Великий князь Русский (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 4

После малого утреннего приема докладов, с небольшой свитой поскакал на Кучково поле. За последние пять лет оно заметно выросло в размерах: подступавший лес свели на строительство вокруг Спас-Андроника, пни выкорчевали и получили обширное ровное место. Вот эти гектар тридцать (на глазок, конечно) я повелел не занимать и оставить под воинские дела. А уж когда город разрастется, придумаем, что там построить. Университет, например.

Полк, вернее, две сотни, уже стояли в развернутом строю, под красным знаменем с ликом святого Дмитрия. Серые кафтаны, башлыки, вздетые кольчуги и шлемы, сабли устюжские, бердыши тоже — орлы! А уж командир вологжан, Леонтий Злоба, вообще идеальная модель для батального полотна — рослый, румяный, глаза горят, усы вразлет!

И, судя по тому, что все у его бойцов как положено, воевода неплохой, во всяком случае, для мирного времени. А уж как себя в бою окажет…

Справа от вологжан новая батарея строится — пять легких пушек, месяц как отлили, расчеты подобрали, Басенок над ними вьется, все поправляет что-то. Тоже выглядят молодцевато, даст бог, не дрогнут, когда на них татарская лава или рыцарский таран помчится.

Кстати, о кавалерии — а где поместные? Кроме московских пушкарей и бойцов Злобы, сюда и поместные вызваны, из моей тарусской береговой вотчины. Я даже привстал в стременах — не видно вокруг, зато по дороге от города мчится во весь скок всадник. Прямо к нам, и тормозить не собирается — рынды мои аж за рукоятки сабель взялись и сдвинулись плотней, прикрывая меня от потенциально лихого человека.

— Тарусский верхи бежит, — успокоил всех Федя Палецкий, приставив ладонь ко лбу. — Вон, прапорец их на пике.

Наездник лихо осадил коня, едва не подняв его на дыбы, развернулся и шагом подъехал поближе, кланяясь до гривы и еще ниже:

— Государь, яз от берегового головы послан, сотня поместная сей же час будет, на перевозе застряли.

Пока там эти разгильдяи добирались, мы во главе с Федей Пестрым-Палецким и Басенком осмотрели вологжан и новодельных пушкарей. Федька влезал во все щели, проверял заточку бердышей, щупал сукно, требовал показать баклажки и вообще дотошничал так, что я порадовался за свое положение — меня он проверить не сможет. Басенок же при виде любимых пушек чуть не плясал и скалился во все тридцать два зуба, нахваливая передки с зарядными ящиками и стандартные клинья вертикальной наводки.

А мне при взгляде на телеги обоза и стоявшие совсем рядом с ними пушки пришла в голову мысль — а почему у них колеса разные, у пушек побольше, у телег поменьше? И даже на передках поменьше… По идее, если их сделать одинаковыми, будет малость полегче с полевым ремонтом, да и проходимость телег и орудий сравняется. Во всяком случае, во всех ковбойских фильмах у фургонов большие колеса, наверняка неспроста. Озадачу Кассиодора со Збынеком, пусть подумают.

— А вот и тарусские, государь, — махнул рукой в сторону посада вихрастый Ванька Острожский, недавно включенный в число моих рынд.

И точно, из Устретенской улицы посада выезжал конный строй. Шли легкой рысью, на грунях, за что сотнику плюсик — одного гонца вборзе прислал и хватит, остальных не гонит напоказ, а ведет правильно, чтобы ненароком коней не запалить. Что не избавляет его от втыка за опоздание.

Правда, делать внушение при подчиненных непедагогично, поэтому я поступил иначе — шепнул Пестрому с Басенком проверить сотню, но молча, ни слова не говоря. А сам демонстративно отъехал общаться со Злобой.

— С воеводами Голтяем да Челядней на черемису немирную ходил, — степенно рассказывал свою воинскую биографию Леонтий. — С Шеей да Морозовым за Пырос, где обитель Стефана Пермского.

— Много вас ходило?

— Так и князь, и бояре, и дети боярские, и посельские, сотен пять собралось. Когда великие государи о Новгороде были, с Иваном Руно с казаки на пермские места ходили. В Чердыни острог ставили, тамо с сыроядцами дважды секлись и оба раза одолели, никоего не потеряв.

