Врач. Люблю тебя - Леманн Анастасия - Страница 1

– Артур Сергеевич Вы что хотите?

Он усмехается и нагло откидывается в кресле.

– Чтобы вы стали моей женщиной! Я многого прошу! Вы красивая! С вами в свет выйти не стыдно! Спесивая правда, но спесь я с тебя быстро собью, девочка!

Девочка… Его глаза на секунду зажигаются дикой страстью, а у меня все внутри сжимается. Не стыдно… Девочка… Спесь с меня собьешь… Ну что ж постарайся…

Я резко встаю и залазаю на стол, скидываю поочередно туфли начиная перед ним танцевать в этот момент закрывая глаза, зная что на меня смотрит весь зал элитного ресторана… Сейчас я покажу вам любимый главный врач, как со мной не стыдно… Еще, как покажу…

– Инна! Инна! Инна девочка моя!

Я с трудом открыла глаза. Боль такая во всем теле. Лицо болит сильно, все болит. До жути все тело. Ничего не помню. Только ослепительный свет фар.

– Инна малышка моя!

– Я прошу вас, сюда нельзя, это реанимация!

– Мама! – одними губами шепчу я. – Мама!

А дальше проваливаюсь в сон где где-то вдали почему-то на берегу моря стоит Валентина и машет мне рукой.

– Не бросай Юлю! Пожалуйста, не бросай!

Я закрываю глаза. Валя…

– Как ваша машина вылетела на встречку?

Я подняла глаза. Большие голубые глаза смотрели на меня в упор. Молодой следователь, красивый интересный мужчина смотрит на меня в упор.

– Перед аварией водитель фуры видел, как вы потянулись за телефоном!

Я молчала. А ведь так и было. Я потянулась за телефоном. Телефон… В горле встал ком, а в носу защипало. Так страшно.

– Звонили из больницы! – тихо произнесла я. – Там мой брат в тяжелом состоянии!

Он вздохнул.

– Я кстати не представился Николай Иванович Мелентьев!

Я машинально киваю, а ком в горле лишь сильнее становится.

– Примите мои соболезнования, мне очень жаль что ваша родственница…

Я отворачиваюсь. Поверить что Вали больше нет я не могу. Мне так больно. Я ведь даже не знаю, как Юле в глаза смотреть буду. Врачи и мне прогнозов хороших не ставят. Вижу я все хуже и хуже. Болит затылок. Какие-то планы не видно в дальнейшем.

– Выздоравливайте, Инна Андреевна! – Николай Иванович встает, продолжая разглядывать меня, а я закусываю губу.

Я даже поверить не могу что Вали больше нет и возможно по моей вине. Не могу. Юлька, как же это все…

Я осторожно собрала хвост наверх чувствуя, как дико болит затылок. Рука легла на живот. В глазах защипало. Кто бы это был мальчик или девочка? Кто? Хотя какая разница. Ребенок у меня один это Сашка и других уже по прогнозам врачей коллег не будет, да я и не хочу. Ни мужчин ни детей. Только я и Сашка. Племянник или племянница и Юлька. Юлька не выходила из моих мыслей вообще. Подошла к окну и прижалась лбом к стеклу. Холодные красивые узоры, как и у меня в душе. Вспоминала его… Ведь даже ни разу не позвонил, а я ведь носила его ребенка, я потеряла его ребенка и беременна его ребенком.

В глазах застыли слезы. Опять ты меня обманул Гаврилюк…

– Здравствуйте, Инна Андреевна!

От неожиданности я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Позади меня с огромным букетом роскошных белых роз во всем черном идеальной черной рубашке которая так обжигает красивый спортивный торс и таким же черным брюкам с перевязанным золотым ремнем стоит наш новый главный врач.

– Здравствуйте! – тихо произношу я чувствуя, как внутри все сжимается.

Так смотрит. Такой взгляд высокомерный. Прекрасно! Это же протеже Никиты Маратовича и его отца. Сглатываю. Нет его больше. Он в Москве. Ему там хорошо. Рядом с ним любимая Олеся. А у меня… У меня никого. Женя я попросила не пускать, да и не хотела его поддержки, она была мне не нужна. Ко мне нельзя, только сейчас сегодня перевели в палату, до этого в реанимации лежала.

