"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Крынов Макс - Страница 1

Она сидела в полутёмной комнате и с дрожью смотрела на свой крепко стиснутый кулак. Длинные ногти впились в кожу, причиняя боль, но она медлила – слишком страшно было взглянуть на камень, зажатый в начинающей неметь руке.

– Нет, нет, – шептала молодая ведьма, невольно раскачиваясь на табурете. – Всё, что угодно, только не это. Не может быть, нет, нет, нет…

На двадцать девятом «нет» Белла резко разжала пальцы, и у неё закружилась голова. Камень был красным. Кроваво-красный кристалл на её ладони.

– Беременна, – заплетающимся языком прошептала Беллатриса, роняя на пол кристалл, малодушно украденный у сестры, которая вот уже полгода тщетно пыталась подарить мужу наследника, – Великий Мерлин…

В ушах стоял неестественный гул. И мысли, от которых судорогой сводило всё тело, прыгали одна на другую, с кошмарной, режущей глаза очевидностью открывая перед оцепеневшей ведьмой пугающую реальность.

Со стороны всё выглядело естественно. Более чем. Уже семь лет как Беллатриса вышла замуж, и давным-давно пора было продлить древний и уважаемый род Лестрейнджей. Тем более младший брат её мужа, казалось, вовсе не собирался обзаводиться семьей.

Вот только миссис Лестрейндж уже давно подозревала своего супруга в невозможности иметь детей – и это её полностью устраивало. Но даже если она и ошибается…

Уже полгода, с середины прошлого лета, Родольфус не прикасался к своей жене, выполняя задание Тёмного Лорда далеко за пределами туманной Англии. Его не было. Не было, а значит…

Значит, этот ребёнок… Он может быть только…

Беллатриса судорожно всхлипнула, впиваясь руками в живот. Утаить невозможно. Рассказать… Не перечеркнёт ли эта глупая оплошность разом шесть лет верной службы, не завершит ли катастрофой долгие годы её почти безбрежного счастья?..

* * *

Пламя в камине потрескивало и немного чадило. Белла стояла, глядя на полы его мантии, и не смела поднять взгляд. А он застыл, повернувшись лицом к камину, и всё молчал, не шевелясь и даже, казалось, перестав дышать.

Тишина…

Угнетающее безмолвие длилось уже почти двадцать минут. Она страшилась слов, которые должны были прозвучать, но и терпеть ожидание больше не могла. Зависшее время плавилось в сознании, тягучей нугой обволакивая разум, не давая дышать, мешая пошевелиться…

– Что ж, – наконец задумчиво прошептал он. Белла напряглась. – Что ж, – повторил Волдеморт, медленно растягивая слова, подобно мужу её младшей сестрёнки. – Бессмертие бессмертием, а продолжение рода великого Салазара Слизерина…

У Беллы закружилась голова. Она боялась поверить тому, что предстояло сейчас услышать. Невозможно, совершенно невероятно…

* * *

– Родольфус, твоя жена ждет ребёнка.

В глазах мистера Лестрейнджа блеснуло свирепое пламя, он бросил на сидящую в кресле супругу яростный взгляд. Казалось, стареющий маг готов был убить её немедленно.

– Благодарю, милорд, – сквозь зубы прошипел он. – Уверяю вас, она за это…

– Ты перебиваешь меня, Родольфус.

– Прошу прощения, милорд. – Мистер Лестрейндж тут же взял себя в руки и преклонил колено перед хозяином.

– Так вот, – продолжил Волдеморт тихо, – Белла родит этого ребёнка…

– Но…

– Я велел не перебивать меня! – повысил голос говоривший, сверкая багряными глазами. – Белла родит этого ребёнка. И вырастит его как твоего сына или твою дочь. А воспитанием я займусь сам.

Глаза Родольфуса Лестрейнджа расширились. Он бросил взгляд на молча сидевшую в кресле Беллатрису и вновь посмотрел на Тёмного Лорда.

Нет. Этого не может быть.

