Крещение огнем. Мертвые не умеют смеяться (СИ) - Лещенко Владимир - Страница 10

Потом окружавшие их бойцы так напомнившие ей действующих лиц давней телехроники, расступились.

Появились два новых персонажа: начальственно держащийся рослый худощавый человек в городском зимнем камуфляже и широкоплечий крепыш, в зеленом армейском бушлате и «бронелифчике» — так кажется это называлось в переполненных непонятными терминами и аббревиатурам романе «про Афган», который лет семь назад подсунул ей одноклассник Лешка, в которого она тогда была тайно влюблена.

— Да, лейтенант, вот тебе и ваш блокпост, — с превосходством бросил высокий. — Целый джип прохлопали! А если бы не мои орлы что было бы? А если бы кто-то из них позвонить успел бы? Вот потому в стране и бардак, что так во всем!

Он поднес к уху рацию, что-то пролаял в микрофон. При синеватом отсвете ее пульта девушка успела разглядеть могучий нос и большие звезды на плечах бушлата — она не разглядела точно — одна или две.

— Откуда они взялись? — оправдывался армеец с мелкими звездочками на плечах. — На карте той дороги не было.

— Знаю, что не было, — кивнул майор. — И отлично тебя понимаю, старлей! Было лень проверить! И в самом деле: пехота, мать вашу — самые хорошие солдаты! А знаешь почему? Убить трудно! — взорвался он истеричным криком. — Если голову отстрелят, могут задницей думать — это у них даже лучше получается! Ты хоть понимаешь, что сейчас мы чуть не сорвали операцию! Всю операцию! ВСЮ!! Ты это... А!!

Офицер махнул рукой и с минуту беззвучно шевелил губами.

— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, — продолжил он, уже остывая. — А с этими что будем делать?

— Их нельзя отпускать — торопливо бросил стоявший неподалеку от Лены здоровяк.

— Конечно, — кивнул майор (или все же подполковник — девушка так плохо разбиралась во всех этих звездочках и лычках...) Посидят у нас до завтра. До вечера. А там — пусть валят на все четыре стороны.

—Что значит — задержать?? До какого выяснения? — возмутилась Элеонора, выслушав старшего лейтенанта (Лена слышала, как к нему обращался какой-то солдатик). — Все документы при нас! И верните нам немедленно мобильники! Я свяжусь со своим адвокатом! — последняя фраза прозвучала слишком уж нарочито, тем более что девушка постаралась подбавить апломба в голос.

«Неужели они не понимают??!!» — раз уже наверное в третий всплеснула про себя руками Лена. Неужели же ее друзьям — вроде умным и вполне соображающим в жизни ребятам не ясно, что происходит? Что надо не права качать, а радоваться, что все вроде обойдется без эксцессов...

— Пройдемте, и не заставляйте применять физическую силу... — лейтенант старался изо всех сил держать себя в рамках, но явно терял терпение. Краем глаза Горелова отметила, как мелькнула презрительная ухмылка на лице ближайшего «ментозавра», на рукаве форменной куртки которого красовался оскаленный тигр с поднятой для удара лапой. Отметила и заключила — поручи дело этому хищнику, и их всех бы давно повалили наземь, отходили дубинками и заковали в наручники. Правда, у этих дубинок нет, но зато у них есть автоматы.

«Ой, мамочка, что же будет?!..»

Похоже, ее спутники тоже постепенно соображали — что плетью обуха не перешибешь. Власть есть власть: какие бы у твоего папаши на счету ни лежали миллионы — переть на рожон, когда она настроена вот так, решительно — предельно опасно. Ведь дураку ясно: эти не канючить денежку, прикидываясь суровыми — эти не играют.

И вдруг...

— Да вы чего?!! — истерично заорал Андрей, отпихивая пытавшегося загородить ему путь молоденького солдатика и подскакивая вплотную к офицеру. — Да чего ты творишь, х...й тебе в грызло! Вы чё — охренели тут все нафиг?! Да мой батя — генерал, если хотите знать! Таможенной службы! Не вашей говенной ментуры! Он захочет — вы на пузе к нему приползете сапоги лизать! Да перед ним твои генерашки на цыпочках ходят и в жопу целуют! Ты чё — погоны нацепил, и думаешь крутой, да?? Батян мигнет, и ты эти погоны снимешь и сам ими жопу мне вытрешь, если я захочу!.. Уйди, сапог! — сбросил он с плеча руку крепыша-лейтенанта. — Отстань, чмо!

