Незаменимый (СИ) - Агишев Руслан - Страница 40

- Ты, карась безродный, кому свое фуфло толкаешь? Мне, уважаемому бродяге, записному арестанту? – у худого уголовника, словно из воздуха, в руке появился небольшой кусок железки, заточенный до бритвенной остроты. Говоря, он не переставал крутить заточку между пальцами. Нож, как живой, извивался, крутил кульбиты. – Я тебе сейчас так попишу, что родная мамаша не узнает. Ты понял меня?

Рафи все это время стоял совершенно прямо, смотря лишь на свою зажигалку. Все остальное, включая этих троих, для него было лишь фоном. Ведь, этот проклятый кусок металла мог запросто уничтожить все то, чего он достиг. Если зажигалку обнаружат полицейские и свяжут ее с ним, то его просто на просто размажут. Лану снова отправят в приют или, вообще, продадут кому-нибудь на забаву. Из него выпотрошат все секреты по изготовлению магического оружия, а потом избавятся, как от ненужной вещи.

- Верни мою вещь, - он попросил снова, кивая на зажигалку.

Понимание неотвратимо надвигающей на него беды было столь явным и красочным, что парень напоминал собой сжатую до предела пружину. И сейчас ему было достаточно самого крохотного усилия, чтобы «взорваться».

- Братва, шкет совсем берега попутал, - худой, качая головой, тяжело вздохнул. Мол, смотрите, я ни в чем не виноват, я ничего первый не начинал. Меня заставляют отвечать. – Сам напрашивается. Видно, придется ему юшку пустить, потрошки выпустить.

Нож снова заскользил между его пальцами, напоминая гибкую змейку. Туда – сюда, туда – сюда. Змейка то свое металлическое жало показывала, то пеньковую рукоять.

- А может его того? – Чапа вдруг сально улыбнулся. – Нам скоро на кичу, когда еще бабца попробуем, а тут свежее мяско. Маруха прямо огонь…

Оживились и те трое, что с ним сидели. Вскоре все четверо смотрели на Рафи уже совсем другими глазами. Глазами его едва не раздевали.

- Слышь, карась, если жить хочешь, свои портки сымай. Обчество хоче…

Договорить худой не успел. Рафи скользнул вперед, едва не размазавшись в воздухе, и с ходу ударил. Кулак с хрустом воткнулся в грудь, отбрасывая арестанта к стене. Со стоном тело сидельца перевернулось, и застыло изломанной куклой. С подбородка выступила капелька крови, которая через мгновение превратилась в тоненький ручеек.

- Отдай мое, - в очередной раз Рафи требовательно тянул руку. – Отдай.

Тишина стала вязкой, плотной, ее ножом резать можно было. Вся камера, как один, уставилась на лежащее тело. После, словно по команде, повернулись к парню и с диким удивлением стали его рассматривать.

- Ах ты, сучий потрох, - угрожающе захрипел цыган, поднимаясь с корточек. – Нашего кен…

Еще одно неуловимое движение, мерзкий чавкающий звук, и очередное тело стало сползать по стенке на пол. Рафи сделал шаг вперед и снова вытянул руку, с которой капала кровь.

- Дай…

И это «дай» в полной тишине прозвучало, как выстрел – сухо, хлестко. По ладоням Рафи прошло едва уловимое свечение, что отличало лишь одаренных. И все сразу же все стало ясно – этот внешне совершенно обычный парень не простой человек.

Последний из троицы арестантов аж в лице переменился. Побелел, в глазах появился животный ужас. До него только сейчас дошло, что он с дружками не только обокрал самого настоящего мага, но и прилюдно его унизил. А унижение, как известно, маги считали самым страшным оскорблением. По имперским законам простолюдина за такое могли просто на просто изувечить, причем сделать это совершенно безнаказанно.

- Стой, братка… Стой, подожди, - голос у урки откровенно дрожал. – Твое? Бери, бери…

Трясущая, синяя от татуировок, рука схватила зажигалку.

- На, бери, братка… Кто же знал-то, что твое… Бог попутал…

Арестант держал железку одними кончиками пальцев, словно это было что очень и очень опасное.

- Бери, бери… Я же того… совсем не при делах…

Рафи взял зажигалку и вернулся на свое место, где спокойно сел на доски. Главная улика, по которой его могли узнать, снова была с ним. Прикрывшись полой куртки, он быстро разобрал зажигалку на запчасти – шесть или семь разнокалиберных деталей, которые незаметно рассовал в щели между досками пола. Вот теперь точно все.

