Инго и Инграбан - Фрейтаг Густав - Страница 20

• Предыдущая
• 20/72
• Следующая

Довольный Ротари хлопнул хлебопашца по руке и вскричал:

– Так говорит достойный сосед – внемлите словам его!

Наконец, с заискивающим лицом, выступил и Альбвин:

– Я согласен со сказанным свободным хлебопашцем. Советую сдержать клятву, быть может, и тягостную, если только гости ссылаются на нее и желают нашей защиты. Но если они уедут добровольно, то мы окажем им содействие и предложим даров, чтобы беззаботно отправились они туда, куда влечет их сердце. Но помимо их доброй воли, мы не выдадим гостей королю.

С этим большинство охотно согласилось, в том числе князь и Зинтрам, но Ротари гневно вскричал:

– Вы хотите поступить, как лиса, однажды сказавшая крестьянке: это твоя курочка, но ничего больше я не требую.

А Изанбарт предостерег:

– Можете ли вы перекладывать на гостя обязанность, лежащую на вас и детях ваших? Кто похвалит хозяина, взывающего к великодушию гостей?

Долго препирались друг с другом лесные обитатели, а мнения между тем оставались несогласными.

Тем временем Гильдебранд громко пропел во дворе охотничье присловье и большим рогом созвал охотников. Вооруженные копьями и самострелами, со сворами борзых спешили туринги; с толстыми железными копьями, роговыми луками и палицами пришли не имеющие собак вандалы. Гильдебранд разделил охотников на два отряда: гостей и дворовых, присоединив к ним местных жителей. Охотники тихо прошептали охотничью молитву, затем Бертар сказал Гильдебранду.

– Без собак не быть удаче твоим гостям на скользкой тропе. Но раз уж известны тебе звериные ходы, то по крайней мере постарайся, витязь, чтобы не напрасно мои ратники утаптывали снег, потому что и быстрым ногам не настичь зверя там, где нет зверя. Иной раз ты далече усылал нас от следов лесных великанов – смотри же, чтоб нынче мы не были обижены в сравнении с местными жителями.

– У кого нет счастья и умения, тот пеняет на загонщиков, – возразил Гильдебранд. – Напрасно только напоминаешь, потому что распорядился я по всей справедливости.

Зазвучал рог, собаки рванулись на ремнях, весело поднялись охотники, приветствуя женщин, у ворот смотревших на отъезд. Проходя мимо Ирмгарды, вандалы мгновенно издали громкий, радостный крик и преклонили перед ней колена и оружие. Инго тоже подошел к ней.

– Ты только один, витязь, не обращаешь внимания на охотничьи клики, – сказала Ирмгарда.

– Остались еще и другие, – ответил Инго, указывая на дом.

– Не сомневайся в их верности, – попросила Ирмгарда. – Когда ты находишься при твоих витязях, то не слишком опасаемся мы, что между ними и нашими ратниками снова возникнет вражда.

Инго быстро облекся в охотничьи доспехи и поспешил за своими товарищами; нагнав их прежде, чем они разделились, он был принят радостными восклицаниями своих воинов; даже местные жители обрадовались ему, и все добрыми товарищами вошли в лес. Гильдебранд указывал дорогу, и ведомые деревенскими парнями, один за другим отряды исчезали в извилинах долины и за высокими древесными стволами. Вскоре вдалеке раздались удары загонщиков по деревьям, лай собак и веселый звук рогов. На этот раз вандалам посчастливилось: они подкрались к стаду зубров, среди которых гулял могучий бык, уже знакомый охотникам. Им удалось загнать стадо с холма в глубокую долину, где снежные завалы препятствовали бегу огромных животных. И тогда ринулись мужи на стадо сверху, а внизу, у подножья холма, на животных пошли охотники с копьями и стрелами. Удалось положить все стадо, только вожак, чудовищный бык, прорвался сквозь цепь охотников до более ровного места. Тогда Инго метнул в него тяжелым железом, раздался стук металла о тело, и сразу ручьем хлынула кровь.

– Задело! – вскрикнул Инго и в ответ раздался радостный крик остальных. Однако лесной великан с трудом, но взобрался в высокоствольный лес: без копья, широкими прыжками помчался за ним Инго, размахивая ножом. Животное снова бросилось, в глубокую лощину, волоча копье, и в то время, как Инго стремился вперед на холм, пытаясь опередить быка на свободном от снега участке, вдруг услышал он лай собак, охотничий клик и звук рога. Спустившись в долину, он обнаружил быка, лежащим на земле, с копьем Теодульфа в теле, а сам Теодульф стоял на животном и трубил победный клич.

– По законам охоты бык мой, – вскричал Инго, вскакивая на тело зверя, – мое копье нанесло ему смертельный удар!

Над добычей стояли друзья Теодульфа, и ярая злоба сверкала в их глазах.

– Мое оружие – и бык мой! – в свою очередь упорствовал Теодульф.

