Моя непокорная травница (СИ) - Амор Стейси - Страница 6

Услышав пение птиц, я с трудом отвлеклась. Будь моя воля, я бы просидела еще несколько дней, дочитывая каждое слово, каждую фразу до конца.

К сожалению, оторваться пришлось. Меня ждал огород и продолжение уборки.

Нехотя я закрыла гримуар и лихорадочно думала, куда бы его спрятать. Оставлять в открытом месте было опасно.

Не найдя ничего лучше, сунула его под свой матрас, а сама отправилась умываться и причесываться.

Выглядела я жалко, скорее болезненно. Возле зрачков образовались тонкие, красные жилки, под глазами появились темные синяки, свидетельствовавшие о моей бессоннице. Я то и дело зевала, но боролась со своей слабостью.

Какое упущение, что лэрд не ведал про кофе. Больше всего я скучала по теплым ваннам, водопроводу с чистыми уборными и о бодрящем напитке.

Первым делом принялась за ревизию. В комнате, где Анна принимала больных, я стащила все со шкафа и принюхивалась к содержимому. Те травы и специи, что узнавала, я подписывала, а те, чей запах был не знаком, откладывала подальше, надеясь расспросить Хелен. Снимала подвешенные пучки трав, рассматривала сборы. Пузырьки, склянки, все требовало тщательного изучения. Я словно в охотничью собаку превратилась, ищущую кроличью нору. Благо шесть лет обучения не прошли даром, и я различала тонкие ароматы ядов и старых лекарств.

В жизни бы не подумала, что мне пригодятся подобные знания, что чтение исторических романов пойдет мне на пользу.

Основательно устав, вся в пыли и мелких соцветиях, я упала на табурет и критически огляделась вокруг. Работы предстояло много, а я едва на ногах стою.

До окончания завтрака было достаточно времени, перекусить я могла и позже, стянув что-нибудь на кухне, а пока с удовольствием бы подремала.

И, видимо, судьба подумала, что мне достаточно подарков, гримуар и обещание лэрда — слишком щедрый дар от нее. В мою избушку нагло и без стука ворвалась женщина.

Давина.

Не удивительно, что она заняла роль главной и постоянной любовницы. Дочь Авы была прелестной, женственной, яркой, словно передо мной сошла героиня с картины Боттичелли.

Высокая и стройная, с широкими бедрами и полной грудью, она воистину была украшением клана. На нее заглядывались, ей восхищались и завидовали.

Рыжие, волнистые волосы обрамляли белоснежную кожу с легким румянцем. Длинные ресницы выгодно подчеркивали зеленый, глубокий цвет ее глаз. И все бы ничего, я бы тоже преисполнилась впечатлениями, если бы Давина не сразу обозначила свою очевидную неприязнь.

— Встань, — приказала она мне, и я послушно последовала ее команде. — Значит, ты новая целительница?

Вряд ли она пришла уточнить слова лэрда, скорее намеревалась показать себя, чтобы испугать или поставить на место. Может, изучить меня, узнать, на сколько я представляю для нее опасность.

— Верно, — я сохраняла просто безмятежное спокойствие.

Ссориться с ней мне было невыгодно, едва ли не смертельно. Я в услужении, а та является фавориткой главы и дочерью ключницы.

— Верно, госпожа, — Давина сморщила свой нос, моментально меня поправив.

Некоторым ведь так важно самоутверждаться за счет других.

— Верно, госпожа, — я кивнула и старательно избегала закатывания глаз или ухмылки.

Привыкать к вечному послушанию и поклонению мне было крайне сложно, но необходимо.

Пройдя мимо меня, ее пышное, неуместное платье зашелестело, касаясь деревянной мебели. Она провела ладонью по заставленному столу и случайно задела пучки трав, сплетенных друг с другом.

Из-за ее движения сборы упали, потянув за собой другой мусор и перечеркнув все плоды моей длительной работы. Не спрашивая разрешения, не задавая вопросов, не принося извинения за учиненный беспорядок, она уселась за стол и внимательнее присмотрелась к разложенным льняным мешочкам и бутылочкам.

— Ты произвела впечатление на Брюса. — Говорила Давина нарочито небрежно, будто мы о погоде рассуждали.

