Бастард рода Неллеров. Книга 4 (СИ) - Усов Серг - Страница 1

У брата Филиппа, прелата ордена Наказующих, вытянутое лицо. Чем-то он мне лошадь напоминает формой своего лысого черепа, да и зубы такие же крупные. Словно не человек, а нарисованный шарж на него.

Отряд монахов из карающей длани нашей святой церкви оказался в моём монастыре проездом, даже ночевать отказываются, попросили лишь помочь с продуктами, впрочем, не за бесплатно.

Приглашение пообедать приняли, и на том спасибо, а то как-то некрасиво бы получилось. Хоть между нашими орденами и не всё безоблачно, но, как ни крути, всё же братья по служению Создателю. И помогаем порой друг другу, мои крепостные сейчас где-то возле их Реймсской обители на время войны устроились.

— Вообще-то у нас враги тут повсюду, если ты заметил. — обедаю с прелатом в своих покоях. Сидим с ним вдвоём, Юлиана отказалась, сославшись на дела в лазарете, а остальных своих приближённых я не приглашал — ничего, голодными они не останутся. — Какие поиски чёрных миссионеров, брат? Нам бы от виргийцев сначала отбиться. Видел, сколько сегодня раненых привезли? Четыре воза.

— Зря ты так, ваше преподобие. — хмурится брат Филипп. Наши звания в церковной иерархии равны, и пусть я из высокого рода, а он из простых крестьян, мы с ним на ты. К тому же ему намного больше лет, чем мне. А сколько ему? Пятьдесят? Больше? Скорее, да, больше, и это даже если прелат через магию омоложения не проходил. — Стоит этой чёрной заразе проникнуть в души хотя бы нескольких людей, как она начнёт распространяться словно пожар, и без рек крови, и зарева огромного количества костров её не остановить. — мои повара расстарались, но гость ни черта не ест. Отламывает маленькими кусочками лепёшку и запивает вином, разбавленным настолько, что в его кубке, пожалуй, одна вода, хорошо, что из нашего святого готлинского источника, всё на пользу. — В том городке мы скверну беспощадно выжгли. — губы аскета сжались в тонкие нити. — Но следы ведут сюда.

— Ко мне? — ничего себе предъява, чувствую, что у меня глаза сейчас как у лемура. — Ты ничего не путаешь, ваше преподобие? В мою обитель прямо и ведут?

— Нет, конечно же. — поднимает мой гость руку, поморщившись. — Имею в виду, что в эти места. Барон Николас Корманс, он же твой сосед?

— Да. — подтверждаю. — Замечу, очень хороший сосед, готовый на помощь, поддержку. И отличный воин. Сам я его в бою не видел, но так говорила моя благородная сестра маркиза Агния Неллерская, а ей я доверяю. Четыре дня назад он возглавил контратаку на виргийскую пехоту у Ганичкиного моста. Половину своей дружины положил и часть королевских егерей, сам получил ранение от магического удара, но переправа осталась за нами.

По выражению лица собеседника, вижу, что мои хвалебные слова в адрес соседа не подействовали. Да, аргументы так себе. Храбрость и гнусность вполне совмещаются. Тот же известный в моём родном мире Жиль де Рец, маршал Франции, известный алхимик, был сподвижником и другом Орлеанской девы Жанны Д’Арк, что не помешало ему закончить свою жизнь на костре.

Он истязал и умертвил сотни детей, трупы которых сжигал, сохраняя головки наиболее красивых из них. Да и с женщинами поступал аналогичным образом. Этот герой Столетней войны послужил прототипом сказочной Синей Бороды.

Незадолго до смерти я видел телепередачу, где рассказывали, что прославленного маршала оклеветали, и он всего лишь одна из напрасных жертв Святой инквизиции. Зная, как паскудно обстоят у людей дела со справедливостью, попытку реабилитации де Реца считаю не убедительной. Маршал Франции — это не нищий простолюдин, чтобы его можно было так легко без убедительных доказательств казнить.

Вот и с моим соседом не так просто. Наказующие вместо того, чтобы его схватить, любезно предоставляют разбираться с ним члена славного герцогского рода. Окажись на месте феодала какой-нибудь купчишка, обошлись бы и без обращения к моей персоне.

