Сытые годы (СИ) - Тарханов Влад - Страница 23

В этих мыслях дошел до своего малого рабочего кабинета, в котором я принимал только самых близких соратников. Тут в сейфе находился и шифроблокнот, без которого прочитать полученное сообщение было невозможно. Мы использовали комбинированный трехуровневый код, который просто так перевести из ряда цифр в слова было невозможно. Через пятнадцать минут передо мной лежало весьма простое сообщение:

«Успех. Личность подтверждена. Вариант возвращения по плану Д».

Ну что же! Значит, у Полковникова всё получилось! Это радует. Но теперь я понимаю, что добираться они будут в Архангельск по морю. И надо обеспечить мероприятия по возвращению Михаила из Архангельска сюда. Ну что же, попросил адъютанта пригласить генерала Мезенцева. Тот появился примерно через час, это хорошо, что был где-то неподалеку.

— Сергей Николаевич! Рад Вас видеть! Мы должны обговорить ряд мероприятий, которые возникли в связи с новыми, совершенно секретными обстоятельствами. Но сначала хочу обратить вам внимание на одну весьма перспективную личность. Прошу обратить на него особенное внимание. В связи с некоторыми обстоятельствами, вам придется взять на себя еще одно направление.

Мезенцев приготовился внимательно слушать. Переворот, который удачно совершил Николай Михайлович, стал его серьезной ошибкой, и сейчас генерал-майор Мезенцев просто горел на работе, стараясь доказать государю, что этот промах был неприятной случайностью.

Москва, таверна «у Ашота».

6 января 1890 года

Мурад Себастаци, армянский воин-фидаи

В Москве есть где поесть. Заведения общепита на любой вкус и кошелек. Есть рестораны для аристократии и богатых купцов, кафе для московских обывателей, булочные и таверны для людей не столь богатых. Переехавшие в новую (старую) столицу граждане самых разных национальностей не могли пройти мимо такого удачного бизнеса — кормежки народа. Были в Москве и заведения разных национальных кухонь. В том числе имелось несколько заведений с армянской кухней. Одним из самых известных из них в это время считалась таверна «у Ашота». Ашот Араян был невысоким полным мужчиной, который умел очень хорошо готовить! Но намного лучше у него получалось построить так работу на кухне, что ему оставалось только проконтролировать процесс. А стоимость еды в его заведении была более чем демократична. Для публики более требовательной имелись и кабинеты, в которых можно не только поесть, но и поговорить приватно. И блюда там стоили подороже.

Главным украшением зала служила большая картина неизвестного художника, изобразившая вид на Арарат. Днем тут народ не толпился, но забежать перекусить заходили многие, особенно чиновники из расположенных рядом присутственных мест. Для них всегда в послеполуденное время находился недорогой набор из трех блюд, который в нашем времени назвали бы «комплексным обедом».

За столиком в углу заведения, точнее, в самом темном углу заведения, сидел молодой человек среднего роста, небритой наружности, с ярко выраженными восточными чертами лица. Он плохо знал русский, точнее, почти совсем его не знал, но на армянском говорил совершенно свободно, это и было одной из причин, по которой молодой человек обедал у Ашота. Ему принесли долму и немного молодого вина. Этот божественный напиток делал родич купца Арояна в Карабахе из местных сортов винограда и оттуда его привозили большими бочками в столицу. Всего два сорта: молодое белое и молодое красное. Он выбрал белое, которое было почему-то золотистого цвета с чуть терпким вкусом и непритязательным букетом. Ничего сверхгениального, но это ведь вино его родной земли. Мурад родился в семье бедного крестьянина в деревне Ковтун, под Сивасом, в детстве пас скот, помогал семье как мог. Научился хорошо стрелять, считался парнем отчаянно храбрым и слишком вспыльчивым. А еще он ненавидел несправедливость, и еще ненавидел турок и их пособников, татар. И те, и другие, оказались несправедливы по отношению к его народу, издревле проживающему на этой земле. Пограбить армян? Почему бы и нет, это же не единоверцы, это христиане, их ограбить не считается за грех. Их убить не считается за грех! И где тут вы найдете хоть каплю справедливости?

