Титан империи 8 (СИ) - Артемов Александр Александрович - Страница 87

— Нет. Я только в Москву и обратно, — улыбнулся Женя и легонько шлепнул ее по носу пальцем. — Хочу повидаться с ребятами из ГАРМа и заскочить к Амальгаме.

Миша фыркнул. Заскочит к Амальгаме? Он что, совсем куку?

— Меня не будет всего день. Насть, ты со мной?

Тетя Настя всхлипнула и кивнула.

— Как день? — приподнялась мама. — До Москвы ехать трое суток!

— Поверь, для меня это семечки.

— Мам! — ревниво заголосил Миша. — Да пускай идет куда хочет! Кто это вообще, ты так и не сказала!

— Миша, тихо! Скажу… Потом. Не сейчас. Да и вообще иди спать!

Мальчик хотел было поспорить: было всего-то шесть вечера! Какой спать? Может, она хотела сказать — иди делай уроки? Ах, не поймешь этих мам! Да еще и водят домой хрен знает кого…

Сделав уроки, мальчик страшно проголодался и пошел в столовку. Как раз звали к ужину.

Перешагнув порог, Миша встал как вкопанный.

Женя сидел во главе стола и лопал за обе щелки. Рядом примостилась мама с Настей и обе с таким видом будто обеих загипнотизировали. Да и служанки все никак не успокоятся. А дядя Коля вообще балбес балбесом!

Миша охренел. Хрен с ними со служанками! Ладно мама с тетей сошли с ума! Но этот гад сел на место папы! Этот стул всю его жизнь стоял свободным, и никто… Никому нельзя было… Даже Мише…

— О, вот и он! — посмотрел на него Женя и похлопал по месту рядом с собой. — Садись давай, шкет, а то уже все остыло.

Но мальчик не сдвинулся с места. Его сердце вдруг сжалось. И он все понял.

— Не смотрите Ей в глаза, не поворачивайтесь спиной. Если Она говорит — ни в коем случае не перебивайте, — бормотал у меня над ухом старый камердинер. — Если вы хотите обратиться к Ней, то говорите: О, Великая и Ужасная Матерь всех людей, позвольте мне, никчемному рабу, припасть к Вашей руке и выразить свое нижайшее мнение… и только потом высказывайтесь. Понятно?

— Угу.

Мы шли по бесконечному коридору, и каждые пять метров тут стояло по стражнику. Все они были одеты в черную броню и смотрели на меня сквозь прорези глухих шлемов. Повеяло силой. Ага, похоже, каждый из них рангом Магистр. Не ниже.

Гигантская Пирамида, выросшая в центре Москвы, была напичкана стражей. Ни одна муха не пролетит, ни один жук не проползет, ни один червь не пролезет — так сказала мне Настя, когда выбивала для меня аудиенцию с Ней.

С Великой и Ужасной Императрицей Всероссийской. С Амальгамой I Вечной.

Наконец, мы вышли во внутренний двор на вершине Пирамиды и пошли по огромному открытому пространству. В центре возвышалась гигантская лестница, а на вершине всем своим пугающим великолепием сверкал Дворец.

И именно в его стенах находилась моя милая скромная Гама.

— Ни в коем случае не подходите к Ней ближе белой черты на полу, — гудел камердинер как комар. — Если вы сделаете лишний шаг, то вас разорвет на части. Вам уже оставили место — как зайдете, сразу садитесь. Приближаться к Ее Священному Телу имеет право только Ее правая рука — гранд-герцог Красавкин, и члены рода Скалозубовых и Саблиных, но тоже в строго обозначенном порядке. Вы меня поняли?

— Угу…

Несмотря на все попытки Насти с Колей, признать во мне того самого Евгения Скалозубова так и не удалось — юридически, конечно же, а бюрократии в новоявленной Империи было выше крыши!

Так что пришлось оформлять меня как одного из старых героев войны, которому по выслуге лет положено одно пятиминутное чаепитие с великой и ужасной Императрицей.

Перед этим я хотел заглянуть к Герде… вернее к Верховному Судье Гертруде Михайловне, но туда также нужно было записываться отдельно.

Ладно, сначала Гама.

— И не притрагиваясь к чаю, пока Она не сделает первый глоток! Госпожа выпьет, потом можете отпить и вы. И так до тех, пор пока чай не закончится. Если вы выпьете чай раньше Ее, все равно делайте вид, что пьете. Нельзя, чтобы пила Она одна, а вы смотрели. Если же первой выпьет Госпожа, то вы должны выпить весь чай сразу. Вы поняли меня, капитан Иванов?

