Русь и Орда (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 27

После чего уцелевшие нукеры также спасаются бегством…

О, урусы знали, что делают — только теперь Мамлек-бей понял это, осознал хитрый план врага. Выходит, что сотня наглецов, галопом проскакавших мимо ордынского лагеря к Каменной горе, послужила приманкой! И ведь враг знал, что в детинце хватит места лишь на сотню нукеров, и что займет ее военачальник татар… Да заранее сняли ворота!

Булгары же, разбуженные дозором и предупрежденные о малочисленности врага, поспешили вслед за урусами, поспешили на выручку своему царевичу… Пешими. Потому как лошади на выпасах… И только покинув кольцо телег (частично разрушив степную стену!), они лоб в лоб столкнулись с причалившими к берегу ушкуйниками!

Ибо «сарынь на кичку!» — это как раз боевой клич ушкуйников… Коих булгары хорошо знают и откровенно боятся! И к слову, не зря боятся, как оказалось… Потому что спешенными, прижатыми к возам, булгары совершенно не могут тягаться с речными разбойниками урусов.

А теперь выходит, что еще одним дерзким ударом урусы и вовсе отбили татарских скакунов…

Однако и это лишь полбеды! Потому как на подъеме горы, нависающей над лагерем ордынцев, также встали урусы. Четыре тюфенга — немалая сила! Пусть и урон от них не столь велик, как при штурме крепости… Но с очередным залпом каменное ядро разбило один из возов, ударив в стоящих позади него лучников прямо на глазах мурзы! И сразу трое поломанных нукеров рухнули наземь, заливая все вокруг кровью из огромных, жутких ран… Одному так и вовсе разом оторвало ногу, с силой швырнув ее в сторону на несколько сажень! Да еще и деревянная щепа, брызнувшая во все стороны из борта воза, также поранила пару стоящих вблизи булгар.

Мало того — помимо расчетов тюфенгов, на том берегу встало и с полсотни орусутов с самострелами! Кто сказал, что из самострела нельзя бить через головы соратников? Конечно можно! Если разить в цель, возвышающуюся над стоящими впереди пешцами — например, в накатывающих на них всадников… Или же бить вот так вот, сверху вниз — разя замерших у возов лучников! В то время как ушкуйники вырубают на берегу их соратников…

Да, самострелы бьют не столь часто — но мурза с чисто физической болью осознал, что достать урусов на том берегу реки никак не удастся. Ведь даже если какая стрела и долетит до врага — урусы прикрылись ростовыми червлеными щитами, установив их на подпорки, чуть склонив к земле! Никогда не видел подобного Мамлек-бей — хоть и слышал, что арбалетчики фрязей именно так сражаются с врагом в поле…

Чуйкой опытного, бывалого воина он понял, что несмотря на свою многочисленность, татары проигрывают. Нужен натиск! Решительный натиск его тысячи, что прямо сейчас переломит ход боя!

— Отложите ваши луки в сторону, мои верные нукеры! Сейчас — или никогда! Вы победите урусов в сече, заставите их дрогнуть, сломаете их в рубке! Вас больше, вы храбрее и искуснее покоренных! Вперед!!!

Всадники Синей Орды, лишившись лошадей, замерли в нерешительности, оглядываясь друг на друга и на своего кюгана, погнавшего их в самое пекло… Но миг нерешительности был недолог — сотня верных батыров ринулась вперед, увлекая за собой прочих ордынцев!

Мамлек-бей верно все рассчитал — контратака свежей тысячи ордынцев остановила натиск уже уставших ушкуйников, потерявших немало сил еще на веслах… И даже залпы тюфенгов и самострелов урусов не смогли смутить верных нукеров! Увлекших за собой и струсивших булгар, и замешкавшихся татар Тагая…

Но когда мурза позволил себе облегченно выдохнуть, он почуял вдруг легкую дрожь под ногами — словно кто-то приближается к нему на легких степных лошадях, но в большом количестве! А, обернувшись, он с ужасом увидел сотни казаков, проникших в опустевшую стоянку с восхода, где уже никто не защищал стену из телег… И словно этого было мало, с вершины горы вдруг раздался яростный рев турьего рога — и сверху ее на татар, уже потеснивших ушкуйников к реке, полетели тяжелые дружинники! Полетели, склонив копья для тарана…

Мамлек-бей тотчас ринуться к своим нукерам, надеясь криком предупредить их об опасности с тыла. Он надеялся успеть развернуть лучников — и встретить казаков залпом сотен срезней! А там все еще можно отбиться…

— Мои…нукхх…кхх…

Крик мурзы застыл на губах, а бег его оборвался на втором шаге — в спину кюгану угодила одна, а потом и вторая стрела, бросив его наземь.

