Корпоративные риски. Книга 4 (СИ) - Дрейк Сириус - Страница 5

Так что мне хотелось пойти домой, чтобы ещё поныть маме, как я хочу к большому русскому дядьке. Какой он крутой и прочее. У Васи бы от такого представления глаз задёргался, а мне и по барабану. За три года я научился актёрскому мастерству лучше, чем в любом агентстве айдолов и любой специальной школе. Вот попробуйте вести себя хотя бы сутки, как ребёнок. Это тяжелее, чем кажется. Так что я молодец. Большой огурец.

Но легче мне от этого не становилось. Слонялся по периметру общей комнаты и смотрел в стены. Чувствовал себя сейчас, как запертый в неволе зверь.

— Рю-кун, ты в порядке? — удивлённо спросила Хината, когда я завис в одной точке, уйдя в комнату для мытья рук.

Даже не понял, как здесь оказался. Посмотрел на свои руки. Не мокрые, значит, настолько ушёл в себя, что по стеночке дошёл сюда. А Хината пошла за мной, подглядывая, чтобы я не вытворял странных вещей. Просто недавно Кой-кун разлил всё мыло по полу. Случайно. Упаковка с жидким мылом плохо работала, так он и стал нажимать её сильнее. Последствия были такими, что всех повели в соседнюю группу отмываться. А ванную комнату заполонили уборщицы.

Нет, я не Кой, да и зачем переводить мыло на такие глупости? Но Хината и правда разволновалась. Обычно я вовлечённее в дела садиковской группы «Клубничка». Да, надо меньше думать. Думаю, всё равно всё придёт к нужному мне варианту событий. А так друзья-малыши разволновались.

— Всё хорошо, Хината-тян, — кивнул я девочке.

А дочь Аоки неожиданно ко мне подошла и достала из-за спины цветок. Из оригами. Немного смущалась, когда вручала мне его, даже ручки дрожали, но протягивала его.

— Это тебе, чтобы твоё настроение не портилось, — пробормотала Хината.

— Спасибо, — поблагодарил я и схватил цветок.

А потом послышался звук какой-то потасовки, затем кто-то начал лить слёзы. Я, недолго думая, побежал в сторону звуков и застал такую картинку. Мисаки стояла над сломанной куклой, которой хвасталась последнюю неделю. У игрушки была оторвана голова.

— Что случилось? — подбежал я к Мисаки, которая начала плакать. Воспитательницы подошли вместе со мной и принялись успокаивать девочку.

— Мисаки-тян, всё хорошо. Пойдём попьём водички? Куклу мы починим, — успокаивала Шизука Мисаки, подхватывая сломанную игрушку.

Хаяме посмотрела на всех детей, которые застыли и не знали, что делать, и подошла к близняшкам. Воспитательница Хаяме не отходила от девочек ни на миг после проявления их способностей. Она могла отследить по эмоциям всплеск силы и, если что, вызвать тех, кто мог помочь справиться с последствиями.

Остальные дети начали перешёптываться, не понимая, как так случилось, что куклу Мисаки сломали. Было видно по обломкам шеи, что голова не сама отвалилась. Нет, кто-то случайно или специально сломал. И нужно было разобраться с этим.

— Итак, — начал я, и все дети повернули головы ко мне. — Сегодня поиграем в суд…

— Суд? — недоумённо спросил Кой. — Это что?

— А я знаю, — вдруг сказал Кентаро. Меньшего от сына Камагаи я и не ожидал. — Там есть судия.

— Не судия, а судья, — поправил я Кентаро. В принципе то, что он знал хотя бы примерно примерно, что это, уже плюс. — Это когда преступников пытаются найти. Или судят их после преступления.

— А-а-а, — протянул Кой.

Тацуки флегматично смотрел на собравшихся и ел какую-то печенюшку из кармана. Ясно, он явно не виноват в случившемся. Да и думаю, если бы он наступил или сжал куклу, то в пыль бы её раздробил. Плотная кожа не оставила бы даже улик. Точнее, не так. Улики были бы, в виде пыли. И круг подозреваемых сузился бы до одного человека.

— И что мы будем делать? — спросил Шо, держа в руке карандаш. — Судить будем?

— Почти, — улыбнулся я. — Я буду судьёй и попытаюсь понять, кто сделал неприятно Мисаки, сломав её куклу.

Все замолчали. Но Хината, пришедшая со мной, вдруг спросила:

— И что ты будешь делать как сурдья?

