обзор камере на светофоре, а твоя модель регистратора не пишет звук. В конверте… — называю сумму наличными. — Взамен мне нужна минута, чтоб взять информацию с телефона жены, — шепчу я, глядя полицейскому в глаза.

Рука тем временем сует конверт под коврик багажника его автомобиля.

Правоохранитель, не глядя, нащупывает пакет с телефоном, подтягивает его ближе ко мне.

Хватаю телефон. Своего гаджета у меня сейчас нет, но в голове всплывает номер той брюнетки из бассейна.

Захожу в мессенджер, вбиваю ее номер, выделяю в галерее нужные фотографии. Далее нажимаю «отправить», обозначая подписью:

Удаляю отправленные сообщения, добавляю контакт брюнетки в блок. Ещём новение — и телефон в пакете на прежнем месте, все заняло секунд двадцать.

— Эй, все в порядке⁈ — на нас обращает внимание сержант.

Я отлипаю от полицейского, и начинаю обмахивать рукой лицо.

— Простите, голова закружилась!

— Все в порядке, сержант, — подтверждает взявший конверт.

— Может, вам стоит обратиться к врачам, господин Юн?

Вижу, как выносят на носилках к скорой жену. Тяжело покачиваясь, подхожу к врачам.

— Вы супруг? — путь перегораживает реаниматолог.

— Что с моей женой?

— Ваша жена сильный человек и прямо сейчас борется за жизнь. Не мешайте ей, если желаете добра, — терпеливо объясняет врач.

— Она выживет? Вы заберете ее в реанимацию?

— Господин Юн, у нее ограниченная страховка, а травма усугублена опухолью. Лечение будет крайне дорогостоящим и все на что вы можете рассчитывать — это стабильное состояние в искусственной коме. Без дорогостоящих лекарств, боюсь, что она проживет не дольше нескольких месяцев.

Благодарно киваю, всегда ценил способность говорить правду без прекрас, чего бы она ни стоила.

— Когда нужны деньги? — глухо спрашиваю я.

— Вам лучше обратится в страховую компанию, я могу лишь предположить, что имеющихся денег хватит на тридцать дней лечения.

— Я могу что-то сделать сейчас?

— Молиться и заполнить документы вместо нее. Ли, подготовьте документы для мистера Юна.

Мне подносят планшет, в который вставлен лист о согласии на госпитализацию. По привычке перечитываю перед подписью.

В глаза бросается дата рождения супруги — завтрашний день…

Ставлю подпись, возвращаю планшет. Жену грузят в реанимобиль. Захлопываются дверцы, включается сирена.

Провожаю взглядом скорую, пока та не скрывается за поворотом.

Полицейские тоже разъезжаются, и их работа окончена. Далее дело успешно ляжет в дальний ящик стола следователя, потом и вовсе уйдет в архив.

Разъезжаются водители, которым после получения копий протокола нет никакого дела до меня.

Остаюсь возле дома один, ощущая, как меня буравят взглядами зеваки. Кто-то наверняка снял происходящее на камеру мобильного.

Спектакль окончен, гаснет цвет. Не уходят только двое странных товарищей, расположившихся возле припаркованного у подъезда автомобиля. Не преступники — я видел, как полицейские проверяли их документы. Хотя теперь ручаться ни за что не буду.

Когда возвращаюсь в подъезд, ничуть не удивляюсь тому, что они выходят из машины и следует за мной.

Консьержка, которая хотела мне о чем-то сообщить, вскакивает со стула:

— Господин Юн, у вас задолженность по оплате коммунальных…

Она осекается, видя, как следом за мной заходят те два мордоворота. Опускается обратно на стул, делает вид, что читает записи в журнале.

Бросаю взгляд на камеру внутри подбьезда — работает, значит, рожи этих двоих зафиксированы. Посмотрим, что дальше.

Иду к лифту. Боковым зрением вижу, как пара разделяется: один идет на лестницу, второй — за мной, к лифту.

Створки разъезжаются, вхожу и жму нужный этаж.

Следом заходит мордоворот. Вижу, как его рука тянется запазуху.

Делаю шаг к панели управления.

— Вы господин Юн?

Лифт закрывается, мы остаемся в кабине вдвоем.

— Что надо?

Не дожидаясь ответа, жму на кнопку экстренной остановки кабины: эти несколько секунд мне были нужны, чтоб лифт набрал скорость.

Детина не готов к торможению, его нога подламывается, он заваливается на бок, на пол выпадает лист бумаги.

Поднимаю, пробегаю по диагонали. Это не бандиты, это хуже — коллекторы. Передо мной — уведомление о просроченной задолженности. Видимо в банке решили меня припугнуть, прислав этих уродов.

Нажимаю кнопку нужного этажа, снова едем дальше.

— Что произошло? — коллектор трясёт головой, которой ударился о стенку.

— Похоже, вы упали. Я спрашиваю, что вам от меня надо?

Тип, видимо, так и не сообразивший, что случилось, охлопывает пиджак, хмурится.

— Не это ищешь? — сую ему бумажку под нос.

— А… э… уведомление вам! Распишитесь в получении!

— Чем?

Настроение паршивое, но лифт благополучно доезжает до нужного этажа и я выхожу. Не обращая внимания на человека сзади, открываю дверь.

Черт с ними. Понятно, что у них своя работа, но сейчас просто нет сил на этих идиотов. Не успеваю закрыть дверь, как между ней и косяком появляется носок ботинка:

— Господин Юн, уведомляем вас о наличии просроченной задолженности перед банком, — холодно проговаривает детина, излучая презрение.

Одной рукой он таки вручает мне смятый лист.

— Я в курсе. Ногу убери.

— Вы видимо не поняли: банк вправе взыскать принадлежащее вам имущество в счет погашения долга. Для этого возможно наложение ареста…

Одновременно со словами он пытается открыть дверь, которую я закрываю. С любопытством заглядывает внутрь моей квартиры, силы у него больше, но я делаю шаг назад.

Коллектор проваливается внутрь, теряя равновесие, где я подхватываю и впечатываю спиной в стену коридора.

Пока он приходит в себя, выставляю его наружу, второй рукой захлопываю дверь прямо перед носом.

Да, не лучший сценарий, но ни на что иное банально нет сил.

— Вам лучше пойти на сделку, господин Юн! — слышится из коридора.

— Я погашу задолженность. Всего хорошего.

— Вы пожалеете…

Через несколько секунд снова слышится звук работающего лифта, потом воцаряется тишина.

Массируя виски, подхожу к кофемашине и делаю двойной эспрессо. В квартире стоило бы навести порядок, но не сейчас — потом.

Сейчас самое время позвонить той девчонке из зала — фотографии. Набираю её номер со стационарного аппарата, но абонент недоступен. С другой стороны, уже и не рано — человек банально может спать.

Забираю кофе и чтобы, проветрить помещение, открываю окно, присаживаясь на подоконник.

Цедя кофе мелкими глотками, смотрю сверху на огни мегаполиса. Зрелище завораживает.

День был не из простых, выводы очевидны: проблемы плодятся в прогрессии, их надо решать. Помимо работы в компании друга, нужно для начала организовать ещё какие-то доходы.

Гонконг большой город и живет по своим правилам. Пойдешь не в ту струю, не поймаешь нужную игру — окажешься списанным, окажешься на обочине… прямо как вон тот ветхий домик в пять этажей, зажатый между небоскребами. Он… взгляд неожиданно останавливается на высунувшемся из окна мужчине, который вешает на своём окне плакат: