Первый шаг Некроманта. Том 3 (СИ) - Рэд Илья - Страница 9

— Клоуны, — сплюнул я и подошёл к выехавшему из центра чёрному обелиску.

Пока Серапион неспешно ко мне подходил, я успел повнимательней разглядеть эту реликвию.

«Это что, напитанный Сумеречный гем?», — удивился я.

Только здесь он был совсем чёрный. Епископ в постепенно нарастающем шуме трибун объявил о моей победе и присвоении двух процентилей за противников. Об этом я, кстати, не подумал — хороший улов.

Церковник, в отличие от остальных, оказался, наоборот, доволен моей победой и подмигнул мне, когда происходила передача процентилей. А затем под руку отвёл в подтрибунную зону, где поздравил меня и заметил вскользь.

— Этого юношу давно было пора проучить. Хорошо, что это сделали вы, а не кто-то из местных. Так никому не будут мстить — у Кашинских много земли и много друзей, Артём Борисович.

— Вы так говорите, будто немилость графа для меня это плюс.

Серапион рассмеялся.

— Просто до вас он не дотянется, потому поворчит, на том и съедет. Давно вы здесь?

— С месяц где-то, — ответил я ему, видя, как в нашу сторону направляется радостный Пильняк.

— Что ж вы в церковь так и не заглянули познакомиться? Негоже, Артём Борисович…

— Ваше Преосвященство, честно не успеваю, — вежливо ответил я ему. — Много дел, дома и то редко бываю. Мне кровь из носа нужно собрать сто процентилей за этот месяц, вот как сделаю…

— А позвольте поинтересоваться, сколько уже открыто?

— Шестьдесят.

— Хм, — задумался епископ, — а подъёмные процентили вы забирали? — по моему выражению лица Серапион понял, что я не совсем в курсе про что он. — Вы вообще хоть раз были в церкви? — нахмурился церковник.

Я подумал и решил сказать ему правду.

— Нет, отец Серапион, но у меня были на то веские причины, — я кратенько ему рассказал о своей болезни, пока епископ поглаживал бороду и кивал.

— Тогда всё понятно. В общем, завтра жду вас в храме, мы этот вопрос исправим. До скорого, Артём Борисович, — мы попрощались как раз вовремя — Пильняк увидел, что у нас разговор тет-а-тет и специально замедлил шаг, а когда закончили, сделал вид, что только подошёл.

Мы стояли с ним под трибунами и смотрели, как народ возвращается во дворец, обсуждая увиденное.

— Вы мне подходите, — наконец сказал Якоб. — И я согласен на оплату заказов. В индивидуальном порядке, естественно, — добавил он, когда я к нему повернулся.

— По рукам, — я протянул ладонь, и мы скрепили договор рукопожатием.

— Ваша первая цель — некромант по кличке Лорд, документы по нему я пришлю нарочным в мастерскую.

— Буду ждать, — ответил я ему, и мы добрались до бального зала, где у дверей коротко попрощались.

Там как раз ждали все мои.

— Мы уходим отсюда, — сказал я и взял Ривку за руку.

— Ну, слава богу, а то еда у них одна мерзость, — поддакнул немного осоловевший Семён.

— Дед, но ты же сожрал полтарелки устриц, неужели не понравились? — спросил Ицхак.

— Это чтобы остальные меньше травились, — кивнул он, — и вообще будешь много разговаривать, пейсы откручу.

Я ушёл вперёд, и остальные, поняв, что разговоры надо оставить на потом, тоже поспешили следом. Ладонь Ривки была маленькой, но цепкой и горячей. Она сжала её посильней, и одно только это заставило сердце стучать быстрей. Я всё сделал правильно.

Остальные женщины завистливо смотрели простолюдинке вслед и переговаривались между собой, узнавая подробности о приезжем молодом бароне. Подкатили карету, но Ломоносов тактично поймал вторую и предложил остальным поехать в одну забегаловку, где эффектно подают блюда при помощи магии.

— Езжайте, — разрешил я им, после разыгранной Иваном сценки. Ривка уже зашла внутрь, — отдохните по полной, а мы скоро подъедем.

Я забрался в карету и, велев кучеру ехать до мастерской, закрыл маленькое окошко. Ривка сидела рядом и вдруг положила мне руку на бедро и сжала. Я повернулся к ней и вопросительно вскинул бровь, но встретил такой требовательный взгляд и горящие от возбуждения глаза, что даже засмотрелся.

