Рубиновый лес. Дилогия - Гор Анастасия - Страница 59

Сол разрезал хвостом воздух, взвившись вверх, как воздушный змей, а затем резко нырнул вниз за скалы. Там он мог принять человеческий облик, а заодно переодеться – броня была слишком дорогой и искусной, чтобы не бросаться в глаза. К счастью, прибрежных скал в Дану было немерено, как и лесов: первые обступали город со стороны Кипящего моря, а вторые обнимали его со стороны торговых путей. Я старалась не думать о том, что в одном из тех лесов моя мать и угодила в мир сидов, который навсегда изменил наши судьбы. Сейчас нужно было сосредоточиться на Красном тумане, а не на Роке Солнца, даже если одно связано с другим.

Стоило Солярису начать снижение, как Кочевник тут же проснулся, вскрикнул и вцепился пальцами в мою талию, оставляя под одеждой синяки. К счастью, раньше, чем он успел разораться или снова вытошнить, Солярис уже приземлился. Как только мы слезли, оба покачиваясь от головокружения из-за девяти часов непрерывного полёта, Сол тут же уменьшился в размерах и втянул истинную чешую обратно, оставшись лишь в той, которую сплавил в броню кузнец при помощи солнечного огня.

– Держимся вместе, – строго произнёс Солярис, быстро спрятав свою броню под рубаху свободного кроя и плащ с кожаной отделкой до колен, вытащенные из наших походных сумок. – Во́роны тоже летают быстро. Уверен, все девять туатов разыскивают нас. Скорее всего, им сказали, будто мы с тобой похитили наследницу трона, – обратился он к Кочевнику, поглаживающему серебряный топор под бобровой накидкой. – Заглянем на рынок, а оттуда сразу в трактир. С рассветом выдвигаемся… Эй, ты куда пошёл?! Я ещё даже не договорил!

Кочевник харкнул на песок прямо у ног Сола, тем самым выражая всё, что думает о его плане, и направился к городу, грузно возвышающемуся над берегом Кипящего моря. Я невольно покосилась на блестящую воду: уж слишком покладистым и спокойным было это море для своего названия – тёмно-синее, как пасмурное небо, но едва накатывающее волны на побережье – всего лишь немного пены и волны высотой по пояс. Тем не менее именно это море, по слухам, переворачивало корабли, а шторм в его центре не утихал ни на минуту. Те, кому всё же удавалось преодолеть его, всё равно жили недолго – разбивались о рифы, которыми было окружено Сердце, точно крепостной стеной.

– Шторм не в Дану. Он дальше. Начинается лишь через пару часов полёта, – произнёс Солярис над моим ухом, и я встрепенулась, заметив, что он тоже смотрит на море, с которого дул холодный ветер. – Грозовые тучи висят низко, так что труда пролететь над ними не составит. Об этом нам не стоит беспокоиться.

– А о чём стоит? – спросила я, и Солярис красноречиво посмотрел Кочевнику вслед, сложив руки на груди. Тот насвистывал себе под нос весёлую мелодию, пиная песок, и нам пришлось засеменить следом, чтобы не упустить его из виду. – Ах, это. О Кочевнике не беспокойся тоже. Я с ним вчера уже поговорила, пока ты свежевал куницу. Он не такой злой, каким хочет казаться, и ни за что не причинит вреда драконам.

– Кочевник? Причинит вред драконам? – переспросил Солярис со смешком, и я осеклась, поняв, что мы с ним думали о совершенно разных вещах. – Да что он может им сделать? Разве что какого-нибудь детёныша до слёз доведёт. Просто мы ведь понятия не имеем, насколько драконы всё ещё озлоблены на человечество… Я всегда смогу защитить тебя, но вот кто защитит его?

– Не может быть… Ты что, заботишься о Кочевнике? – ахнула я нарочито громко, и Солярис шикнул на меня, схватив за локоть. Его зрачки сузились, а взгляд вонзился Кочевнику в спину, но, увы, тот ничего не расслышал.

– Не мели чепухи! – проворчал Сол, хорошенько встряхнув меня в назидание, перед тем как отпустить. – Плевал я на этого дикаря! Просто не хочу, чтобы кто-нибудь из сородичей отравился им. Или, того хуже, чтобы он опозорил меня!

