100 дней боли. Ты моя - Леманн Анастасия - Страница 4

Выхожу и с каменным лицом набираю ее номер. Абонент временно недоступен. В глазах темнеет. Какого хрена, какого…

Я вспоминаю нашу первую встречу садясь в машину. Руки бешено дрожат… Сука… Сука… Как это… Как это возможно… Что происходит…

Как я первый раз ее увидел, да ее лицо, но она была другая. Совсем другая. Хорошая, особенная…

– Ты волосы осветлила? Тебе так ещё больше идет!

До сих пор помню свою фразу… Я так смотрел на нее. Видавший виды. Столько прошел, столько всего было…

Всегда считал, что Рада обычная хоть все и восхищались ее внешностью, а тут с ума сошел. Просто стоял и смотрел. Вроде Рада, но это была не Рада. Это была та самая которую я так долго искал. Даже Света в молодости не смогла так меня зацепить, а тогда в молодые годы мне казалось я ее любил, дрался за нее. Самая красивая девочка двора… Только в кого она превратилась сейчас…

Резко трогаюсь с места.

– Садись поговорим! Ты Рада Богдановская! Моя жена!

Вспоминаю все и все больше понимаю, я не хочу ее от себя отпускать… Почему она так резко охладела. Что я сделал не так… Подумать не мог что жестокий Федор Богдановский так может потерять голову… Что со мной что…

Я сидела в подушках и считала время. Минуты мучительно капали, а у меня бешено стучало сердце. Я очень хотела обнять его. Прижаться к нему, и чтобы не отпускал меня. Мой… Чтобы он их всех убил за то, что сделали со мной и с моим малышом.

Ребенка больше не было… Я должна им отомстить, разорвать их в клочья. Ненавижу их.

Дверь аккуратно скрипнула и в комнату со свечкой в руках вошла Любава.

– Тихо девка, молчи, я им снотворное в самогонку налила! Бежать тебе надо девка! Быстро бежать!!!

Подходит к кровати, ставит свечу на тумбочку и аккуратно начинает веревки распутывать. Страх. Сердце бешено колотится. Я так боюсь.

– Тихо девка, тихо!!!

Берет свечу в руку и ведет меня к двери. Осторожно выходим в сени. Везде грязно, неубрано. Аккуратно идем вперед. Она толкает осторожно тяжелую деревянную дверь, закрытую на железный засов. Толкает и в меня попадает прохладный свежий воздух. Я судорожно хватаюсь за косяк.

– Тихо, девка, не падать!

Любава выталкивает меня на улицу. Вся дрожу. Холодные капли дождя попадают мне в лицо, вся дрожу от холода. На улице прохладно…

– Девка беги в сторону дороги, прямо! Что есть силы беги и не смей останавливаться! Беги! Там в двух шагах от дороги дорога, к домам богатых ведет, там и есть дом твоего мужа! Беги, девка!

– А, как же вы? – тихо спрашиваю я.

Любава вздыхает.

– У меня нет никого, всех потеряла! Беги, девочка, беги!

– Где девка?

Из дома раздался чей-то утробный крик.

– Где девка, Любава?

Любава поменялась в лице.

– Беги, детка, только беги!

От ужаса я, наспех обняв ее бросилась бежать прямо в сторону леса. Холодные капли дождя подгоняли меня сильнее. На небе громыхнуло и словно кто-то вылил ведро на меня. Я бросилась бежать еще сильнее. Ветки больно хлыстали по лицу. Кажется, это был конец…

Я бежала так что ветер свистел в ушах. Меня отчаянно трясло. Я бежала так, как не бегала никогда в жизни. Страх и ужас все смешалось. Только бы добежать… Дорога… Впереди показалась дорога… Я бросилась к ней и перебежав кинулась в сторону поселка.

– А ну стой, сука! – услышала я позади. – Все равно не уйдешь!

У меня потемнело в глазах. Господи помоги, только помоги…

– Что вообще происходит? Ты можешь мне объяснить?

Я захожу в гостиную и замираю. На минуту мне кажется, что это Рада вернулась. Та же вульгарная поза нога на ногу, бутылка коньяка в руках, все тоже кроме яркого макияжа.

Внимательно смотрю на нее. Злость, ярость, все смешивается в одно…

– Ты что сдурела пить?

Если бы я не знал, что Рада мертва, подумал бы что это она. Взмахивает ресницами.

– А почему мне нельзя выпить? Мои дни сочтены!

