Скрывая улики. Компиляция (СИ) - Розенфелт Дэвид - Страница 22

— А ты в курсе, что я защищаю человека, которого обвиняют как раз в этих убийствах?

Судя по несказанному удивлению на его лице, он этого не знал.

— О, господи! — воскликнул он. — Вот это здорово! Не могу даже поверить.

Что касается меня, то я не разделял его эйфории.

— Что именно тебе известно, Рэнди?

Он снова настороженно огляделся, и на этот раз это не показалось мне странным.

— Все дело в той, которая богата. Остальные — просто для отвода глаз.

— Ты хочешь сказать, что…

Он не дал мне договорить, решительно покачав головой.

— Нет, не здесь и не сейчас. Я обязательно помогу тебе, Энди. Но, пожалуйста, давай сначала ты выполнишь мою просьбу. Организуй мне десятиминутный разговор с прокурором, и твой клиент будет вне подозрений.

— Но прежде чем встречаться с тобой, он захочет узнать хоть какие-то подробности.

Рэнди снова решительно покачал головой.

— Не обижайся, Энди. Сейчас я не скажу больше ничего. Я действительно кое-что слышал… Ты должен просто мне поверить. Честное слово. Клянусь своей дочерью.

Я не стал мучить его больше. Рэнди дал мне пищу для размышлений, и можно было не сомневаться: он знает, о чем говорит. А вот я, со своей стороны, очень даже сомневался в том, что сумею оправдать его надежды.

— Хорошо, я попробую устроить тебе эту встречу. Начну прямо сейчас.

Он почувствовал настолько явное облегчение, что это было видно даже через загородку.

— Спасибо, — сказал он и направился к выходу.

И снова, перед тем как скрыться из поля моего зрения, он на секунду замер и внимательно огляделся по сторонам.

По дороге к машине я в общих чертах придумал, как помочь Рэнди. В том, что обращаться надо в районную прокуратуру, сомнений не было. Но я подозревал, что Такер может запросто пренебречь этой информацией, даже если и сочтет ее вполне правдивой.

Вместо него я позвонил Ричарду Уэллесу. Ричард с самого начала выступал обвинителем по делу Рэнди Клеменса, но не только по этой причине я остановился на его кандидатуре. Этот человек ни разу не дал повода заподозрить себя в предвзятости. Расхожий газетный штамп в данном случае был вполне оправдан: торжество правосудия его волновало больше, чем личная победа.

Мне повезло, и до Ричарда я дозвонился с первой же попытки. Я сообщил, что у меня к нему имеется срочный нетелефонный разговор. При этом я молил бога, чтобы он не счел мою информацию пустой болтовней и не истолковал превратно. Он согласился на встречу, и я предложил увидеться в кафе неподалеку. Меньше всего мне сейчас хотелось случайно столкнуться с Такером.

Когда я вошел, Ричард уже поджидал меня за столиком. Мы немного поболтали о пустяках, после чего я посвятил его в историю Рэнди.

— Надо сообщить об этом Такеру, — сказал он.

— Пойми, Ричард, я не могу. Он ни за что не пойдет мне навстречу. Я рискую повредить даже не одному, а сразу двум своим клиентам.

Понимая, что я прав, Ричард кивнул и принялся размышлять в поисках обходного пути.

— Надо полагать, ты сообщил мне все это неофициально? Не для протокола?

Я не понимал, к чему он клонит, но он ободряюще подмигнул мне, и я согласился.

— Так точно, — сказал я. — Абсолютно неофициально и не для протокола.

— А теперь предположим, что ты приходишь ко мне официально и говоришь, что твой бывший подзащитный Клеменс намерен сообщить некую информацию по поводу серьезных преступлений. Причем ты понятия не имеешь, о каких именно преступлениях идет речь, и даже не догадываешься, что это как-то связано с другим твоим клиентом.

Тут я наконец догадался, куда он клонит.

— Получается, что ты вовсе не обязан докладывать об этом Такеру. Более того, ты вынужден соблюдать полную конфиденциальность.

— По крайней мере до тех пор, пока не услышу, что именно скажет Клеменс, — кивнул он.