— И всё же я настоятельно прошу присмотреться к барону. — брат Филипп взял руки в замок и принялся хрустеть пальцами. Артрит у него что ли? Могу ведь исцелить. Или он так нервное напряжение снимает? А чего нервничать-то, я добродушный и благожелательный. Надо присмотреться — присмотримся, делов-то. — Он ищет рецепт бессмертия, что уже само по себе противно воле Создателя. Барон в разных городах покупает молоденьких рабынь, но среди служанок их никто не видит, и где они, никто не знал. Теперь, кое-что выяснив, полагаю, он проводит чёрные ритуалы.

— Его, случайно, не оклеветали? Как-то сомнительно, чтобы прямо у нас под боком такие безобразия творились. Могли тебе соврать?

— У меня все говорят правду. Не сразу, но всегда.

Смотрю на прелата и чувствую холодок между лопатками. Да уж, такого вводить в заблуждение себе дороже выйдет. Нет, хорошо всё-таки, что я не просто получил новую жизнь в молодом теле и огромные магические способности, а ещё и оказался знатного рода. Таким вот филиппам я не по зубам.

— Хорошо, спасибо, действительно присмотрюсь. — обещаю.

Я сейчас не вру. Если мой сосед реально крышей поехал и ищет рецепт долголетия или бессмертия в ритуальных убийствах молодых девушек, то терпеть рядом с собой такое гадство не собираюсь. Понятно, я не такой святой, каким меня после моих целительских чудес считают, грешен, каюсь в том, и мыслями, а порой и поступками, не светел вовсе, однако, всему же есть предел, черта, за которую люди не должны переходить.

Кому проследить за бароном Николасом Кормансом и разобраться с его делишками, когда придёт время, у меня теперь есть. Сержант Эрик Ромм реально оказался дорогой находкой. Прям не разведчик, а ниндзя настоящий. Клад.

После того случая, когда он захватил мага северян, то ещё трижды в прошедшую неделю совершал со своим отрядом удачные вылазки. Офицеров ему в руки больше не попадалось, зато перехватил гонца от самого генерала Шарского, главнокомандующего северян, и сведения доставлял нужные.

Спасённый мною от смерти и получивший унтер-офицерское звание наёмник всё порывался мне в чём-то признаться наедине — исповедаться что ли хочет? — так мне всё равно, что там у него было в прошлом — а я отложил эту беседу по душам до победы над виргийцами.

— Это правильное решение, брат. — прелат Наказующих тяжело поднялся со стула. — Благодарю за обед.

— Ты и не ел почти ничего. — сокрушаюсь, вставая следом. — Надеюсь, твои люди хотя бы насытились. Брат Георг, полагаю, продукты вам уже собрал. Денег я с тебя за такую мелочь не возьму. Мы ведь должны помогать друг другу. — продовольствие во время войны не такая уж и дешёвая штука, но наказующие и в самом деле попросили немного, не обеднею. — А что за старуху вы с собой везёте.

— Уже не везём. — впервые вижу на этой лошадиной морде улыбку, выглядит жутковато, представляю, каково тем, кого он допрашивает. — Привезли. Тебе. Она много интересного расскажет. Послушай. Будет очень интересно.

Гостя иду провожать во двор, накинув сутану из шерсти. Хотя климат на моей новой родине намного мягче, всё же вторая половина осени — это не первая, и последнюю неделю заметно похолодало, по нашим земным меркам градусов до десяти тепла. Разумеется, отсчитываю по Цельсию, не по Фаренгейту же или, тем более, не по шкале Кельвина мне оценивать. Здесь пока градусников нет, только я полагаю, что вскоре появятся, со шкалой по Неллеру.

Дождь закончился, не успев начаться, но луж после себя оставил порядочно. Весь двор моего монастыря, ну, почти весь, покрыт брусчаткой или вымощен булыжниками, просто сделано это было давно, и поверхность от времени стала неровная, как морская гладь. Эх, где сейчас Собянин? Он бы мне здесь пригодился. Мёдом не корми, дай плитку переложить по новой.

Наказующие уже собрались всем отрядом — полтора десятка верховых при двух длинных фургонах, крытых зловеще-бордовым тентом. Такого же цвета и плащи у братьев этого ордена.