Псалмы Ирода - Фриснер Эстер М. - Страница 16

• Предыдущая
• 16/105
• Следующая

— Кто-то же принес мисс Линн ребенка. Кто?

Молчание.

— Кто это сделал, Дасса? — Бекка шарила в темноте, пока не наткнулась на запястье девушки, и сжала его изо всех сил. Жестко и угрожающе она шепнула: — Младенец сам по себе не мог добраться до этого дома. Иначе твой папаша разослал бы по всему Имению пеших и конных гонцов, чтоб раззвонить о таком чуде. Он же известный мастер выставлять себя напоказ. Истинное же свое лицо он предпочитает прятать за мешком дерьма. — Бекка говорила серьезно, совсем как взрослая, а на самом деле повторяла как попугай подслушанные ею сплетни о поведении Захарии. — Если ты не скажешь мне, то, вернувшись домой, я расскажу моему па все о Джубале и Джейл и других твоих родичах. Вести о таких вещах распространяются мгновенно. Я хорошо знаю характер моего па (что было ложью чистейшей воды) и готова спорить, что, услышав об этом, он запретит своим сыновьям уходить в приймаки в Миролюбие.

— Это нечестно! — зарыдала Дасса. — Я не хотела рассказывать тебе об этом! Я только хотела заставить тебя перестать плакать, чтоб ты не разбудила отца и тех, кто будет провожать тебя домой.

Бекка не обратила на горе Дассы ни малейшего внимания и продолжала гнуть свое:

— Кто это сделал, Дасса? Кто принес ей ребеночка, кто знал, что она сидит с ним, кто не предупредил нас об этом? Иначе я всем расскажу, почему твой отец убил Джубала!

— Это отец! — взвизгнула Дасса. — Отец и Адонайя сделали это вдвоем, они и привезли ребеночка домой.

— Адонайя? Кто такой?..

Из темноты взметнулась рука, нанесшая Бекке сильнейший удар по голове. Умышленно ли нанесла Дасса удар такой силы или нет, значения не имело. Вполне возможно, что девушка из Миролюбия просто искала рукой опору, чтобы вскочить на ноги и, уклоняясь от расспросов Бекки, выбежать из комнаты. Сам удар хоть и был силен, но особых бед не вызвал бы. Хуже было то, что, получив его, Бекка, сидевшая на корточках, потеряла равновесие, ударилась о стену, а затем упала на пол лицом вперед. Она вытянула руки, чтоб смягчить падение, но без толку. Ее подбородок проехался по полу, пока она с силой не ударилась головой о какую-то мебель, почти невидимую в темноте. Бекка врезалась виском в массивный деревянный выступ — вернее всего в резную ножку. В глазах у нее мелькнули серые и красные пятна, которые тут же исчезли в густой мгле. Где-то за спиной она услышала моментально оборвавшийся голос Дассы, звавший ее по имени.

— Ну вот, — говорила мисс Линн, снимая нагревшуюся мокрую тряпочку со лба Бекки и заменяя ее новой, холодной. — Надеюсь, ты теперь довольна. Разговоров о возвращении домой сегодня и быть не может. Я еще никогда не видела Захарию столь обескураженным. Он терпеть не может, чтобы его планы нарушались, да еще по вине глупой девчонки, которая вздумала играть в жмурки с ножкой от бюро!

Бекка зажмурилась, услышав такой любимый ею добродушный смешок мисс Линн. Она же потеряла всякую надежду когда-нибудь снова услышать его! Она попробовала было сесть и что-то сказать, но травница обеими руками придавила ее плечи и голову к чудесно пахнущей, набитой свежим сеном подушке.

— Лежи и молчи. Я проверила твое зрение. Зрачки свидетельствуют, что все в порядке, можешь не беспокоиться. Лежишь ты в моей собственной постели, но я прошу тебя отнестись к этой чести по-простому и не доставлять мне лишних хлопот. — Прежняя шутливая манера речи мисс Линн вернулась. Должно быть, на лице Бекки отразилось невероятное изумление, а потому мисс Линн добавила: — Я искренне сожалею о том, что произошло, детка. Дасса прибежала и объяснила, что никто, кто должен был… Словом, что вы не знали. Этой бедняжке понадобилось собрать все силенки своей души, чтоб заговорить об этом. Бедная девочка, мы все вздохнем спокойнее, когда ее Полугодие завершится. Теперь осталось всего два месяца.

