Пройдя долиной смертной тени (Не убоюсь зла) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 81

• Предыдущая
• 81/120
• Следующая

«Мисс Джоанна, урожденная Иоганн Смит, получила свыше 2000 брачных предложений и еще большее количество менее официальных предложений, 187 угроз о расправе, огромное, но не установленное число писем от вымогателей, 4 бомбы. Ни одну из бомб она не получила лично, поскольку вся корреспонденция пересылается в частную почтовую службу „Меркурий“ в соответствии с порядком, установленным Иоганном Смитом много лет назад. Пришлось заменить двери одного из почтовых бункеров; остальные три бомбы были своевременно нейтрализованы».

«Главный почтмейстер скончался от гипердозы барбитуратов; его заместитель отказался принять его пост под свое временное начальство и подал в отставку».

«В Албании женщина родила „фавна“, которого немедленно крестили. „Фавн“ прожил всего 87 минут, после чего его сразу же кремировали. Не было ни цветов, ни фотографий, ни интервью, но священник написал об этом письмо своему приятелю по семинарии».

«ФБР сообщило, что рецидивизм возрос до 71%, а по основным уголовным преступлениям: вооруженный грабеж, изнасилование, нападение с огнестрельным и холодным оружием, убийство и покушение на убийство — до 84 %».

«В Гарвардском университете продолжается паралич власти».

— Джейк, когда вы в прошлый раз отказались жениться на мне, вы все-таки обещали, что, если мы выиграем процесс, вы вывезете меня в город и мы отметим это событие.

Мистер Саломон поставил чашку на стол.

— Замечательный завтрак, моя дорогая. Насколько я помню, тогда вы мне сказали, что чек за ночной клуб не может заменить свидетельство о браке.

— Конечно, не может. Но я не пилила вас и не заставляла жениться на мне с тех пор, как вы удостоили меня места главной наложницы. Хм… пожалуй, слово «главной» неверно. Я ведь не знаю, чем вы занимаетесь, когда вы не со мной. Ну ладно, мне не обязательно быть главной.

(— Бедняжка, нельзя давить на мужчину в вопросах секса, а то он начнет врать.

— Кошечка, я вовсе не давлю на Джейка. Я лишь запутываю вопрос. Он повезет нас в ночной клуб, и мы наденем тот роскошный наряд в синих и золотых тонах. Мы же купили его, чтобы нас в нем видели, а не затем лишь, чтобы демонстрировать его Вини.)

— Юнис, не думаете же вы, что у меня есть кто-нибудь на стороне?

— Было бы слишком самонадеянно с моей стороны иметь мнение на этот счет, сэр Джейк, я почти не выходила из дома за все время судебного разбирательства, лишь изредка выезжала за покупками на пару с Вини. Но теперь мы выиграли процесс, и я не вижу больше оснований сидеть в заключении. Послушайте, дорогой, мы можем отпраздновать вчетвером: возьмем девушку для вас и парня для меня. Тогда вы сможете рано вернуться домой и как следует выспаться.

— Не думаете же вы, что я могу уехать домой, оставив вас в ночном клубе?

— Я считаю, что могу оставаться в клубе хоть всю ночь и праздновать, сколько захочу. Я свободна, мне больше двадцати одного года… О Боже! Насколько больше! Кстати, я могу позволить себе квалифицированную охрану. Вам вовсе не обязательно оставаться там всю ночь. Мы позвоним в «Золотую печать» и выберем себе партнеров. Вини обучала меня тому, что молодежь теперь называет танцами, а я обучала ее настоящим танцам. Может быть, вам лучше взять Вини, чем выбирать какую-нибудь куколку из каталога? Вини от вас без ума.

— Юнис, вы серьезно предлагаете нанять жиголо?

— Джейк, я же не собираюсь за него замуж, я даже не собираюсь спать с ним. Он должен будет танцевать со мной, улыбаться и вести приятный разговор… за плату, которая не устроила бы и ассенизатора. Чем это плохо?

— Нет, это не по мне.

— Если вы этого не хотите, то, видит Бог, я предпочла бы, чтобы именно вы вели меня под руку, а не наемный партнер. Вы поспите? Я тоже собираюсь поспать. Вам нужна помощь, чтобы заснуть? Я имею в виду нашу «мани хум», а не горизонтальную аэробику. Хотя можно заняться и ею.