Едва Рафи закончил, как заскрежетал засов. Похоже, надзиратель ковырялся ключом в замке. Следом раздался неприятный скрип плохо смазанного металла: дверь открылась и пропустила вперед еще одного арестанта.

- Принимайте нового сидельца! – буркнул надзиратель, снова закрывая дверь. – Пошел, чаво застыл?!

А оказавшийся в камере незнакомец расправил плечи и стал вглядываться в лица остальных арестантов, вероятно, ища знакомых. Оглядел и «споткнулся» на Рафи.

- Рафа?! – выдохнул он на одном дыхании.

- Витян?! – удивился, поднявший голову, Рафи. Не веря своим глазам, он поднялся. – Ты?

Бывшие друзья и сегодняшние враги замерли друг напротив друга. Один в один два хищных зверя, готовых вцепиться друг другу в горло.

- Надо же, как мне подфартило, - криво усмехнулся Витян, сжимая кулаки. – Думал на кичу отъеду, а с гнидой так и не поквитаюсь. Это ведь ты, сучонок, на нас фараонов навел. Всех позвал на толковище, а сам навел на нас фараонов. И такая встреча…

Витян медленно стал смещаться к центру камеры, явно, собираясь прижать Рафи к стене и лишить его маневра. После этого можно было и напасть. Он чуть сгорбился, согнул руки. Явный признак, что уже готов к броску.

Но внезапно его враг засмеялся, что сразу же сбило весь настрой Витяна. Кто в здравом уме ржет, как конь, когда на него вот-вот нападут?! Только умалишенный, но Рафи никак на такого не походил!

- Ха-ха-ха! Вот же умора! Ха-ха-ха! – парнишка даже за живот схватился, так его от смеха прихватило. – Ха-ха-ха! Гениально же получилось! Ха-ха-ха! Я просто не могу…

С откровенным недоумением Витян смотрел на ржущего парнишку, и не знал, что делать.

- Это же просто гениально! Чего смотришь, как баран на новые ворота? Ты не понял, что случилось? – вытирая слезы, Рафи кивнул Витяну. – Нас же развели, как последних лохов! Понимаешь? Это же высшая лига! Сначала стравили, после грамотно подвели друг к другу. А вишенкой на торте стали фараоны, которых слили нас обоих! Видит Бог, это высший пилотаж! Понял?

Витян покачал головой. Видно было, что до него так и не дошел весь расклад.

- Чего тут не понятного, - развел руками Рафи. – Не я тебя и остальных заложил. Я просто не мог этого сделать, так как и сам там был. За вами следил.

- Если не ты, гнида, то кто?

Парень скривился, словно ему не понравился вопрос.

- Не правильный вопрос задаешь, Витян, совсем не правильный. Нужно спросить, как нам свалить отсюда…

***

Окраина столицы. Пересыльная тюрьма

Жара стояла просто несусветная. Вонь от переполненной бадьи с дерьмом смешивалась с тошнотворным запахом немытого человеческого тела, превращаясь в невообразимые, ощущаемые физически, миазмы. В камере, где в лучшие времена сидело около десятка арестантов, сейчас было больше пятидесяти сидельцев и они продолжали прибывать. Примерно раз в пару часов железная дверь с противным скрежетом открывалась, и внутрь вталкивался очередной бедолага в помятой одежде и синим лицом.

Люди вповалку лежали по всему полу, сидели у стены. Самый забитые толпились вплотную другу к другу у «марьи иванны», той самой бадьи, приспособленной под нужник. Лишь у окошка, самого «козырного» места, где было чуть прохладнее от сквозившего здесь ветерка, было просторно. Арестанты старательно держались в стороне от этого места, стараясь даже не коситься туда.

А сидевшие там двое, напротив, держались свободно, уверенно, словно и не сидели за решеткой, и не ждали уголовного разбирательства. Вообще, странная парочка, если со стороны посмотреть. Тот, что справа сидел, худой с алчущим волчьим взглядом, был здесь известным человеком. За ним тянулась слава откровенного отморозка, который, вообще, никого и ни во что не ставил. Шептали, что он лично троих, а то и четверых, фараонов на перо поставил, и ему ничего за это не было.