Их [колючая] роза (СИ) - Эвис Инея - Страница 2

— Блядь, я сам дрожать начинаю, чувствуя, как тебя колотит. — Проговорил в ухо, глубоко вдыхая.

— Отпустите. — Полушёпотом проблеяла, совершенно потерявшись в собственном страхе.

Сердце колотилось так сильно, что казалось может пробить грудную клетку. От испуга, начала кружиться голова.

— Куда это? — склонив голову на бок, поднял скептически бровь. — Куда тебя отпустить?

— Я всё уничтожу… — дрожа подбородком, проговорила из последних сил.

— Конечно. — Приторно-ласковый тон, усыпляющий бдительность, но я понимала, что его согласие наигранное.

Он сдёрнул с моей шеи ремень, на котором висела камера, прошедшая со мной огонь, воду и медные трубы. Кинул её второму, который подошел настолько близко, что я ощутила спиной жар его разгорячённого бегом тела.

Он включил фотоаппарат, выпрямил руку, а первый повернул моё лицо к объективу. Щёлкнул затвор, мигнула ослепляющая вспышка.

— На память. — Хохотнул второй. — Охуенно смотримся. Давненько у нас бутерброда не было.

— Что значит, бутерброд? — окончательно осипнув, спросила, почему-то испугавшись этого простого слова.

— По глазам вижу, что и так поняла. — Первый продолжал держать мои волосы, но глазами блуждал по всему лицу и телу. — Да только мелкая, пиздец.

— Думаешь, порвём? — спросил тот, что стоял сзади.

Его огромная ладонь легла на бедро и провела вверх жгучую дорожку. Остановилась на животе, обхватила за талию и прижала к такому же большому телу.

Я почувствовала твёрдый стержень, ткнувшийся мне в поясницу. От осознания того, что сзади ко мне жался возбужденный громила, на глаза навернулись слёзы.

— Не надо… — прошептала еле слышно, упираясь ладонями в грудь первого, в совершенно бесполезной попытке отстраниться.

Он провёл пальцами по щеке, стирая скатившуюся слезу.

— Меня больше возбуждает, когда просят… нет, когда умоляют трахнуть.

Я открыла рот, чтобы вновь попросить о пощаде, но второй поднял руку от живота к груди и сжал сначала одну, сбив моё дыхание, а потом переместился к другой.

— Вполне неплохо, для такой малявки. — Выдохнул в ухо, склонившись к шее.

Попыталась перехватить его руку, жамкающую мою грудь, но первый обхватил запястья одной только ладонью, да так сильно сцепил, что я поморщилась от боли. Поднял их вверх и завёл назад. Получилось так, что я обняла заднего за шею, пока тот, склонившись, облизывал мочку уха. Его влажный, тёплый язык скользнул в ухо и по телу неожиданно пробежала дрожь совершенно другого характера. Первый продолжал держать мои кисти и мои волосы, но видя, как распыляется второй, без стеснения блуждающий руками по груди, склонился и прильнул к губам в таком пылком и глубоком поцелуе, что я забыла, как дышать.

— Ты охрененно пахнешь, детка. — Шептал тот, что сзади, кажется, не оставив на шее ни единого живого места. — Что это? Духи или гель?

Я смогла лишь невнятно промычать, потому что первый не торопился прерывать поцелуй. Его натиск становился напористей. Язык прорвался внутрь стремительно и беспощадно. Он облизывал каждый миллиметр во рту. Мой высохший от страха язык, прилип ко дну полости и не двигался. Я следила за ним широко открытыми глазами, не желая поддаваться тому, что медленно созревало внутри. Их движения, их действия были такими наглыми, унизительным, но в то же время… не могла этого не признать, умелыми. Если сначала мне казалось, что они терзали меня будто кусок бездушного мяса, то спустя время осознала, что каждый их жест — бил точно в цель.

Второй положил обе руки на грудь, обхватив каждую, и моё тело подвело в самый ответственный момент.

— Так и знал, что тебе понравится.

Его пальцы нащупали вздыбленные соски и сжали именно с той силой, какая необходима была, чтобы стрела возбуждения пронзила от них точно вниз, проткнув такой болью, что я возмущенно замычала и резво задергалась. Наплевав на дискомфорт в руках и в корнях волос, отвернулась от первого, разрывая затянувшийся поцелуй, а потом и вовсе начала лягаться, норовя попасть в больную точку на ноге второму.

