Камень 1993. Книга 2 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 11

Илюха выдохнул с облегчением, когда мы вышли из подъезда. А перед этим ковылял, припадая на короткую ногу, вокруг сумок с приставками. Опасно, конечно, было его оставлять одного, но парни, понятно, перепугались и поспешили на помощь.

— Что там случилось? — на нашем компьютерном гении лица не было, нижняя губа заметно дрожала.

— Потом, все потом, — отмахнулся я. — Идем быстрей.

Процессия у нас, конечно, заметная — шестеро парней с сумками, кот в корзинке и старушка. И все равно я почему-то уверен, что всем вокруг глубоко плевать. Если нас кто-то и будет искать, то разве что эти трое, оставшиеся в квартире, и их сообщники. Впрочем, и с этим мы разберемся.

Мы прошли мимо белого «Форда Транзит» с открытой боковой дверью. На нем, похоже, и приехала эта троица. На борту надпись: «СК СтройИнвест, коттеджи под ключ». Косят под приличную контору? А впрочем, владельцы компании могут быть и не в курсе всех дел — рулят процессами наверняка теневые «партнеры».

— Быстрей, быстрей! — подгонял нас Вадян.

К трамвайному кольцу с грохотом подъезжала желто-красная «Татра», под стеклом ободранная картонка с цифрой 4. Сам трамвай перекрашен, причем не один раз, но отвратительного качества краской, еще и поверх старой.

— Надо в милицию! — не унимался Валерка. — Их надо посадить! И квартиру бабе Лиде вернуть!

— Не помогут твои менты, — бросил, не оборачиваясь, Вадян. — Квартира по закону отписана… Мразотой одной.

В словах тезки звучало столько ненависти, что ее, казалось, можно потрогать. Я не был силен в риэлторских делах, у меня не возникало подобной необходимости — в прошлой жизни я прибегал к специально обученным людям… Однако я помнил, что в девяностых одинокие старики десятками, сотнями, тысячами оказывались на улице. Удивительно, что родственница Вадяна хотя бы с диваном, плиткой и телевизором под крышей осталась. А могла ночевать под мостом на картонке.

— У меня будешь жить, — отрывисто говорил Вадян, пока мы забирались в трамвай. — С матерью поговорю. Помогать ей будешь по хозяйству.

— Вадюша, но у меня же здесь, в Ярославле пенсия, — попробовала возразить баба Лида.

— Уймись, — мой тезка махнул рукой. — Пенсия, скажешь тоже…

Салон был почти пустой, народу не так много, так что мы спокойно расположились на старых пластиковых сиденьях. Или это не пластик, а крашенная фанера? Постучал по сиденью костяшками пальцев — нет, все-таки химволокно. Старое, поцарапанное. Резиновый пол в вагоне затерли до дыр сотни тысяч ног пассажиров.

— Мы бесплатно проедем, — улыбка Вадяна, адресованная хлипкому мужичку-кондуктору, была из тех, что называют обезоруживающей.

Кондуктор отвел взгляд и прошел мимо, собираясь как ни в чем не бывало «обилечивать» других пассажиров. И ведь никто не роптал! Честно, сейчас это не было такой уж проблемой, и я хотел было махнуть рукой… Но нет. Раз уж собираюсь менять судьбы людей, начинать нужно с себя самого. Иначе все эти пафосные разговоры гроша ломаного не стоят.

— Постойте, уважаемый! — требовательно позвал я, и кондуктор, вздрогнув, медленно обернулся.

Он только что выдал билет мужчине в очках и шляпе, похожему на одного известного маньяка, а теперь на его лице медленно начинало отражаться отчаяние.

— Мы нашли размен, — нарочито громко сказал я, чтобы, во-первых, самим выйти красиво из ситуации, и, во-вторых, дать такую возможность этому мужику.

Кондуктор, особенно не скрываясь, выдохнул и уже спокойно подошел к нам. Я отсчитал нужную сумму, мужик выдал сдачу и шесть билетов.

— У бабушки ведь проездной? — уточнил он, кивнув на бабу Лиду.

— Ой, где-то тут был, — засуетилась она, но кондуктор махнул рукой.

Верю, мол. А сама бабушка, видно, только что наконец-то пришла в себя. Вадян все это время внимательно наблюдал за моими действиями, но ничего не сказал.

— Так что там было-то, пацаны? — не выдержал Саня, когда кондуктор вновь отошел.