— Ричард, а теперь я должен официально тебе заявить…

Я наклонился к нему и, чувствуя себя несколько глупо, рассказал все то же самое, но в новой интерпретации. После этого он — тоже официально — дал согласие встретиться с Рэнди и выслушать его историю. Мы назначили эту встречу на утро понедельника, и Ричард пообещал сам уладить проблему с администрацией тюрьмы.

Уже после того, как мы попрощались, он вдруг повернулся ко мне и сказал:

— А знаешь, улик тогда было предостаточно, и я искренне верил в его виновность, но все-таки… Все-таки приговор по делу Клеменса никогда не выглядел абсолютно справедливым. Согласен?

— Еще как согласен!

Вести слушания по делу «Жители штата Нью-Джерси против Дэниела Куммингза» был назначен судья Кэлвин Ньюхаус. Родом из Новой Англии, с юридическим факультетом Гарварда за плечами, он знал закон как свои пять пальцев. Кроме того, он был весьма эрудирован и красноречив — из тех людей, кто без труда объяснит вам, какое вино и почему следует считать терпким. Говорил он с легким южным акцентом и любил изображать из себя старого брюзгу. Он демонстрировал полную независимость, пренебрегал формальной стороной дела, но в то же время придерживался «старых добрых традиций».

Бытовало мнение, что Кэлвин как судья склонен сочувствовать стороне обвинения, как, впрочем, и большинство судей. Правда, был один случай, когда мне удалось выиграть: Кэлвин согласился с доводами защиты, и обвиняемый был оправдан. Мне он тогда показался очень умным и по-настоящему беспристрастным, так что сегодня я был скорее доволен его назначением, чем наоборот. Могло быть и получше, но могло быть и не в пример хуже.

Несомненным плюсом было то, что Кэлвину всегда было совершенно наплевать на давление со стороны прессы и на общественное мнение в целом. Ему исполнилось шестьдесят четыре года — как ни крути, скоро на пенсию, и он мог по праву гордиться своей независимостью. Он не станет заведомо подыгрывать Такеру, но, с другой стороны, я тоже не имел оснований надеяться на особую благосклонность.

Сегодняшние слушания были в значительной степени формальными: представление судьи, который огласит дату суда присяжных, а также выслушает официальные заявления сторон. Несмотря на это, в здании суда было полным-полно представителей прессы. Вот уж поистине в мире ничего более важного не происходит!

Винс сходил домой к Дэниелу и принес ему костюм. Когда я взглянул на своего клиента при всем параде, то возблагодарил судьбу, что в зале пока еще нет присяжных заседателей. Если бы судья собирался отпустить Дэниела под залог (а он вовсе не собирался), то в качестве залога вполне можно было бы внести этот костюм. Обвиняемому ни в коем случае нельзя выглядеть респектабельно. Он должен смотреться, как паренек из народа: слегка потрепанный и без малейших претензий на моду. Надо будет сделать Винсу внушение на этот счет.

Такер согласовал дату суда присяжных — через два месяца — и очень удивился, узнав, что меня этот срок тоже устраивает. Конечно, я бы предпочел, чтобы времени было побольше, но Дэниел настаивал на том, чтобы мы продвигались как можно скорее. Казалось, он был убежден: чем скорее состоится суд, тем скорее он выйдет на свободу. Мне же, прежде чем я смогу разделить его убеждение, предстояло проделать еще уйму работы.

Судья Кэлвин поинтересовался ходом расследования и уточнил, на какой стадии оно находится. Коробки с документами поступали в мой офис ежедневно, однако там до сих пор не было данных экспертизы ДНК, на проведение которой уйдет еще несколько недель. Этих результатов я вовсе не ждал, затаив дыхание, поскольку не сомневался, что кровь и волосы на шарфах, найденных в доме Дэниела, принадлежат именно жертвам. Моя задача состояла в другом: убедить присяжных в том, что это не Дэниел положил их туда.

— Ваша честь, — обратился я к судье. — Сторона обвинения предоставила нам не все документы, а только те из них, которые непосредственно касаются господина Куммингза как подозреваемого. Вероятно, господин прокурор полагает, что защита не вправе ознакомиться с ними до начала суда присяжных. Я прошу предоставить нам все, абсолютно все документы, имеющиеся в деле, независимо от того, имеют ли они прямое касательство к моему клиенту.