Бекка сняла тряпочку со лба, поморщившись, когда та коснулась самого больного места. Она не смогла противиться желанию выяснить, глубока ли ее рана. Ее тонкие пальцы коснулись ватной подушечки, наложенной чуть выше левой скулы.

— Перестань валять дурака с этим компрессом, девочка! Только мазь, которую я наложила, и удерживает ватку на месте. Ничего, кроме здоровенной шишки да маленькой царапины, там нет. Все это быстро заживет, когда через несколько дней ты снимешь повязку и дашь свежему воздуху завершить дело. А сейчас моя мазь из окопника уже начала оказывать свое лечебное действие. Но, конечно, придется тебе походить с солидным синяком. — Мисс Линн прищелкнула языком. — Так что лучше помолись, чтоб все прошло к празднику Окончания Жатвы.

— А я не стала бы возражать, если б синяки остались подольше, — буркнула Бекка. Перед ней промелькнуло лицо Джеми. — Я еще не готова к обручению. Не хочу я ехать на праздник Окончания Жатвы!

— Вот как? — Мисс Линн бросила на нее озорной взгляд. — И кто же он?

— Кто?

— Разумеется, не родич, это-то ясно, но ведь немало младенцев было принесено в Праведный Путь с холма. Время-то бежит, и кто может отличить родившихся на хуторе от тех, кого туда принесли? — Улыбка предназначалась для Бекки, но девушка знала, о чем сейчас думает травница. — Со мной можно поделиться. Я не умею читать мысли, но твое личико так красноречиво, что не надо обладать этой способностью, чтобы понять: ты мечтаешь о юноше. Говори же. Я храню больше секретов, чем ты услышишь за всю жизнь.

— Джеми. — Ах, как радостно было произнести вслух это имя! Будто в комнату больного впустили свежий воздух.

— Ага, — откликнулась травница. — Он красивый мальчик. И умен к тому же. Достаточно умен, чтоб держаться ниже травы, тише воды, пока не окрепнет настолько, чтоб бросить вызов. Может, через год, а?

— Возможно. — У Бекки вдруг возникло ощущение, что чья-то огромная, холодная и темная рука нависла над ней. Говорить о юноше, который готовится к вызову, значило испытывать судьбу. Ей не хотелось думать о своем Джеми, сражающемся с каким-то безликим альфом за первенство на неизвестном далеком хуторе. Она знала, что эта борьба или превратит в реальность все их общие мечты, или покончит с ними, а потому с дрожью отшатнулась от этого видения. Она еще никогда не видела настоящего боя; вызовы, брошенные ее па, относились к тому времени, когда она была еще слишком мала, чтобы присутствовать на схватках. Но слухи о них доходили и до нее. Ведь слухами земля полнится.

Непереносимо больно было думать о Джеми, втянутом в смертельную схватку, гибнущем в случае проигрыша и превращающегося в убийцу при выигрыше.

— Мисс Линн… Я о том, что случилось, когда мы пришли навестить вас…

— Я же приказала тебе молчать! — След былого безумия снова возник в словах мисс Линн. В ее глазах блеснул тот же дикий огонь сумасшествия, который до смерти напугал Бекку в той залитой закатным светом комнате. Потом травница сказала уже более спокойно: — Я уже поговорила с Захарией, детка. Он не виноват. Он сознался, что велел Адонайе предупредить вас, но у этого парня голова была забита другими делами. Да и вообще в его черепушке не так уж много свободного места. Его уже наказали, чтоб в другой раз не забывал. Никто не собирается скакать к твоему па и что-то сообщать ему. Все улажено, все забыто. Ну а теперь не пора ли тебе отдохнуть?

Бекка хотела было что-то добавить, но взгляд травницы заставил ее превратить вертевшиеся на языке слова в глубокий вздох. Она поудобнее улеглась на подушке и вытянулась, с радостью отдаваясь еще никогда не испытанному ощущению мягкого и пышного матраса. Простыни пахли сладким клевером — надо думать, одной из добавок мисс Линн к воде для полоскания белья. Под простыней и одеялом на Бекке не было ничего, кроме сорочки. Она закрыла глаза и попыталась вообразить себя лежащей на поле среди колосистой ржи во время короткого перерыва в работе, когда можно так сладко вздремнуть несколько минуток.

Ей привиделось, как раздвигаются стебли, как над ней склоняется лицо Джеми, как в его голосе звучит музыка ее имени, как теплы его руки, как пахнет его тело…

• Предыдущая
• 16/105
• Следующая