Затем она подняла эту руку и погладила меня по щеке. Я нагнулся и откинул полы синего платья, оголив её ножки. Моя ладонь медленно скользила по внутренней стороне бедра, а затем, словно дразня, остановилась. Она схватилась за неё, требуя продолжения, и поцеловала меня в губы.

Но я не двигал её дальше.

— Так нечестно, — прошептала она, а я продолжал безразлично смотреть, пока она не сдалась. — Хорошо, я согласна на твою Софи, а теперь сделай уже, что должен.

Ну как тут отказать даме?

На следующий день я ни свет ни заря встал прекрасно отдохнувшим, чего пока нельзя сказать по моей подруге, сопевшей в подушку. Если бы ещё не боль от некромантской напасти, то я бы поспешил назвать это утро идеальным. Внизу уже ждал Ломоносов с чашечкой кофе и газетой. Он бросил на меня взгляд поверх неё и поприветствовал.

— Ты хотя бы притворись, что не такой счастливый, а то люди от зависти тебе гадости начнут делать, — и отхлебнул из чашечки.

— Ой, да пошли они, — отмахнулся я, но улыбка не сползала с моего лица.

Нет, положительно это лучшая новость за последние две недели. Я так переживал, что Ривка пойдёт на попятный с Софи, но теперь, когда всё разрешилось, осталось только уладить дело со второй девушкой. Сам факт, что всё идёт по-моему, уже придавал массу энергии.

— Лучше расскажи, что это за подъёмные процентили от церкви?

— А ты разве не получал их? — удивился Иван.

— Когда? Я почти всю жизнь пускал слюни в своей комнате.

— Ах, ну да, я уже привык к тебе такому, что прошлое кажется чем-то не настоящим… Подъёмные — это десять процентилей. Раз в жизни церковь дарит их любому желающему, главное — быть гражданином Российской империи. Как правило, их забирают в детском возрасте сразу.

— С чего такая щедрость? — приятная на вид официантка подала мне напиток и бросила голодный взгляд, но не тот, что утоляется обычной пищей. — Спасибо, — поблагодарил я её.

— Не все в состоянии их набрать, — Ваня перелистнул страницу. — Крестьяне, купцы, ремесленники — каждый занят своим делом. В магии они ничего не смыслят, Бреши закрывать боятся, так что…

— Понятно, — кивнул я. — Тогда схожу, грех упускать такой подарочек.

Это была действительно удача. Десять процентилей я бы получил за три-четыре похода. В последнее время их стало сложнее брать из-за стремительного роста. Интересно, как будет дело обстоять после сотни?

Хотя какая разница? Я так и так собираюсь зарабатывать деньги и лечить Ломоносова этими Брешами — сами наберутся со временем, сколько бы у меня ни было клонов сознания. Я рассказал Ване вкратце про разговор с Пильняком и решил не откладывать посещение храма.

— Схожу пока народу не слишком много, — бросил я ему и расправил рукава рубашки, потом накинул лёгенькую серую куртку и вышел на улицу.

Мы заселились недалеко от центра, но в менее оживлённом квартале, чтобы не слушать стук колёс от телег. Отсюда был виден храм Клирикрос, так что я прошёлся дотуда пешком, заодно подышал свежим воздухом. Внутри было несколько старушек, а у входа трое нищих с протянутой шапкой.

Я попросил первого встречного клирика провести меня к епископу и объяснил всю ситуацию с приглашением. Он довёл меня до кабинета, но сначала вошёл сам. Затем приоткрыл дверь и пригласил внутрь.

— С добрым утром, Ваше Преосвященство, — поздоровался я.

— А, это вы, Артём Борисович, ну что ж, рад, что вы решились, а то у молодых нет времени для Бога, присаживайтесь, — он указал мне на кресло подле своего дубового стола и махнул клирику, чтобы тот вышел.

Когда дверь закрылась, мы смогли поговорить без экивоков.

— У вас есть ко мне какое-то дело, святой отец? — я сразу перешёл к сути, не обольщаясь, что меня пригласили сюда просто так.

— Да, Артём Борисович, — скрестив пальцы в замок, произнёс полноватый служитель церкви. — Я провожу беседы со многими ликвидаторами, если вам нужно будет исповедаться, то всегда рад помочь.