— Эй, киска, хули рыпаешься? — второй сильнее прижал к себе, забраковав любую мою попытку дёрнуться.

— Себе же хуже делаешь. — Устало выдохнул первый, отпуская волосы и руки.

Снял со второго фотоаппарат, отошёл на шаг и направил на нас объектив.

Первая вспышка, вторая, третья…

Руки заднего бугая начали вытаскивать рубашку, заправленную в джинсы, и я с ужасом поняла, что они собираются делать.

— Нет, нет, нет, — запричитала быстро. — Пожалуйста, заберите камеру, разбейте, сожгите. Сделайте с ней, что угодно, только отпустите!

— Мы найдём ей лучшее применение. — Хмыкнул первый, фотографируя то, как расстегивается моя рубашка, открывая живот, приближаясь к лифчику.

Мои зубы застучали друг об друга, а глаза с ужасом следили за шустрыми пальцами в кольцах. Особенно привлекал внимание перстень с большим черепом, в глазницах которого находились голубые топазы.

Такого же цвета, как и глаза близнецов.

Щёлк, щёлк, щёлк…

Голова кругом. Совершенно не понимала, как выбраться. А чужие руки всё продолжали блуждать по телу.

Так и не дойдя до оголения белья, принялся за пуговицу на джинсах.

— С сиськами я пока наигрался. — Проговорил второй, запуская ладонь в образовавшийся зазор. — Хочу узнать, какая ты между ног.

Его рука скользнула в трусики и пальцы сразу обхватили влажный бугорок.

Мерцающая вспышка раздражала. Моё безвыходное положение угнетало, а блуждающие по клитору пальцы… возбуждали. Чёрт возьми! Тело реагировало на этих полоумных извращенцев и у меня с трудом получалось бороться с собственными зарождающимися желаниями.

— Блядь, обожаю, когда роза не раскрыта. — Он протиснулся дальше, нащупав мокрое лоно. — Лепестки спрятаны. Кайф.

— Пиздец, что за лирика. — Поморщившись, прокомментировал первый, не забывая нажимать кнопку пуска, озаряя нас ярким, белым светом.

— Ага, сам в ахуе. — Вынул руку и развернул меня к себе, так резко, что еле устояла на ногах.

Поднёс пальцы к своим губам, а я как под гипнозом, следила за ним, не смея шелохнуться. Провёл языком по среднему, потом по указательному.

— Походу, это твой натуральный запах… — прошептал и склонился.

Поднёс те же пальцы к моим губам и при моей попытке отвернуться, сжал челюсть огромной лапищей, заставив открыть рот. Протолкнулся фалангами внутрь, доставая до языка.

— Попробуй, киска… Ты классно пахнешь не только сверху.

Не успев убрать палец изо рта, поцеловал, тут же скользнув языком в рот.

Хватка на челюсти, зажатость в чреслах огромным телом, недостаток кислорода от безумных поцелуев, всё это лишало воли. Заставляло трястись в испуге за собственное благополучие и отключало сознание в ноль. Мозг не хотел придумывать план побега. Не стремился дорисовать пути отхода. Он словно не желал спасаться.

— М-м… как же хочу тебя нагнуть… — пахом тёрся об мой живот, а ладонями сжимал ягодицы, вдавливая в себя с такой силой, будто хотел проткнуть насквозь своим огромным членом.

Сквозь пелену отчаяния, слышала щелчки камеры, а потом раздался возглас, от которого показалось, что меня окатили ведром ледяной воды.

— Блядь, ну наконец-то я вас нашёл. Весь район оббежал, сука.

Я, кажется, перестала дышать, а внутренности забились в предсмертной конвульсии.

Их трое…

Их, чёрт задери, ТРОЕ!

— Даже средний сумел добежать, с его то лёгкими… — пробормотал первый, листая на экране фотика снимки.

Толи он смотрел на те, что нащёлкал сам, толи искал те, которые, по глупости, сделала я.

— А ничё, что я тачку отгонял? — подходя ближе, брезгливо скривился третий. — Вы чё тут за вакханалию устроили?

— Участвовать не обязательно. — Хмыкнул второй, поворачивая меня лицом к вновь прибывшему и демонстрируя ему мой оголенный живот. — Заберу её себе, раз не нравится.

Третий окинул оценивающим взглядом. Пренебрежительным, хмурым и скептическим.