– Как вы чувствуете себя?

Красивые, но такие высокомерные глаза Воскресенского скользят по мне.

– Спасибо! Уже лучше!

Воскресенский закрывает за собой дверь и подходит ко мне ближе. Меня всю трясет.

– Голова не болит? Я переживаю за вас, Инна Андреевна, очень!

Он внезапно притягивает меня к себе, а его ладонь ложится мне на затылок. На секунду я прикрываю глаза, но тут же отшатываюсь. Что он себе вообще позволяет…

– Что вы делаете?

– Простите! Просто хотел проверить, нет ли выпуклости! Я же невролог, вы забыли?

– Мы не успели так близко познакомиться! – тихо произношу я.

Артур Сергеевич присаживается на стул разглядывая меня полностью, а мне от его взгляда не по себе становится.

– Присаживайтесь, давайте я помогу! Хотя вам прилечь надо!

Он быстро встает, обнимает меня за плечи и подводит меня к кровати. Сердце бешено стучит, я пристально смотрю ему в глаза. Неожиданно его пальцы зарываются мне в волосы, а я сглатываю. Что происходит вообще…

– Ты такая красивая! Я тебе слово даю, этого водителя я разорву! Валентина будет отомщена! С тобой все хорошо будет, девочка…

Я отшатываясь все еще не понимая что происходит, а в этот момент дверь палаты распахивается и на пороге стоит Евгений… Твою же… Его пакет падает и по полу катятся несколько апельсинов. Апельсины. Только их для полного счастья мне не хватало. Только их.

– Инна?

Прижимаюсь к стене. Женя заходит в палату, апельсины собирает. Только его тут не хватало. Он таким жалким кажется по сравнению с высоким широкоплечим Воскресенским. Воскресенский с усмешкой смотрит на него, сверху вниз. Конечно он знает про Кристину и моего мужа. Да что там он новый главный врач. Все знают. И он не исключение.

– Оооо Евгений Владиславович! Какие важные люди и без охраны!

Женя ставит пакет с фруктами и второй с продуктами на стулья, а у меня внутри все сжимается.

– Артур Сергеевич, а что вы в палате моей жены делаете?

Рождественский округляет глаза. В них читается ирония. Да во всем нем читается ирония по отношению к моему мужу.

– Евгений Владиславович, Инна Андреевна мой лучший врач! Наша заведующая! Такая красивая, хорошая… Как ее не навестить! Мы ее все очень сильно любим и никому не дадим в обиду никогда! Вы зачем нашего самого красивого и лучшего врача обижаете?

Он усмехается, а муж внезапно сжимает кулаки.

– Вас точно не должны волновать наши семейные отношения! Тем более кто кого обижает?

Воскресенский усмехнулся.

– Я прошу прощения, Евгений Владиславович, а у вас они есть эти отношения? Вроде вы нашу Кристину обрюхатили!

У меня темнеет в глазах. Так понятно. Конфликта не избежать. Да впрочем, уже ничего не избежать, все знают, абсолютно все что Кристина беременна. Наверное, я узнала самая последняя. Я.

– Это вас не касается!

– Еще, как касается! Инна Андреевна нравится мне! Или тебе идиоту в голову прийти не может, что нельзя жене изменять с молодыми свиристелками и твоя жена красивая женщина и нравиться может?

Евгений меняется в лице. Теперь точно конец.

– Вы что себе позволяете, Артур Сергеевич? Без пяти минут главный врач, а уже в мою семью лезете!!!!

– Семью?

Артур картинно изогнул красивую любовь. Он вообще был красивым, очень красивым мужчиной, даже красивее Гаврилюка. Гаврилюк… При воспоминании о нем у меня в глазах потемнело. Дышать стало тяжело. Я скучала, безумно скучала по нему.

– Что здесь происходит? Я прошу прощения!

Глаза поднимаю и в палату заходит молодой мужчина. Лицо можно назвать красивым если бы не шрамы на нем, либо операция, либо огонь, я сразу понимаю это. Задерживаю на нем взгляд, но поймав в ответ его взгляд пронзительно голубых серьезных глаз с изумрудно серым отливом, очень красивый оттенок, тут же отворачиваюсь. Что это за бестактность. Я же сама медик.