— Мне кажется, я еще не сказал, что мы куда-то идем. К тому же для празднования нет повода, Юнис. Мы не можем считать себя победителями, пока Верховный суд не вынесет своего решения.

— У нас есть много других поводов. Теперь я мисс Смит по закону — благодаря вам, дорогой — и вы больше не обязаны быть хранителем моей собственности, а мои внучки проиграли по всем пунктам. Если мы будем оттягивать празднование до тех пор, пока раскачается Верховный суд, то к тому времени нас может уже не оказаться в живых.

— Ерунда! Вы же знаете, что я собираюсь в Вашингтон. Думаю, что я смогу договориться, чтобы слушание началось как можно раньше. Потерпите.

— Терпеть я не собираюсь, дорогой. Конечно, вы обо всем договоритесь, вам всегда удается договориться… К тому же наша нынешняя верхушка мне многим обязана и ждет от меня еще большей помощи. Но, Джейк, ваш самолет может разбиться…

— Меня не остановит даже это. Я бы выбрал именно такую смерть. Поскольку мое генетическое наследие не оставляет мне надежды на порок сердца, я здорово надеялся на рак. Но крушение самолета — еще лучше. Что угодно, только не долгое, медленное и мучительное умирание.

— Вы тыкаете меня носом в ошибку, которую я когда-то сделала, сэр. Вы мне дадите закончить мысль? Как-то раз вы отметили, что вам по статистике жить еще лет десять-двенадцать, в то время как у меня есть еще по крайней мере полвека. Это неверно, Джейк. Продолжительность моей жизни — нуль.

— Юнис, что за чушь вы несете?

— Это правда. Правда, которую вы для удобства забыли… но которую я помню каждую драгоценную секунду. Мой мозг пересажен в новое тело. Это уникальная операция. По ней еще нет статистики. Никто не знает, сколько я проживу, никто не может даже гадать. Поэтому я живу каждый замечательный день, помня о том, что он может быть последним. Джейк, мой любимый господин, я вовсе не паникую — я счастлива. Когда я была маленьким мальчиком, мама научила меня одной молитве. Вот ее слова: «Сейчас я ложусь спать, Боже, прошу тебя душу мою охранять. Если умру во сне, Боже, прошу тебя взять мою душу к себе». Вот такая молитва, Джейк. Почти девяносто лет я не вспоминала ее, но теперь читаю ее перед сном… и счастливо засыпаю, не волнуясь о завтрашнем дне.

(— Близняшка, вы лживая сучка! Единственная ваша молитва — это «мани хум».

— Это то же самое, кошечка. Молитва значит все, что вы желаете сказать.)

— Джоанна Юнис, когда-то вы говорили мне, что не религиозны. Почему же вы тогда читаете эту детскую молитву?

— Насколько я помню, я говорила, что была агностиком… до тех пор, пока не побывала на том свете. Я по-прежнему агностик — это значит, что у меня нет определенных ответов на определенные вопросы, но теперь я счастливый агностик: в глубине своего сердца я чувствую, что мир имеет смысл, что он добрый и что мое существование имеет цель, даже если я не знаю, что это за цель. Что касается молитвы, то ее значение определяется тем, какой смысл вы хотите вложить в нее; это внутренний ритуал. Эта же молитва означает добрую волю жить так, как жила бы Юнис: спокойно, счастливо, не думая о том, что будет завтра, будь то хоть смерть. Джейк, вы сказали, что вас беспокоит этот болван Паркинсон.

— Да, немного. Как юрист, я не вижу, с какой стороны он смог бы снова взяться за дело. Но как стряпчий по темным делам, я знаю, что даже Верховный суд состоит из людей, а не из ангелов. Юнис, в том суде пять честных людей… а у остальных четверых я не стал бы покупать подержанную машину. Но один из честных — очень стар. Ну ладно, поживем — увидим.

— Что ж, посмотрим, что будет, Джейк. Но не беспокойтесь о Паркинсоне. Самое худшее, что он может сделать, это отнять мои деньги. А мне это безразлично: я теперь знаю, что если денег больше, чем требуется для оплаты текущих счетов, то они становятся обузой. Джейк, у меня запрятано по закуткам достаточно денег, о которых даже вы не знаете. Так что ужиматься мне не придется. Никакой Паркинсон не сможет наложить на них лапу. Парки для меня больше не существует, да и вам лучше забыть о нем. Он ограничен своим собственным коэффициентом умственного развития. Пусть себе коптит небо…

• Предыдущая
• 81/120
• Следующая