Смотри-ка, вполне приличный послужной список. Нет, у Диминых ближников всяко покруче будет, ну да они из войн и не вылезают, а для вологжанина в самый раз. И на месте не сидел, и саблей помахал, вон, мочки уха нет, срублена.

— А что в городе, как управляются?

— Твоим, государь, повелением, — поехал отбивать поклон Злоба, но я придержал, — дьяк Мячков всю землю круг города описал и голове то описание передал и на Москву отослал.

— С головой как? С тысяцким, с выборными?

— Нам грех жаловаться, корма в срок дают, не обижают. Службой нагружают, ну да такова наша доля.

— Судья княжеский судит право?

Вояка запнулся, пришлось подбодрить:

— Не сумуй, говори, мне надо знать, как на деле.

— Есть на него жалобщики, — потянулся почесать потылицу Злоба, но осекся и опустил руку. — Но так думаю, больше по обиде али с непривычки, все ведь на новый лад.

— Новогородцы не подзуживают?

— Давно не видели! Все на московский лад… — он опять запнулся и быстро глянул на меня исподлобья, проверить, не брякнул ли чего лишнего.

Но я только улыбался — на московский так на московский.

— И волостели, и посельские, и слободщики, и всякие кто ни буди люди, все попривыкли.

Ну и отлично.

Процесс унификации управления я отслеживал плотно. Превращение дикого конгломерата из великих, обычных и удельных княжеств, переложенных боярскими и монастырскими владениями, в скроенные по единому образцу уезды и государевы города шло непросто, порой до саботажа. Что характерно, бывшие новгородские владения переживали этот процесс куда легче, видимо, ввиду близости новых установлений к «вечевым». Ну да мне нужны порядки буржуазные, чтобы мало-помалу капитализм развивался, а из прижившихся на Руси на них больше всего похожи именно новгородские, взятые в сильной степени за основу.

Так что еще лет двадцать-тридцать и можно будет дьяка, прикащика или воеводу из Вологды безболезненно перемещать в Муром, из Зубцова в Белозеро и так далее — везде структуры управления будут одинаковые. Не знаю, доживу ли я сам до этого, а вот сыну Юрке точно будет полегче.

По результатам смотра пожаловал Злобу и начальника пушкарей рублем, а когда выяснилось, что гонца в Тарусу задержал береговой голова в Серпухове, то и сотника тоже. Теперь осталось решить, куда пристроить вологжан — на запад или на юг, но это надо с воеводами обмозговать.

После смотра мне предстояло принимать редкого гостя — из Устюжны приехал отче Савватий. Теперь уж точно отче — строг, сед, солиден. Даже без анекдотической полноты иеромонах выглядел впечатляюще — при его немалом росте он… накачался, что ли?

— Отче, ты там ядра из свинского железа ворочаешь, что ли? — подошел я под благословение.

— Ну… — а вот бас у него стал совсем хрестоматийный, — случается. Как же чадам моим не помочь?

Савватий пришел судовым ходом до Дмитрова — по Мологе и Волге до Дубенского мыта, по Дубне, Сестре и Яхроме до Дмитрова, а уж дальше обычной дорогой, с устюжским обозом.

— Насады от Кириллова монастыря с солью и рыбой по дороге кажен день встречались, — докладывал он после бани. — Обратно же съестной припас, больше всего рожь везут.

— Большие насады?

— Смотря, сколь донных досок в набоях. В набольших и сто четвертей ржи али тридцать пудов соли возят.

Полтонны, значит.

— Князь тверской с монастырских грузов мыто не емлет, но, мыслю, надо мыто по грамоте великого князя для всех отменять.

— Почему? — мысли Савватия, толкового управленца образца XV века, могли быть весьма интересны.

— Много товара сквозь идет, а коли в Дмитрове али прямо на мыте Дубненском, ярмарку на Петров день поставить, много больше можно выручить.

Ай да монах, ловко посчитал! Идея правильная, но вот надо бы подумать — в Дмитров ход больно узок, большие суда Яхромой пройти не могут, много до Рогачева доходят. В тверских пределах затевать большую ярмарку пока рановато, вот ассимилируем княжество полностью, тогда да. А пока в Калязине или Угличе. Туда и столицу, вернее, ставку великого князя. Наверное, все-таки в Калязин — там и библиотека моя, там и Волга, там и дорога от Троицы на Бежецкий верх и дальше на ту самую Устюжну…