Зима Скорпиона - Каплан Эндрю - Страница 11

Малыш уселся на переднее пассажирское сиденье рядом с водителем. Он обернулся, держа в руке пистолет. Сердце Скорпиона колотилось.

— Как тебя звать? — спросил Малыш по-русски.

— Бриан, Люк Бриан. По-русски — Лукьян, — ответил Скорпион.

— Дрейфишь, Лукьян? — Малыш поиграл пистолетом.

— Не знаю. Куда мы едем?

— Тебе не все равно, где тебя очень скоро поимеют? — небрежно бросил Малыш, и здоровяк хихикнул.

Они ехали по Крещатику в сторону Майдана. По обеим сторонам улицы стояли помпезные советские дома, сверкали рекламные биллборды, в окнах магазинов отражались уличные фонари и голые зимой деревья. Было поздно, пешеходов очень мало. Пошел снег.

— Чего ты хотел от Могиленко? — спросил Малыш.

— Может, я хотел трахнуть его подругу, — ответил Скорпион.

— Ты слышал эту историю?

— Эту байку, похоже, все слышали.

— Это не байка. Мне и моему другу пришлось закапывать этих говнюков, — сказал он, передергивая затвор. — Ты сильно ошибся, Лукьян. Он — совершенный псих, этот Могиленко.

— Но вы ведь не идиоты. Я заплачу вам по сто тысяч гривен каждому, — предложил Скорпион, оценивая обстановку в машине. Он едва мог дышать.

— Не пойдет, Лукьян, — сказал Малыш. — Знаешь, что Могиленко сделает с нами?

— Вам ведь этого не хочется. Я знаю людей. У меня есть связи, блат, — вспомнил русское слово Скорпион.

— У тебя нет блата, друг. Могиленко платит милиции и половине Верховной рады. Вот это настоящий блат, — Малыш потер пальцы жестом, который во всем мире означает деньги.

Они подъезжали к мосту через Днепр. По темной воде плыли льдины. Дорога была покрыта снегом, а машин в этот поздний час почти не было. Водитель остановил машину посередине моста.

— Вылезай, — сказал Малыш.

Печерский парк,

Киев, Украина

Инструктор Скорпиона по технике ближнего боя из Хай-Пойнта в Северной Каролине говорил, что для выживания при нападении в случае смертельной опасности важны два ключевых элемента: неожиданность и дистанция. Скорпион понимал, что в машине шансов спастись у него больше, чем снаружи, где дистанцию выстрела сможет выбирать стрелок. Проблемой были пистолеты. У пистолета Макарова была неудобная рукоятка, из-за чего при отдаче пистолет отклонялся. Заставить Малыша промахнуться будет нетрудно. Наибольшую опасность представляла «Гюрза» Андрия, глушитель которой упирался в бок Скорпиона. «Все решит доля секунды», — подумал он, закричав во всю силу своих легких: «Пожалуйста! Не убивайте меня. Я не хочу умирать!».

Одновременно он резко переместил правую ладонь приемом Крав-мага. Из-за этого движения Скорпиона Андрий непроизвольно сделал выстрел. Пуля разодрала переднее сиденье, едва не задев водителя. Скорпион пнул ногой спинку сиденья, на котором сидел Малыш. Выстрел из его Макарова вызвал громкое эхо. Пока Скорпион прилагал все силы, чтобы завершить прием Крав-мага, Андрий ухитрился выстрелить еще раз. Пуля попала в плечо обернувшемуся Малышу, тот закричал от неожиданности и боли, а тем временем Скорпион сумел вывернуть пистолет из руки Андрия и выстрелить. Пуля пробила ладонь Андрия, переносицу и разнесла его затылок. Прежде чем Малыш успел пошевелиться, Скорпион выстрелил еще раз, ранив его в шею. Малыш вытаращился на него ничего не понимающими глазами, в его горле булькала кровь.

Здоровяк ухватил Скорпиона за шею, стараясь задушить, а другой рукой пытался выхватить пистолет. Он был очень силен. Скорпион не мог пошевелить головой, а его рука была словно зажата в тисках. Левым локтем он ударил здоровяка в подбородок, но тот лишь хрюкнул.

Скорпион ударил его снова, на этот раз в горло, из-за чего хватка здоровяка на долю секунды ослабла. Скорпион выстрелил почти наугад. Пуля попала здоровяку в глаз, мгновенно убив его. Тот осел, но его рука все еще сжимала шею Скорпиона.