Руки сжимаются в кулаки. Ненависть… Дикая ненависть сжимается во мне, проходит атомами по кровами. Вспышка ярости, мне в этот момент хочется ударить ее. Едва сдерживаюсь.

– Ты совсем охренела? Отдай бутылку!

Подхожу к ней и вырываю бутылку из рук. В глазах столько злобы.

– Ты охренела?

– Не трогай! – тянет бутылку на себя. – Ты серьезно считал, что я тебя урода полюбила? Я тебя ненавижу! Посмотри на себя! С тобой спать противно ложится!

Мне показалось на секунду что я ослышался. Что оглох и ослеп одновременно. Она так стонала подо мной, говорила такие слова, клялась, что любит меня… А что в итоге… Вот как…

– Артура значит любишь?

– Да люблю! – с вызовом отвечает она.

В этот момент мне кажется, у меня вырвали сердце, так больно мне не было никогда, даже в тот момент, когда я узнал, что Светлана сдала Лерку в детский дом.

Сглатываю. Ну что ж пусть будет по ее.

– Убирайся!

Пьяно усмехается.

– О, великий Богдановский меня не ударит?

У меня темнеет в глазах.

– Помогите! На помощь!

Резко выхожу на балкон. Мне кажется или где-то вдали мелькают белые волосы и этот голос я где-то слышал?

– Опять соседи дерутся! – на балкон заходит Рита. – Каждый день банкир свою жену колотит!

Какое-то тревожное состояние не отпускает меня ни на секунду. А ведь у жены банкира черные волосы…

Эллина, хлопнув дверью выходит из гостиной, а я мрачно смотрю ей вслед. Неужели все? Она что просто так уйдет? Руки сжимаются в кулаки…

Я никогда так быстро не бегала. Я бежала и чувствовала, как за мной гнались. Слезы застилали глаза. Мне было невыносимо тяжело дышать. Низ живота болел. Болело все тело. Было так тяжело… Я думала умру. Бежала, увидев впереди дом.

От ужаса все сжималось внутри. Резко затормозив, я схватилась за ворота. В окне мелькнул знакомый силуэт. Силуэт, который я так полюбила, который стал мне дорог. Федор…

– Помогите! Федор!

Я полезла на решетку, в тот момент он обернулся, заспешив к балкону, а сильный удар чем-то тяжелым заставил меня упасть на землю. Руки отцепились, и я упала. Фигура второго мужчины. Сильный удар кроссовкам и в глазах потемнело. Я не смогла дышать. Из горла вышел хрип. Вырвался так отчаянно.

– Федор!

– Не поможет тебе твой Федор, сука драная! Сбежать, потаскуха решила?

Схватив меня за волосы, он потащил меня в сторону дороги. Вся надежда на то, что я добежала и увижу Федора растаяла словно дым.

Еще удар. Меня тащили за волосы. Параллельно он бил ногами в живот и по лицу. От отчаяния мне казалось, я умираю… Я не могла не дышать ничего. Дотащив меня до какой-то жижи, где ужасно пахло (я понимала, что это болото, так воняло тиной и сыростью), он вытащил из-за пазухи небольшой топорик.

– Сбежать надумала сука! Я тебя урою мразь! Урою!

С размаху топорик опустился на мое лицо… В глазах потемнело окончательно. Это был конец. Больше я ничего не видела и не понимала…

Я открыла глаза от нежных прикосновений по моему лицу. Это было так трогательно и красиво. Он.

Это был Федор, на кровати лежали розы. Красные розы, которые он сжимал в руке. Я осторожно коснулась их.

– Девочка моя, я освободился и приехал за тобой!!!! Как ты чувствуешь себя маленькая моя?

Маленькая моя… Как же это красиво. Меня сводит с ума, когда он так называет меня, это словосочетание.

– Все хорошо! – я обвила его шею руками. Мы можем ехать! Мне уже гораздо лучше!

Я кривила душой, раньше у меня никогда не болело сердце, но после слов Ольги Игоревны и то, что узнала то и дело заходилась в приступе, я сама чувствовала, как оно стучит. Он прищурился, недоверчиво смотря на меня, а потом кивнул и прижал меня к себе делая так что я растворялась в объятьях, в его сильных мужских руках.

Его рот накрыл мой, по телу прошлась дрожь. Артура я не любила и сейчас могла смело это сказать, что я приняла за любовь ни то. – Я люблю тебя! – Я тоже люблю тебя моя маленькая!