Физрук 8: Назад в СССР - Дамиров Рафаэль - Страница 8

Кстати, о любви. Тигра заметно повеселела, когда мы распрощались с Заьяловой. Хотя та, после встречи с однокашником Сашка, вроде, не сильно строила мне глазки. Женщины – существа сложно и противоречиво устроенные. Сейчас, устраиваясь на нижней полке, Антонина Павловна выглядела совершенно счастливой. Ну и я с удовольствием вытянулся во весь рост – впервые за несколько дней. По вагону пробежала проводница, требуя, чтобы провожающие вышли из вагона и через пять минут состав тронулся.

Как только уютно застучали колеса на рельсовых стыках, меня сморил сон. Сказывался почти пятидневный недосып. Да и остальные, видимо, тоже уснули. Тем более, что уже сгустился вечер и за окнами поплыли огни подмосковных городов и сел. И мне приснилась драка. Обыкновенная драка в ресторане. Разница только в том, что почти никого из участвующих в ней я, кажется, прежде не видел. Какие-то молодчики ввалились в обеденный зал и начали цепляться к посетителям.

И будто бы я подловил одного из них, кажется главаря, одним старым нехитрым приемом. Сделал вид, что с озабоченным видом протянул руку к узлу его галстука – а хулиганы были одеты прилично. «Что это такое у вас?» – спросил я его, а когда юнец машинально опустил голову, чтобы взглянуть на свой галстук, крепко ухватил его за нос. Сдавленно вскрикнув, хулиган попытался вырваться, но нос его оказался надежно зажат между большим и указательным пальцами моей правой руки.

«Веди себя прилично, щенок блохастый, сукин сын, хамло…» – приговаривая, я выворачивал и выкручивал нос молодчика. Позиция у меня была чрезвычайно удобна. Между мной и хулиганом находился ресторанный столик, который мешал юнцу ударить меня ногой, а кулаки его не достигали цели, потому, что руки у меня длиннее. Несколько мгновений молодчик пробовал вырваться, он даже опрокинул столик, но я извернулся так, чтобы теперь между нами очутилось массивное кресло.

На выручку своему вожаку бросилась вся ватага в модных плащах из болоньи. Мне пришлось отпустить наглеца, чтобы отбиваться от остальных. Однако ко мне уже присоединились официант, швейцар и подоспевшая Таисия, которая тут же ударила одного из молодчиков по голове бутылкой в оплетке из тонких ивовых прутьев. Хулиган свалился как подкошенный. Официант успел сбить с ног одного из нападающих, но другой толкнул его в плечо. И когда официант начал падать, юнец перехватил его за ногу и с силой дернул ее на себя.

Нога оторвалась. Официант повалился на пол. Молодчик с глумливым хохотом, отшвырнул его конечность. Оторванная нога с деревянным стуком отлетела к стене. Покалеченный, чертыхаясь, начал шарить у себя за пазухой. Достал свисток и с силой дунул в него. Не раздалось ни звука, но «нога», которая оказалась искусно сделанным протезом, вдруг выпрямилась и подпрыгивая, устремилась к владельцу. Зрелище самостоятельно передвигающегося протеза буквально парализовала дерущихся…

Меня – тоже. Потому что даже проснувшись, почувствовал некоторое оцепенение. И не сразу понял, что рука, которую я положил под голову, затекла. Пришлось сесть и помассировать ее, чтобы вернуть подвижность. Проводница уже переключила вечернее освещение на ночное. Я сходил в туалет, потом прошелся по вагону, посмотреть, как мои подопечные. Большинство из них дрыхло без задних ног. Я взял у проводницы два стакана чаю. И угадал. Потому что когда я вернулся в наш с математичкой, брательником и начинающим актером отсек, Разуваева уже тоже проснулась.

Стакану чая она обрадовалась и достала пирожки, которые купила еще в Москве. Два наших с ней соседа тоже почуяли еду, попросыпались и слезли с верхних полок. Я послал их еще за чаем. У пацанов с собой тоже нашлись съестные припасы. Оказалось, что по предложению Антонины Павловны вся группа закупилась в кулинарии, неподалеку от Бородинской панорамы. В соседних отсеках тоже зашуршали свертками. Видать, нашлось чем перекусить у всех. Ладно, пусть заморят червячка. Ну а утром я их поведу в вагон-ресторан.