– Ты бы лучше о себе подумал, Сол, – сказала я, взбираясь следом за далеко ушедшим Кочевником на узкую тропу, что круто поднималась с берега и вела через жухлую чащу к городским башням и воротам. – Что-то ты совсем худо выглядишь.

И это было абсолютной правдой. Ещё на прошлом ночлеге я заметила, что лицо его осунулось и заострилось, кожа приобрела нездоровый пепельный оттенок, а под глазами пролегли тёмные синяки, кажущиеся чернильными на фоне золотых радужек. Пяти часов сна явно было недостаточно после той нагрузки, которой Сол подвергался всё это время, но он упрямо отказывался от лишних привалов и остановок. Неудивительно, что теперь он едва переставлял ноги, будто всё тело его задеревенело и ныло при малейшем движении. Наверняка так оно и было. Одной лишь ночёвкой в Луге такую усталость не стереть – Солу был нужен как минимум целый день в покое и тишине. В конце концов, мы сбежали из Дейрдре не для того, чтобы он умер от истощения где-нибудь в пути.

Конечно, стоило мне озвучить эти размышления, как Солярис махнул рукой и отвернулся в противоположную сторону, будто бы, перестав видеть его усталость, я сразу забуду о ней. Это упрямство всегда меня раздражало.

– Эй, я с тобой разговариваю, Сол!

Не желая мириться с ним и в этот раз, я остановилась и ловко ухватила Сола за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. Большой палец очертил впалую щёку, вечно гладкую и лишённую румянца… Однако я мгновенно отдёрнула руку, когда он, неохотно поворачиваясь, случайно мазнул сухими губами по моей раскрытой ладони.

– Ты чего? – спросил Солярис растерянно, стоило мне зардеться, словно мы соприкоснулись впервые в жизни, и сделать пару шагов назад.

Кроличья Невеста! Да что это со мной?!

– Ничего, – ответила я невозмутимо. – Мало того что исхудал, так ещё и щека грязная. Была.

– Нет, не была, – сощурился он. – Мне не в чем пачкаться.

– Если говорю, что испачкался, значит, испачкался!

– Но я же не…

– Всё, пошли. – Прочистив горло, я продолжила путь, стараясь сосредоточиться на остроконечных дозорных башнях, перед которыми вдалеке останавливались для досмотра все торговые телеги и всадники. – Нужно будет раздобыть на рынке кое-какие травы. Раньше Матти часто заваривала мне душицу и цикорий, когда я переутомлялась…

Солярис ничего не ответил. Только накинул на голову глубокий капюшон, чтобы спрятать жемчужные волосы и золотые глаза, которые в этот раз ему нечем было маскировать. Оставалось надеяться, что Кочевник перетянет на себя основное внимание: стоило нам подойти к огромным кованым воротам между двумя башнями, как он тут же начал расталкивать людей, чтобы пройти в город без очереди, из-за чего те возмущённо вскрикивали и бранились.

В отличие от Столицы, в которой половину жителей составляли хускарлы или охотники и которая с каждым годом разрасталась всё дальше и дальше, а потому не имела чётких границ и единых стен, город Луг сам по себе представлял крепость. Замок ярла Дану тоже находился в черте города – на другом его конце, – поэтому стены здесь были выстроены из камня и превосходили высотой любое здание в моём родном туате. На зазубренном мерлоне стояли хускарлы с щитами и луками, а вдоль тракта было установлено ещё несколько постов, где и кучковались торговцы с наездниками. Присмотревшись, я вдруг заметила, что никто из них так и не прошёл дальше последнего поста и не зашёл в город: все торговцы выгружали товар прямо у ворот, получали мешочек золота и уезжали, а обычных странников на лошадях разворачивали сразу. Беспрепятственно в Луг впускали лишь пеших путников – так мы трое, держась друг за другом, вошли туда, где родился человек, пытавшийся меня убить.

Возможно, Сол тоже держал это в уме, а потому и оглядывался вокруг столь опасливо, взяв меня в толпе за руку, точно ребёнка, которого боялся потерять. Облачённая в замшевую перчатку, его ладонь держала меня бережно, но твёрдо: Солярис крепко сцепил наши пальцы, и его когти царапнули меня даже сквозь кожаную материю. Кочевник по-прежнему шествовал впереди и, кажется, даже не вспомнил бы о нас, если бы Сол не окликнул его на перекрёстке:

– Эй, я ведь велел держаться вместе!