Впрочем, Мамлек-бею казалось, что он все еще бежит, что у него еще есть шанс встретить казаков и удержать победу в своих руках…

Может быть и хорошо, что он не увидел, как град стрел ударил в спины его нукерам — каждая нашла свою цель… Не увидел, как донцы с разгона врезаются в тыл ордынцев, разом сломав их волю к сопротивлению, посеяв панику и страх смерти… Не видел, как дружина князя Елецкого Федора опрокинула правое крыло татар одним ударом в копье!

А потом началась бойня поганых… Действительно хорошо, что Мамлей-бей успел уйти до этого мгновения.

Пусть стрелы и поразили его в спину…

Конец листопада 1381 года от Рождества Христова. Елецкий кром.

Я меряю шатер быстрыми, нервными шагами на глазах встревоженной моим поведением Дахэжан. Еще и вполголоса проговариваю лезущие в голову мысли — ну чисто схожу с ума! Наконец, супруга не выдержала:

— Родной, что случилось? Все же хорошо, ты разбил татар, защитил город, нас с малышом… Ты боишься еще одного нападения?

Резко остановившись, я не удержался от громкого возгласа:

— Да!!!

Горянка осеклась, обиженно насупилась — и я, осознав, что должен хоть с кем-то поделиться своими тревогами и сомнениями, начал быстро, возбужденно говорить:

— Еще один удар последует обязательно! Разгрома своего воинства Тохтамыш не простит, приведет теперь под Елец не меньше полнокровного тумена — да еще осадными пороками и тюфенгами запасется!

Снова шаг в сторону, другой…

— Конечно, зимой он вряд ли нападет — все же это не Батый, готовивший вторжение на Русь всю осень, включая заготовку сена, загонные охоты и подвоз трофейного зерна с Булгара… Но в конце весны или начале лета татары наверняка объявятся.

Чуть побледневшая княжна тихонько, взволнованно уточнила:

— Что ты думаешь делать?

Я нервно хохотнул, и снова начал нарезать круги по шатру, озвучивая свои мысли вслух:

— Самое отвратное — если Тохтамыш нападет на Елец прежде, чем на Москву! Тогда уже ни Донской, ни Рязанский не придут к нам на помощь. Это ведь открытое противостояние орде, это полноценная война с ханом! А я вроде как независимый князь, никому не подчиняюсь и никому не служу, даже московскую сторожу завернул… Так что о союзе со мной можно будет подзабыть — потому как своя рубаха ближе к телу, свое княжество и свои люди ценнее! Ну, кто станет рисковать войском ради полезшего на рожон удельного князя? Пока сохраняется пусть даже призрачная надежда на мир с ханом и ордой… Точно не помогут.

Я осекся, едва не заговорив про вероятное нападение Тохтамыша на Москву — а ведь с ним теперь все очень сложно… Ибо мои действия всерьез повлияли на известный мне ход исторических событий — и у хана ныне есть уже два пути.

Первый — напасть на Москву изгоном, собрав относительно небольшое, но мобильное войско в Булгаре. Затем со стороны Казани вторгнуться в Нижегородские земли, следом в Рязанские, выпытав все про броды — а после, перейдя Оку, ударить на столицу. Ну, то есть по изученному мной в подробностях сценарию — о коем я, собственно, уже предупредил Донского…

В этом варианте (в случае успеха!) хан добьется своей главной стратегической цели — подчинит Москву и заставит русичей вновь платить дань, включая «выход кровью». То есть затребует себе тех самых русских ратников, что примут участие в войнах Тохтамыша и Тамерлана… А они проявят себя в бою — и убедят Железного Хромца, что Русь есть полноценный союзник и оплот Золотой Орды! Отчего тот и завернет к Ельцу в 1395-м… А вот возвращаясь в степи из-под Москвы, Тохтамыш наверняка захочет осадить и Елец, напоследок отомстив наглецу-Федору!