— Угу.

Ох, сколько же вокруг народу! Туда-сюда бегали слуги, раздавался бой колоколов, тысячи глаз следили за каждым моим шагом. Ровные ряды верной гвардии Ее Ужасного Величества выстроились по обе стороны широкой дороги, по которой в окружении тысяч копий шагали мы с камердинером. И все эти сотни и сотни воинов высших рангов ежеминутно стерегли покой Императрицы.

И вот мы у подножья лестницы. А на ней ступеней сто. Не меньше!

— Вперед! Здесь только бегом! — кивнул мне престарелый камердинер и бросился вверх со всех ног. Я побежал следом.

Что-то мне это напоминает…

Наконец, мы подобрались к гигантским шестиметровым воротам, и в них открылась шелка. Юркнув внутрь, я оказался в темном помещении. Ничего не разглядеть, хоть глаз коли.

Вдруг под потолком загорелась одинокая лампочка, потом еще и еще. Свет залил очередной коридор, и он тянулся вглубь Дворца. Охраны тут набилось столько, что хоть по головам шагай!

— И да, — повернулся ко мне камердинер. — Если Она не допьет чай, то считайте вам повезло, Иванов! Вам будет позволено выпить остатки.

— Спасибо, не надо…

— Как же⁈ Это величайшая честь! — фыркнул он, и тут ко мне подошли еще двое людей в форме камердинеров.

— Начнем? — хмуро проговорил один из них, оглядев меня с головы до ног.

Да мой шикарный белый наряд, в котором я на фоне окружающей черноты сверкал как звезда на ночном небе, мне и самому казался ужасно пошлым. Спасибо, что напомнили.

— Да, пора бы, — кивнул третий камердинер и, подтянув резиновые перчатки, обратился ко мне: — Снимайте одежду.

— Зачем⁈ — закатил я глаза. — Личный досмотр уже был на первом, пятом, девятом и пятнадцатом уровне…

— Это предпоследний. Еще один досмотр будет непосредственно перед Ее покоями.

— Убийцы не дремлют! — кивнул первый камердинер. — Только на прошлой неделе мы поймали очередную тварь, и ей удалось почти коснуться Ее! Не спорьте и снимайте!

Ага! Щас! Я попятился, и тут воины взяли меня в кольцо. Опустились копья. Все шесть рук камердинеров потянулись ко мне.

Великая и Ужасная Императрица Амальгама I Вечная возлежала на своем широком троне и зевала.

Очередное дурацкое чаепитие с каким-то хером по фамилии Иванов. Что может быть скучнее?.. Лучше бы она пошла в оранжерею и проверила, как там поживает новый вид картошки. Он обещал расти втрое быстрее и стать вдвое крупней, чем обычный.

Перед ней стоял столик с чашкой, а далеко внизу — у подножия лестницы, на вершине которой и возлежала Госпожа, оформили место для гостя: стол и стул, с прикрученными к полу ножками, а также одинокая чашечка с еще вчера остывшим чаем.

Жидкость в ней проверили десять раз. И еще одиннадцатый — за пять минут до этого момента. Гама когда-то пыталась объяснить, что подавляющее большинство ядов на нее не действует, а оставшийся процент вызывает легкую мигрень, но все без толку. В деле обеспечения ее безопасности этих идиотов хрен убедишь, и проще уж махнуть рукой.

— Блин, где этот Иванов… — вздохнула Гама.

Небось опять проходит пятикратную процедуру: разведите руки и ноги в стороны, нагнитесь, раздвиньте булки, покашляйте!

Гама захихикала. Бедолаги! Такие жертвы, и только ради того, чтобы хлебнуть с ней чайку! Ей, конечно, очень лестно, но это тоже придумала не она, а куча идиотов, которые превратили эту пирамиду в какую-то безумную крепость, хотя изначально Гама хотела основать здесь коммунистическую колонию, а потом распространить эту практику на всю страну.

А как иначе прикажете жить, когда население Империи за последние годы увеличилось вдвое, а смертность снизилась ровно на столько же? Особенно мощный демографический скачок случился из-за Ночи Любви, когда люди на всей планете проводили свою, как им казалось, последнюю ночь с самыми близкими.

Однако население Пирамиды быстро зажило иначе, и медленно-медленно это место превратилось в город-муравейник, который существовал лишь ради одного — ради безопасности и счастья Госпожи.