– Ну и как вам поездка? – спросил я у своих соседей.

– Здорово! – откликнулся Володька. – Особенно – павильон «Космос» на ВДНХ… Я раньше только на картинках и в кино видал настоящие космические аппараты…

– А вся эта старина – храмы, монастыри, иконы – тебе не понравились? – спросила Разуваева.

– Красиво, конечно, – нехотя проговорил Борисов. – Только все это – прошлое… А будущее за освоением космоса…

– А я читал, что на многих древних фресках, мозаиках и даже иконах сохранились изображения контактов с пришельцами, которые случались в далеком прошлом, – сказал Вадик. – Просто в те далекие времена люди не могли понять, что такое инопланетяне, вот и думали, что это – боги!

– Может быть, – кивнул мой брательник. – Я видел в «Технике – молодежи» фотографии – рисунки в пустыне Наска, первобытные фрески в Сахаре, в пещере Тассили, японские статуэтки Догу… Странно, почему пришельцы посещали нашу планету в прошлом, их видели тысячи людей, а сейчас – только какие-то непонятные «летающие тарелки

Всласть наговорившись, разошлись спать. Я уснул не сразу. Выспался, видать. Мысленно я уже возвращался в Литейск. Снова начнутся занятия, тренировки. Надо как-то налаживать отношения с Виленой. Да и с преступным синдикатом придется разбираться. Ведь кто-то же напал на Графа, заминировав перед этим автомобиль бывшего трудовика? Если это не КГБ и не местные бандиты, то – кто? А если – местные, то ведь не сами по себе они действуют, значит, ими кто-то руководит. Кто?

Поезд стучал колесами и сон подкрался незаметно. А проснувшись, я отправился в вагон-ресторан и договорился о завтраке, обеде и ужине для всей группы. Поезд формировался в Москве, но при этом директором ресторана оказалась молодая приветливая женщина, видимо, еще не утратившая наивных институтских представлений о том, что клиент всегда прав, что советского человека нужно не просто вкусно кормить, но и быть с ним вежливым и обходительным. Как бы там ни было, но директорша с искренней улыбкой сообщила, что она и ее сотрудники будут рады юным туристам.

И не обманула. Когда выспавшаяся и умытая ватага ввалилась в это злачное заведение на колесах, столы были уже накрыты и улыбчивые, как их начальница, официантки рассадили едоков, открыли бутылки с газировкой и вообще внимательно отнеслись к просьбам юных клиентов. Приятно было видеть такое отношение, продиктованное не страхом перед вышестоящим начальством и не ожиданием чаевых, а лишь желанием честно выполнять свою работу. Вот если бы все так относились к делу, которому служили, глядишь Советский Союз не развалился бы.

После завтрака вернулись в свой вагон. Разговоры, песни. Если другие пассажиры, которых в вагоне было меньшинство, и намеревались продремать весь день, то вряд ли им это удалось. Впрочем, гама мои ребятки – а под «моими» я понимаю всех, без исключения участников группы – не допускали. И вообще не было бессмысленной беготни и рёгота, как это обычно бывает, когда ребятня собирается в больших количествах. Не, мои предпочли провести последний каникулярный день более интеллигентно.

Вагон-ресторан исправно накормил нас и обедом и ужином. С Тигрой мы ни о чем важном не беседовали, в основном трепались вместе со своими воспитанниками, которые набивались в наш отсек, делясь впечатлениями от поездки. После ужина улеглись спать. Завтра надо было рано вставать и сразу, после поезда, отправляться в школу. Я сам, перед тем, как лечь, прошелся по вагону, чтобы убедиться, что никто не колобродит. Ранним утром поезд подошел к Литейску. Даже у меня возникло чувство, что я вернулся домой. Что уж говорить об остальных?

Перед началом уроков я заскочил домой. Помылся и переоделся. «Волгу» заводить не стал. Так только осмотрел – все ли в порядке? Отправился на работу пешком. В учительской меня и Антонину Павловну окружили коллеги, стали расспрашивать о туристической поездке. Ну а потом прозвенел звонок и все разговоры закончились. Уроки прошли нормально. Детишки за каникулы малость разленились, конечно, но ничего, втянутся. По доброте душевной я их не стало особо гонять, наоборот, разрешил поиграть в волейбол.