"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Крынов Макс - Страница 14

– Почему мне не жаль вас, профессор Амбридж? – вслух спросила гриффиндорка, сжимая направленное на жертву оружие. – Что с вами? Вам плохо? – Гермиона прервала пытку и сделала шаг вперёд. Её жертва, исполосованная глубокими сечёными ранами, перепачканная кровью и пылью, тяжело дышала, готовая лишиться сознания. Жалкая. Совсем жалкая. И отвратительная. Гермиона тряхнула головой: оттягивавшая волосы серебряная диадема сорвалась на пол, гулко стукнувшись о вековые камни. Гриффиндорка даже не заметила этого. Она решительно подняла палочку и направила её на изуродованное тело Амбридж. – Авада… – голос дрогнул. Гермиона сглотнула внезапно вставший в горле комок. – Авада, – повторила она, чувствуя, как бешеный гнев стремительно потухает. Рука задрожала. – Вот чёрт! Ава…

– Авада Кедавра!

Блеснула вспышка зелёного света, и тело Долорес Амбридж обмякло на полу. Гермиона испуганно обернулась.

В дверях подземной камеры стояла Нарцисса Малфой, в аккуратной приталенной мантии янтарного цвета, с элегантной причёской и волшебной палочкой в руке с безупречным маникюром. Спокойная, будто ничего не произошло.

– Я смотрю, ты продвинулась многим дальше, Кадмина.

– Д-добрый вечер.

Нарцисса улыбнулась, пряча волшебную палочку.

– Эта женщина не должна быть твоей первой жертвой, – сказала миссис Малфой, бросая презрительный взгляд на тело за спиной Гермионы. – Первая жертва – как первый поцелуй. Посмотри на неё. Она его не достойна! Свою первую жертву убийца запоминает надолго, Кадмина. А такие, как она, не заслуживают памяти.

– Но я думала…

– Нет, девочка, твои родители хотели, чтобы сегодня ты почувствовала силу и власть. Но твоя первая жертва – не это существо. Мы найдём более достойного.

– А кто был вашей первой жертвой, тётя? – внезапно спросила Гермиона. Она старалась не смотреть назад, на то, что осталось от Амбридж: гнев пропал без следа, и к горлу подступал тяжёлый и липкий ужас от содеянного злодеяния.

Нарцисса улыбнулась и посмотрела глубоко в глаза Гермионы. Повисла недолгая, но полная значения пауза. А потом Нарцисса тихо сказала:

– Моя дочь.

– Кто?!

Нарцисса вздохнула и улыбнулась.

– У Драко была сестра?! – не унималась Гермиона, от неожиданности забывая даже об изуродованных останках на полу камеры.

– Могла бы быть, – после паузы откликнулась её тётя. – Маленьким девочкам свойственно допускать ошибки, Кадмина.

– Вы…

– Хочешь услышать эту историю?

– Если…

– О, я могу об этом говорить, – усмехнулась Нарцисса, наклоняясь и поднимая с каменного пола упавшую серебряную диадему, опутанную вырванными каштановыми волосами своей племянницы. – Пойдём, – позвала она, – здесь не лучшее место для беседы.

Закатное солнце клонилось к горизонту. Нарцисса стояла на берегу пруда и смотрела в воду остекленевшим взглядом. Гермиона, переодетая в чистую мантию, устроилась на скамейке и терпеливо ждала. В её сознании шевелились обрывки свершённого зверства, перед глазами стояло искривлённое мукой лицо убитой. Откуда же взялся этот дикий, удушающий гнев? От этих воспоминаний хотелось бежать, отвлечься, на что угодно и как можно скорее… Не она делала это, она не могла, не могла... Как же так?..

– Я была ребёнком тогда, – начала Нарцисса свою историю, и Гермиона вся обратилась в слух, ставя защитный барьер между собой и собственной памятью, – ещё не окончившей школу молодой девушкой из уважаемой и честолюбивой семьи чистокровных волшебников. Моё будущее было предопределено, но оно мало меня пугало. Я была счастлива. Жила в своё удовольствие и не думала ни о чём плохом.

В мой предпоследний год в Хогвартсе один из малышей-второкурсников нашего Слизерина начал, если можно так выразиться, ухаживать за мной. Он был забавным и милым, меня тронули его преданность и любовь. Можно сказать, что мы подружились с этим ребёнком.