Водитель исчез. Вся схватка заняла не больше пяти секунд.

Скорпион отодрал пальцы здоровяка от своей шеи. В салоне машины пахло кровью и потом. Он отодвинул тело Андрия и выбрался из машины. Скорпион вдыхал морозный ночной воздух большими глотками, выдыхая облака пара. Чтобы устоять на ногах, он прислонился к борту машины. Водитель бежал по мосту в сторону Правого берега и был уже слишком далеко, чтобы имело смысл стрелять в него, даже если бы у Скорпиона были силы на это.

Скорпион открыл водительскую дверцу и заглянул внутрь. Малыш привалился к пассажирской дверце, из раны на шее пузырилась кровь. Он был еще жив и смотрел на Скорпиона, поднимая пистолет. Скорпион всадил ему пулю в лоб и увидел, как потухли его глаза. Двигатель все еще работал. Скорпион сел на водительское место, включил передачу, резко развернул машину и поехал по мосту назад.

Съехав с дороги, он оглядел улицы, высматривая водителя, но того не было видно. Его следовало бы отыскать, но у Скорпиона не было времени. «Нужно скорее избавиться от документов Люка Бриана и машины с телами», — думал он, высматривая место, где можно было бы оставить машину. Он стер отпечатки пальцев со всего, к чему прикасался в машине, и оставил ее в переулке вблизи Московской улицы, разорвал ненужные больше документы, бросил ключи от машины в мусорный бак, а обрывки документов в канализационный сток у тротуара. «Я совершил ошибку», — вновь подумал он.

Пробыв в стране меньше суток, он уже стал врагом Синдиката. Хорошо было только то, что они знали его как француза Бриана, которого больше не существовало. Он было подумал, не отказаться ли от задания и убраться из страны, пока это еще было возможно. Это всего лишь Украина. Однако он опомнился. Рабинович, которого он уважал, предпринял огромные усилия, чтобы подключить его к делу. Дело было слишком важным.

«Забавно, — подумал он, едва сдерживая почти истерический смех, — что то, что я поначалу считал самой опасной частью этой ночи, еще ожидает меня».

Знаком служила ленточка, повязанная на фонарный столб вблизи лестницы и говорящая о том, что в тайник что-то положено. «Славный старина Шефер», — подумал Скорпион. Тайник был под скамейкой амфитеатра в Печерском ландшафтном парке у Днепра.

Время шло к полуночи, и дорожки парка были пустынны, хотя было известно, что по ночам в парке проворачивают свои дела наркоторговцы. Скорпион ждал в темном месте. Шел обильный снег. Над заснеженным склоном прожектора освещали позолоченные главы церквей Киево-Печерской лавры, визитной карточки Киева. Он отвязал ленточку и позволил ночному ветерку унести ее.

Отсюда он мог видеть гигантскую статую Родины-матери, защищающей свою страну мечом. Консьерж в его доме пошутил, что, хотя возводили статую Советы, она смотрела на восток, словно защищая Украину от России, а не от нацистов. Он осмотрел следы на дорожке. Их засыпало снегом. «Это хорошо, — подумал Скорпион, — снег засыплет и мои следы».

Он осматривал темные места вокруг амфитеатра. Похоже, подход к скамейке был безопасен, но Скорпион еще выжидал, дрожа в своем пальто. Разговор с Могиленко прояснил одно: заговор существовал. Могиленко не был удивлен. Это значило, что Могиленко уже знал о нем то ли от людей Черкесова, то ли от СВР.

Предположение первое — возможно, Черкесов нанял головорезов Синдиката или Кемо для срыва митинга Кожановского. Предположение второе — Могиленко знал о заговоре, но у него были сомнения, почему он и согласился на встречу со Скорпионом. Если так, то это значило, что Могиленко и украинская мафия знали о заговоре, но им не поручали совершить убийство, иначе Могиленко было бы лучше оставить Скорпиона живым, чтобы выяснить, что он знает, или использовать его для стравливания сторон. Однако Скорпион вынужден был признать, что все это лишь предположения. Слишком многое оставалось неясным.

Осмотрев еще раз темные уголки, Скорпион подошел к первой от лестницы скамейке и нащупал под ней что-то зарытое в землю. Для этого ему пришлось снять перчатки. Мороз был сильным, снег обжигал его пальцы. «Может, это не здесь», — подумал он, разрывая снег. Но затем нащупал металлическое кольцо. Сильно потянув за него, он выдернул из земли клиновидный алюминиевый контейнер.