Лена похолодела. Она отлично знала, что время от времени с адекватным в общем парнем происходит нечто непонятное: то ли воспитание в богатой семье его так испортило, то ли дефект нервной системы, не замеченный в детстве, то ли еще что-то — поговаривали, что он плотненько сидит на кокаине — но иногда малейший, на первый взгляд, пустяк внезапно превращал его зверя.

Например, он не раз и не два посылал по матери поставившего ему не ту оценку преподавателя. На ее глазах, ударом кулака сломал челюсть девушке-официантке, ненароком пролившей его костюм несколько капель вина. И его папику пришлось мало того, что платить компенсацию за лечение, так еще и ездить лично извинятся к хозяину казино — не за выбитые зубы «халдейки», конечно, а потому что имел место скандал в приличном заведении. А уж ссоры с однокурсниками...

Еще краем уха она слышала, что из колледжа в чинной благопристойной Англии его выперли, когда он ни за что ни про что избил сынка какого не то лорда, не то пэра.

— Сейчас, — бормотал Андрей, суя руку за отворот пальто и заставляя этим движением напрячься всех полицейских. — Щас я, вот, звякну бате... — Он выхватил из-за пазухи второй мобильник, но так и не успел набрать не единой цифры.

Стоящий рядом с офицером солдат ударил его по руке, и тонкий изящный «Сименс» полетел на асфальт. Прямо к ногам лейтенанта. Тот брезгливо отпихнул его ботинком, но что-то не рассчитал слегка — и хрупкая игрушка, чуть слышно хрустнув, погасла.

Несколько секунд Андрей даже не со злобой, а с каким-то недоумением взирал на человека, так обошедшегося с его собственностью. Видимо, он уже давно не сталкивался ни с чем подобным — да и кто в этом мире мог так обойтись с сыном почти что олигарха? Небожителя!

— Ну все, — наконец выдохнул он, кусая тонкие губы. — Хана тебе, сапог!.. — и новая порция отборной матерщины обрушилась на окружающих. — Хана тебе, жертва пьяного акушера! Да этот мобильник стоит больше, чем ты со всеми потрохами! Грохну козла... За базар реально положу в грунт пидораса... Ненавижу, б...ь, быдло! Затрамбую всех, х... вам в грызло... Да я тебя ........ и отца твоего, и мать ....... и сестру .....!!!! Ненавижу-у-у!!!

Он совсем потерял человеческий облик, этот сынок таможенного генерала. Казалось, что сейчас Андрей встанет на четвереньки и вцепится стоящему столбом лейтенанту в ногу, как взбесившийся пес. Или сразу в горло...

Богу, истории или судьбе было угодно, чтобы именно сейчас и здесь встретились эти два человека. Оба — достойные дети своего отвратительного и несчастного времени.

Лейтенант Торопцев стоял перед беснующимся мажором, но думал совсем не о нем. Он вспоминал сейчас свою сестру, Машу...

Вспомнал, как видел ее последний раз живой — счастливую, лучащуюся счастьем своих двадцати трех лет и будущего материнства, встречающую его, любимого братца, на пороге старой маминой квартиры. Пришедшего с войны старшего брата.

Тогда, при одном взгляде на ее милое личико, он тогда как раз вернувшийся из очередной командировки на вновь воспалившийся Кавказ, забывал и обо всех треволнениях, и о тяготах службы...

Но вспомнил он и телеграмму, полученную ровно через десять дней. Телеграмму которой до самого конца, до приезда в родной городок, до того момента, как... не хотел верить.

Акты экспертизы, одного из которых хватило бы любому честному судье для приговора...

Угрюмо отводящих глаза гаишников...

А потом — грубое квадратное лицо хорошо упакованного мужика, за спиной которого кабаньими тушами торчали два телохранителя, грозных на вид, но с которыми он мог бы справится без труда. Папашу «гражданина Николаева Н.Н.» «совершившего в результате грубого нарушения правил дорожного движения наезд на гражданку Трофимову М.Н. повлекший за собой смерть потерпевший вследствие полученных травм». И его вкрадчивое предупреждение: «И не вздумай там, лейтенант, чего насчет сына моего подумать — у тебя ж еще две сестры и тетка с племянниками... «