В тот год мой будущий муж как раз завершал обучение в школе. Он тогда был поглощён новыми идеями: Белла недавно вышла замуж, и Родольфус привёл её к твоему отцу. Вдохновлённая, она летом очень повлияла на моего будущего супруга. В свой последний год в Хогвартсе он уже сделал окончательный выбор и вместе с лучшим другом Волденом массово пропагандировал культ твоего отца. После школы они оба, да ещё два пятикурсника, Мальсибер и Уилкис, официально вступили в ряды Пожирателей Смерти.

Тем летом и на моей руке появилась змея. – Нарцисса провела ладонью по левому предплечью. – Слушала, не более. Слушала речи Тёмного Лорда, мне было интересно. Он общался с нами, детьми, на равных; он говорил важные, разумные вещи. Учил нас тому, что не преподавалось в Хогвартсе.

Я знала уже массу проклятий, но применяла их только на животных. И чувствовала себя выше других. Тешила своё самолюбие, тёмная леди Слизерина...

Она помолчала, задумчиво глядя вдаль, а затем продолжила:

– Промчался последний школьный год, а зимой я отправилась в свой вояж. Так было принято – хорошие девочки из благородных семей несколько лет после окончания школы путешествуют, а возвратившись, выходят замуж. И растят идеальных детей. – Нарцисса вздохнула. – Я вернулась через два года. И в начале лета обнаружила в кругу Тёмного Лорда того самого мальчика, который ухаживал за мной в школе. Он сам, еще такой юный, на пару с однокурсником просил через старших товарищей об этой великой милости. Кажется, Мальсибер ходатайствовал за них – и высочайшая честь была оказана. Твой отец в то время не чурался даже малолетними подданными, полагая, что за ними будущее и чувствуя, к тому же, приближение открытой войны.

Мой друг подрос и осмелел. У него появился шарм, что-то такое… загадочное и интригующее. Он был очень талантливым. Тем летом мы сблизились опять. Сблизились слишком сильно. Ему было семнадцать, мне – двадцать один. Но я начала встречаться с ним. Тайно – он был мне не пара, да и судьба моя давно определилась. Но мне было интересно с ним.

Потом лето кончилось, и он уехал в Хогвартс. А спустя какое-то время я поняла, что жду ребёнка. – Она выдержала паузу, задумчиво глядя вдаль. – Это был конец, Кадмина. Для меня тогда это было равносильно выпитому залпом бокалу яда.

Я написала ему. Нужно отдать должное моему любовнику – он умел принимать решения. Договорился с Дамблдором о временном возвращении домой, якобы из-за захворавшей матери, нашёл какой-то домишко… Я потребовала у родителей отдыха и уехала, трансгрессировав к нему, как только перестала видеть провожающих меня близких. Мы решили, что для моей безопасности надо родить ребёнка. И я родила. На седьмом месяце родила дочь. Маленькую и беззащитную. Ты можешь назвать меня монстром, Кадмина, но я видела в ней только палача моей судьбы. – Гермиона почувствовала улыбку Нарциссы. – Он должен был убить её сам, но этого не понадобилось. Я справилась и так. Я ненавидела это создание – оно заставило меня бояться, страдать, прятаться. Я убила её сама, Кадмина, и получила от этого удовольствие. Когда Северус увидел это, он начал меня бояться. И уважать, как никогда прежде.

– Северус?!

– Моя первая любовь, Кадмина, – усмехнулась миссис Малфой. – Отец моей первой жертвы. И хороший друг семьи в настоящее время. Очень скоро я вышла замуж за Люциуса, но ещё несколько лет не могла забеременеть. А потом небо подарило мне сына. Драко – моё дитя. Самое дорогое, что у меня есть. Но память о моей первой жертве осталась навсегда. Не о дочери – о первой жертве, Кадмина.

– Это…

– Ужасно?

– Нет… это… я не знаю.

– И я не знаю. Но одно я знаю наверняка – первая жертва должна быть особенной.

– И кого же вы видите в этой роли для меня? – дрогнувшим голосом спросила Гермиона, перед взором которой снова предстало окровавленное лицо Амбридж.

– Не знаю, – ответила Нарцисса. – Это не мой выбор и даже не выбор твоих родителей. Этот выбор должны сделать Богини Судьбы – только им ведома истина.