Тогда Инго вырвал копье Теодульфа из тела быка и далеко отшвырнул его, так что оно повисло в ветвях сосны. От бешенства туринг заскрежетал зубами; в какой-то миг он готов был броситься на Инго с кулаками, но смущенный доблестной осанкой мужа, отскочил назад и натравил на Инго свору собак. С воем бросились на витязя разъяренные животные, и тщетно вопил Гильдебранд: «О, горе!» Инго заколол ножом лютейшего из псов, а подоспевшие вандалы выручили из беды своего короля, поубивав копьями остальных собак.

– Конец охоте! – приказал Бертар. – Теперь начнется иного рода полевание, и не узрит следующего дня мерзавец, натравивший собак на нашего короля. Сегодня мы были собакобоями, как ты обозвал нас, так будь же последней собакой, которую мы убьем!

И он приготовился бросить палицу, но железной хваткой Инго впился в его руку.

– Никто да не осмелится прикоснуться к нему: этот человек принадлежит моему мечу. А ты, Гильдебранд, пригласи судей на судбище; немедленно, перед кровавыми следами убитого зверя разрешите мое право.

Оба отряда избрали каждый по мужу, а те, в свою очередь, третьего. Осмотрев раны, судьи пошли по кровавым следам до места, где копье Инго поразило быка, затем они вернулись и изрекли приговор: «Добыча принадлежит витязю Инго». Жестокая улыбка скользнула по лицу короля, и он повернулся спиной к быку.

– Советую, – смущенно начал Гильдебранд, – чтобы оба отряда не одновременно направились во двор; если угодно, витязи, то ступайте вперед.

– Вам будет полегче, – возразил Бертар, – а нам придется долго тащить из леса тяжелую ношу. Полагаю, не следует нам пренебрегать охотничьей честью, потому что об этой охоте еще долго будут говорить в стране.

Молча отправились застольники Ансвальда ко двору; только Теодульф говорил со своей обычной заносчивостью, чтобы речами заглушить кипевший в нем гнев; без охотничьего клика вошли они во двор, и Гильдебранд поспешил к князю. Уже стемнело, когда победоносный отряд подошел со своей добычей.

– Протрубите радостный клич! – вскричал Бертар. – Это подобает столь богатой охоте.

Раздались победные звуки, но никто не отпер ворот и Вольф вынужден был отодвинуть поперечную перекладину. Вандалы положили добычу перед домом князя с пилоном расстались с товарищами-турингами и молча собрались в своем доме.

Тихо было во дворе, бурный ветер завывал над кровлями, но в домах и палатах слышался шепот тревожных речей.

На бой, которого не должно увидеть солнце, шли сумерками следующего утра Инго со своими боевыми товарищами, Бертаром и Вольфом. Под их ногами хрустел снег, злой ветер проносился над их головами, нанося в долины облака нагорного снега; завеса туч заволакивала свет неба; только духи смерти царили на земле, завывали в ветре, шумели в оголенных деревьях, в ледяных потоках несли весть, что из двух сильных витязей один лишится солнечного света и низойдет в студеное царство туманов. Бертар молча указал в сумеречную даль: на другой стороне ручья стояли три мужа – Теодульф со своими товарищами, Зинтрамом и Агино.

– Их ноги быстрее наших, – с неудовольствием сказал Инго, – похвали того, кто первым повернется спиной к туманной поляне.

Перед ними лежало поле битвы – песчаный остров, покрытый тонким слоем снега, с двух сторон окаймленный проточной водой. Не произнося ни слова, секунданты жестами приветствовали друг друга через ручей и, подойдя к прибрежным ивам, срезали большие ветви и ножами сняли с них кору. Бертар и Зинтрам перешли ручей одновременно, вышли на поляну и белыми колышками обозначили поле битвы. Затем каждый из них отошел в конец острова – один вниз, а другой вверх по течению ручья – и сделал знак соперникам, ратоборцы преклонились перед богами-заступниками, прошептали молитву и перешли вброд через ручей к своим товарищам. Секунданты отошли за ручей, а смертные враги ринулись друг на друга, без щитов, в железных шишаках, с поднятыми мечами. Сталь ударилась о сталь, вокруг них стонал ветер, и журчала ледяная вода. И был то жестокий бой, и оказался Теодульф недостойным славы, которую он имел среди своих товарищей: недолго длилась битва, столь быстро влекущая к смерти, – и с неудовольствием увидел Бертар на мглистом небе зарю, предвестницу дня. В этот момент Теодульф покачнулся под тяжелым ударом, Инго снова бросился на него и нанес решающий удар, который сокрушил врагу череп. Хлынула кровь, и ратник князя рухнул на снег. Инго подошел к нему чтобы острием меча пронзить – ему горло, но внезапно из-за холма проник первый луч солнца; багровый свет упал на лицо раненого, и Зинтрам, забыв в смертельной тоске об обете молчания, закричал:

• Предыдущая
• 20/72
• Следующая