Не сопротивляться злу насилием? Что за ерунда? Насилие можно остановить только насилием! Банда, что пришла в его село, первым делом хотела разжиться скотом — отары овец, что паслись на склоне горы, покрытой изумрудной жирной травой, были хорошим приварком в их разбойничьем рационе. Вот только молодой пастух оказался не робкого десятка. Он открыл огонь из своего старого карамультука, убив сразу же главаря банды. Пока на выстрелы сбежались местные вооруженные жители, он ранил еще одного нападающего. Общими усилиями разбойников прогнали. А Мурад понял, что ему постараются отомстить. Арам, староста их деревни так и сказал, что банда эта ходила под местным турецким чиновником. И как только там поставят нового главаря, пастуху не жить. В Константинополь ему посоветовал перебраться тот же староста, он там имел связи среди армянской общины. А храбрый молодой человек, который не боится пролить кровь оказался там нужен. С ним поговорили, а потом он оказался в охране патриарха армян Константинополя. Охранял он его без оружия (когда тот выходил в город), а вот в резиденции патриарха разных ружей хватало. А тут такая неожиданность: поездка в Москву, где Мурад оказался в составе армянской делегации. О чем шел разговор на приеме императора Александра, молодой человек узнал поздно вечером, когда ему в подробностях поведал об этом Мкртич Хримян, когда они отправились отдыхать в предоставленные Лианозовым комнаты. Патриарх не скрывал своего разочарования этой беседой и потом долго молился, чтобы господь вразумил русского царя и дал ему силы и мудрости защитить древний народ Армении. Повторная аудиенция была назначена на одиннадцатое число. А делегатам посланцы императора предоставили какие-то важные документы, Мурад понял это по тому, как изменился цвет лица патриарха, как сильно разнервничался священнослужитель, не скрывая своего раздражения. А потом они стали совещаться с остальными членами делегации, а у Мурада появилось свободное время, которым он решил воспользоваться, чтобы побродить по Москве.

Сказать, что большой стольный город поразил его воображение? Константинополь да, поразил! Москва — нет. Но чувствовалось, что христиане тут живут свободно и за свои жизни не опасаются. Разобраться с ценами он не мог, но ему выдали какие-то деньги, так что прицениться к чему-то он мог. Хотел к оружию, но боялся, что провести что-то в Османскую империю у него не получится. А жаль! А вот что поразило — так это местный базар, на котором он услышал армянскую речь. Базар расположился около какой-то башни и тут собирались самые разные люди. И встретить тут соплеменника Мурад не рассчитывал. Впрочем, это был отец семейства, которого сопровождали довольно солидная дама и две молоденькие смугленькие девушки, скорее всего, это были их дети. И… молодой человек так и не рискнул к ним подойти. А уже попозже совершенно случайно натолкнулся на это заведение. Долма (голубцы в виноградных листьях) просто таяла во рту, повар у Ашота оказался на высоте. Где только в этом городе они нашли эти самые виноградные листья? Или их тоже привозили в бочках из Карабаха? Мурад и не подозревал, насколько он был близок к разгадке: листья действительно мариновали в небольших бочонках и привозили в столицу, но не из Карабаха, а из Крыма или Одессы. И вот, когда он уже заканчивал трапезу, к нему за столик подсел невысокий плотного телосложения мужчина с густыми бакенбардами и мясистым носом на массивном краснощеком лице. И заговорил он с парнем на армянском.

— Прости, уважаемый, но мне показалось, что ты армянин. Вот и решил с тобой поговорить. Не возражаешь?

— Нет, уважаемый, не возражаю.

Настроение у парня было отличным и пообщаться с кем-то из соотечественников, что оказался в этой столице как раз соответствовало его чаяниям.