Мы заняли всю заднюю часть, оккупировав восемь сидячих мест. Восемь — потому что одно отвели под корзинку с котом Васькой. Мурлыка, похоже, решил отоспаться после пережитого стресса, и теперь даже грохот колес в неизолированном от шума вагоне его не тревожил. Спит себе котейка и спит.

— Батя, сучара, — проговорил Вадян, чем заслужил укоризненный взгляд старушки. — От нас с мамкой и братаном ушел, поехал в Ярик бизнес мутить. Баба Лида — это его тетка, моя двоюродная бабушка, получается. Единственная из всех родственников, у кого в Ярике своя хата. А она, добрая душа, его еще у себя прописала…

— Вадюша, не надо так про отца, — попросила старушка. — Какой-никакой, а отец все-таки…

— Никакой, — пробурчал Вадян. — Никакой он отец, ноль без палочки. А ты, баб Лид, не защищай его. Прогорел, квартиру твою заложил, гад. Так ведь было? А где он сейчас, хоть знаешь?

— Так они это… — пенсионерка взволнованно теребила наполовину оторвавшуюся пуговицу. — С Элечкой куда-то уехали. Ну, жена его вторая… Ты уж прости, Вадюша, но ты большой уже.

— Зато ты, баб Лид, как ребенок, — Вадян покачал головой.

Парни принялись наперебой обсуждать ситуацию. Валерка по-прежнему стоял на своем — мол, надо было сразу обратиться в милицию, в городскую управу, Ельцину написать. Илюха предлагал по газетам и телеканалам пройтись. Саня качал головой, гладил кота и говорил, что кроме других бандитов с той строительной фирмой никто не справится. А Дюс все никак не мог поверить, что отец Вадяна всерьез мог так поступить сначала с детьми, затем с пожилой тетей. Последнее, кстати, его даже сильнее задело — из-за того, что его родители-геологи не вылезали из экспедиций, воспитывала Дюса бабушка Ираида. И к ней он был привязан, пожалуй, сильней, чем к матери и отцу.

— Ну, может, его обманули? — он задумчиво чесал висок. — Заставили что-то подписать, например.

— А зачем он подписывал? — возразил Илюха. — Читать не умел?

— Надавили, — не унимался Дюс. — Угрожали чем-нибудь. А если у него долги были…

— Хватит, — оборвал всех Вадян. — Что бы у него там ни было, поступила эта тварь как последнее мудло. Вы видели, во что квартира превратилась? Как над старой бабкой издевались? А он сам, видите ли, с этой шмарой Элькой куда-то уехал!..

— Вадюша! — снова расстроилась баба Лида.

— Сама наивность, — пробормотал он, но в голосе не было осуждения в адрес старушки. Только горькая жалость.

А у меня вот были вопросы к нему самому. Во-первых, как он узнал о судьбе отца в Ярославле и о том, что случилось с двоюродной бабушкой. И во-вторых, где он сам был раньше? Навещал ли старушку хоть раз до этого? И, самое главное, почему вдруг решил к ней заехать именно сегодня, еще и так неожиданно? Он ведь явно до истории со скорой и токсикоманами не планировал этого делать! Да и вообще, с электрички соскочил в последний момент, когда увидел, что нас преследуют. Значит, и до этого не собирался, пофигу ему было.

Пока что эта история не налезала на голову, и я по-прежнему не понимал Вадяна до конца. Каким-то странным было его поведение в целом, только я никак не мог ухватить суть.

— Выходим, — он как раз прервал мои размышления.

До станции от остановки трамвая было недалеко, но мы все равно добирались довольно долго — баба Лида заметно уступала в скорости даже нашему Илюхе. Город уже погружался в вечерние сумерки, когда мы вышли на платформу Которосль. С другой стороны, это был даже плюс — основной поток пассажиров остался позади. Калымщики, работавшие в Ярославле, уже разъехались по домам, в Москву под вечер никто не ездит, это завтра с утра несчастные «электроны» будут штурмовать толпами.

— Чего вы так долго? — раздался расстроенно-гнусавый голос.

Из дальнего конца старого облупившегося навеса поднялась фигурка в леопардовой мини-юбке и с яркими пергидрольными локонами. Лариса, девушка Вадяна, промыкалась на платформе несколько часов, но все-таки дождалась.

— Здравствуйте, — блондинка, наверняка вознамерившаяся устроить своему парню головомойку, наткнулась взглядом на бабу Лиду и машинально подтянула вниз чересчур короткую юбку.