— Судья, — ещё раз поправил я детей. — Я спрошу каждого, что он делал в момент, когда кукла сломалась. Мне нужно алиби.

— Али-что? — совсем растерялся Кой.

— Это когда у тебя есть отмазка, — по-простому объяснил Кентаро.

— А-а-а, — до Коя начало доходить.

— Правильно, Кентаро-кун, а потом провинившийся будет извиняться перед Мисаки. Она любила ту куклу, — сказал я, все кивнули. Когда все согласились с моим планом по поводу детского суда, я пошёл в сторону стола и стульев.

— Вы обвиняемые, — дети стали недовольными. — Или свидетели, смотря, что скажете. Я буду сидеть здесь, — подтащил я стул и сел за него, — место судьи. — рядом поставил ещё один стул. — Я буду вызывать каждого, чтобы он рассказал свою версию. Другие могут подтвердить или же сказать, что тот не прав. Всё ясно?

Дети замешкались, но покивали.

— Да начнётся суд! — сказал я и достал из ящика с игрушками резиновый молоток из набора строителя. И стукнул им по столику, который тоже притащил.

Мисаки с Шизукой ещё не вернулись, а вот воспитательница Хаяме улыбалась, глядя на наши игры. Могла всё списать на то, что я насмотрелся каких-то судебных шоу. Но не буду же я ей говорить, что внезапно вспомнил программу с родины из прошлой жизни. Час суда настал. Нам только присяжных не хватало. Подумав, я притащил ещё мягких игрушек, которые сели в странных позах рядом.

— Это присяжные, — объяснил я детям. — Они обычно шушукаются после всех показаний и выносят вердикт. Виновен человек или нет…

— А-а-а, — протянул Кой. — Так они же не настоящие… — прошептал он, — как они будут что-то говорить?

— Кой-кун, так я тут главный, — хмыкнул я. — Моё слово — закон. Судья может многое.

— Хочу стать судьёй, — пробормотал Кой, а я помотал головой. Он каждый раз меняет свои мечты. Но в целом все привыкли.

— Заседание началось, — серьёзно начал я и стукнул молотком по столу ещё раз. Хорошо, что дети не знали, что есть ещё прокурор и адвокат, у нас правда ролей не хватало на целый суд. — Тишина в суде.

— А можно я буду прокурором? Буду обвинять свидетелей? — ошибся я, когда Кентаро спросил. Знал он намного больше. Так что я кивнул ему, и он стал рядом со мной.

— Итак, что мы имеем, — прокашлялся я, когда дети уставились на меня. — Близняшки Сури-чан и Нори-чан не могут быть виноватыми, потому что сейчас под наблюдением воспитательницы. Так что они невиновны. Как и я. Я и Хината были в другой комнате, когда всё произошло. Так что предполагаемыми преступниками становятся: Кой-кун, Шо-кун, Тацуки-кун и Кентаро-кун.

У Кентаро вытянулось лицо. Думал, что стал прокурором и теперь перестанешь быть подозреваемым? Не так это работает, малыш. Преступниками могут стать все.

— А Мисаки-тян? — спросил Кой.

— А зачем Мисаки ломать свою собственную куклу? — спросил я удивлённо. Кой задумался и кивнул. — Так что я приглашаю Тацуки-куна дать свои показания, что он делал в тот момент.

Тацуки без возражений сел на место рядом и посмотрел на меня, жуя что-то.

— Уважение суду, — шикнул Кентаро. — Нельзя есть в суде.

— Простите, — тут же извинился Тацуки и громко проглотил кусочек. Хорошо, что не подавился. — Я ел в раздевалке в это время. Воспитательница Хаяме-сан меня видела.

Пожалуй, это самая длинная фраза, которую я слышал от Тацуки. Взглянул на воспитательницу, которая всё подслушивала. Она кивнула, внимательно наблюдая за нашей игрой.

— Алиби есть, — сказал я, хотя Кентаро хотел возразить. — Хаяме-сан подтвердила. Тогда я приглашаю Шо-куна в качестве свидетеля.

— Я рисовал, — сказал Шо и затравленно посмотрел на меня и на Кентаро, который начал немного давить на нашего «подозреваемого». — Я сидел в углу комнаты…

Я взглянул на воспитательницу Хаяме, и она кивнула, подтверждая и это алиби. Вот как просто. У нас тут свидетель всех свидетелей, которая знала, что происходило. Но не вмешивалась, давая детям самим разобраться в произошедшем.

— Так, а теперь Кентаро-кун, — позвал я нашего прокурора, — что ты делал, когда кукла сломалась?