А Белла даже не удостоила мужа поворотом головы, королевой восседая в высоком кресле и всматриваясь в глубину потрескивающего в камине пламени…

Девятнадцатого сентября Беллатриса Лестрейндж родила девочку. Очаровательное маленькое создание с очень смышлёным взглядом. О том, чей это ребенок, кроме самих родителей знали лишь Родольфус и Нарцисса Малфой. Тёмный Лорд позволил Белле поделиться тайной с сестрой, не видя опасности в этом.

Беллатриса ухаживала за дочерью, не отходя от колыбели ни на минуту – но лишь потому, что так было угодно Ему. Она никогда не любила девочку всем сердцем – но любила по Его приказу, и от этого чувство её становилось ещё пламеннее, ещё крепче. Она только не могла обожать ребёнка сильнее, чем его отца – но Он этого и не требовал.

Девочке было два года в канун того самого про́клятого для Беллатрисы и счастливого для магического мира Хэллоуина. Тогда Белла потеряла последние капли разума, перестала быть человеком.

В первые дни, когда она металась, совершая ошибку за ошибкой в поисках способа вернуть Тёмного Лорда, Нарцисса забрала маленькую Кадмину к себе.

Но вскоре её сестра попала в Азкабан вместе с названым отцом дочери Волдеморта. Нарцисса не могла оставить ребёнка у себя – она просто побоялась пойти на столь рискованный шаг. К тому же, забота о дочери Лестрейнджей могла выйти боком на суде, который ещё только предстоял её мужу.

Другая магическая семья никогда не взяла бы к себе такого ребёнка, да Нарцисса и не отдала бы её волшебникам. Но что тогда? Опекунский совет Министерства магии? Маггловский приют?

«Нельзя, – твердила ведьма сама себе изо дня в день. – Нельзя».

Кадмина Лестрейндж должна была исчезнуть для магического мира, безвременно и трагически скончаться…

Ведьма отдала ребёнка в обыкновенную маггловскую семью. Она ни слова не сказала о причастности девочки к миру магии, а немного волшебства сделало решение новых родителей твёрдым и непоколебимым. Нарцисса Малфой обрела относительный покой, избавившись хотя бы от этого тяжкого груза обязательств.

А девочка, получившая другое имя и новую семью, росла… И однажды дрожащими пальцами распечатала письмо, принесённое взъерошенной бурой совой. Письмо с приглашением в Хогвартс.

Молодая гриффиндорка никогда и никому не расскажет о том, как мысленно молила Шляпу не отправлять её на факультет Слизерин. Молила страстно и настойчиво, потому что ещё дома изучила «Историю Хогвартса» и видела для себя совсем иной путь.

Возможно, Гермиона Грэйнджер никогда и не узнает о том, чья она дочь…

Мир треснул и осыпался. Накрыл с головой. Сильно ранил своими осколками... Но проходит некоторое время, и ты понимаешь, что кровь – это красиво, а боль – иногда очень приятно...

19 июля 1997 года, лето после VI курса…

Гермиона проснулась в своей постели и сладко потянулась, но тут же застыла, осознав истинную причину своего пробуждения: из гостиной слышались тщетно приглушаемые и временами переходящие на крик голоса. Ведьма замерла и прислушалась.

– … не имеете никакого права, – шипел её отец.

– Не вам рассказывать мне о моих правах, – произнёс в ответ ледяной женский голос.

– У нас был уговор, – со слезами в голосе сказала миссис Грэйнджер. – Она ничего не знает… И вы даже не понимаете… Она не такая, как все.

– Знаю, – холодно оборвала незнакомая женщина. – Прекрасно знаю всё. О том, какая она, мне было ведомо задолго до того, как она попала к вам. Если вы не позволите мне поговорить с ней, я просто заколдую вас.

Гермиона уже не слушала. Она соскочила с постели, схватила с тумбочки волшебную палочку и, перелетая через ступеньки, с бешено бьющимся сердцем выскочила в гостиную. Выскочила и остолбенела.

Она знала женщину, говорившую сейчас с её испуганными родителями, знала и запомнила, хотя видела всего два раза в жизни. Лишь несколько минут три года назад, во время Чемпионата мира по квиддичу и не многим более – прошлым летом, в магазине мадам Малкин. Здесь, в гостиной её родительского дома, стояла Нарцисса Малфой.