Я бы и поверила, что ей все равно. Почему нет? В этом мире условностями сковали женщин, а мужчина позволено делать все, что им заблагорассудится. Что девица смирилась с вечной участью делить любимого с кем бы то ни было, но по тому, как она поправляет складки, как напряженно смыкает пальцы, как желает задеть меня, я догадалась, что ее эмоции напускные. Она бесилась, заочно возненавидела меня и переживала за свое почетное место.

— Он хочет взять тебя в постель, ты знаешь? — подняла она голову и положила локти на край стола. — Конечно, знаешь. Он своих намерений никогда не скрывает и предельно честен. А ты с виду не дурочка.

Обидная характеристика, которой храбро поделилась Хелен, подтверждалась. Рыжеволосую красавицу видно много баловали в детстве, а может, у нее в днк был заложен ген стервозности, но вела она себя как сущая демоница.

— Тебе не о чем волноваться. — теперь и мне все труднее было удерживать маску невозмутимости. — Он дал мне обещание, что меня никто не тронет, включая его самого. Я не претендую на лэрда.

Я искренне полагала, что своей фразой усмирю волнение Давины, но я очень сильно ошиблась и вызвала лишь больший гнев.

Она встала, сбрасывая еще больше предметов на пол, и визжала, будто превратилась мышь, пойманную в когти ночной совы. О, я слышала эти звуки, проведя семь дней в замке и засыпая под распахнутым окном. Их ни с чем не перепутать.

От ее писка я вздрогнула, чуть не подпрыгнула на месте, но совладала с глупым желанием.

— Волноваться? Ты в своем уме? Кто ты, а кто я? — восклицала она, надуваясь от ярости. Я начинала бояться, что молодую девушку хватит удар, но она впала в заурядную истерику. — Он поиграет с тобой, использует, а потом вновь обратиться ко мне, ведьма. И когда это произойдет, здесь и духу твоего не останется.

Понятия не имею, как к темпераментной фаворитке относился лэрд в подобные минуты, но я терпеть не могла крикливых психопаток. Давина пусть и красивая, но предсказуемая. Наверняка побежит к Брюсу жаловаться на меня, соврет с три короба и будет обдумывать пакость исподтишка.

— Прости, госпожа, — я прижала к груди левую руку и с силой прикусила губу, чтобы не рассмеяться. — Но о чем ты говоришь? Мне позволили жить здесь и пообещали неприкосновенность. Со мной никто не будет играть, и никто не использует.

И сколько бы я ей ни повторила, как бы ни убеждала, она все равно бы не поверила.

— Ты не знаешь Брюса. — Гневно произнесла она.

— Не знаю, — хоть в чем-то мы соглашались, — но ты сама сказала, что он честен.

По мне, проблема и выеденного яйца не стоила. Я определенно заявила, что равнодушна к борьбе за сердце главы клана, но Давина отчего-то ко мне привязалась. Другие рабыни ее не занимали, ей было плевать, кого он призвал к себе в покои. Она выедала именно мой мозг чайной ложкой, топала ногой и изображала оскорбленную госпожу. И я никак не могла сообразить, почему.

— Ведьмы у нас долго не задерживаются, рабыня. Предыдущей совсем не повезло. Бедняжку утопили, интересно, а что сделают с тобой? Весь клан считает тебя опасной и пришлой. Люди не будут ходить к тебе, да они скорее руку себе отрежут, чем позволят ведьме дотронуться до них.

Выпалив свою угрозу, она взметнула юбками, толкнула меня в сторону и ушла, громко хлопнув дверью.

Я, покачав головой, принялась заново убирать наведенный ею хаос. Не хотела признаваться, но ее проклятия зародили во мне сомнения.

Во-первых, она была до ужаса уверена, что лэрд возьмет свое. Рассуждала она об этом, как о свершившемся факте. А во-вторых, я понимала, что популярностью у местных жителей не обладаю. И если меня будут бояться, будут игнорировать, надобность во мне отпадает.

— Великая Имира, что случилось? — застала меня ползающей Хелена. Она пришла сразу после завтрака, выполнив данное мне обещание, поставила на ближайшую поверхность корзину и тоже опустилась на пол, помогая все собирать. — Кстати, я и еды тебе принесла, — поймала она мой вопросительный взгляд. — Ты же все пропустила, а Ава вряд ли распорядилась, чтобы набить твою кладовку.