Изнанка (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 25

— И кто вы, уважаемый и ваше сопровождение? — приподняв бровь высоким альтом практически пропел женоподобный Шаты. — И что вам потребно в суде Корифея? Сейчас мне предстоит рассматривать дела, — тонко намекнул он на то, чтобы мы валили к какому-нибудь другому судье.

— Я — видом Михайло Потапыч, уважаемый судья Шаты, — озвучил я. — Моё сопровождение — со мной, — сиволапо оскалился я, намекая на неуместность подобных вопросов. — А здесь мы именно потому, что тебе предстоит рассматривать дела.

— Так… Поверенный? — на секунду нахмурившись, пришёл к верному выводу судья, на что я, оскалившись, кивнул.

А судья окинул забитую клетку, удивлённо приподнял брови и так же, удивлённо, уставился на меня.

— И кого же, почтенный? Этих⁈ — кивнул он в сторону обитателей клетки.

— Их самых, — подошёл я к столу и протянул ряд на поверение.

— Хм, хм, глава рода Глупых, Варун Глупый, проверяет почтенному видому Михайло Потапычу дела судебные своей семьи, — прочитал он, негромко фыркнул и в сторону буркнул. — Бывают же имена.

— Там ещё и Гнилозубы и Дерьмонравы водятся, — поделился я почерпнутыми от Варуна знаниями.

— Да уж, — ещё раз фыркнул судья. — Но…

— Варун Глупый — преступник пред лицом Корифея, должник! — заверещал вьюнош, греющий уши и закопошившийся с бумагами, по мере нашего с Шаты разговора.

— А ты — недоумок, — любезно просветил чина я. — Ты влез в беседу владетелей, не представившись, — стал я загибать когти на морфировавшей для наглядности лапе, — не говоря о том, что признавать преступником человека может только суд.

— Он должен предстать перед судом, где он⁈ — не внял придурок, возникая.

На него, как на идиота посмотрели все присутствующие, включая стражу и даже, по моему, должники. Но отвечать ему никто не стал.

— Это Зтол Деревянный, окладчик Управы Денежных Дел, истец, — негромко сообщил Шаты.

— Благодарю, уважаемый. И вправду — совсем деревянный, — бросил я беглый взгляд на красного придурка.

Никто не понял, да и хрен с ним — главное что мне понятно. Тем временем судебная стража, по указанию Шты, вытащила тройку одарённых из клетки: пожелую даму и парня с девицей помоложе, Глупых.

А Шаты просматривал документы и аж присвистнул.

— Две тысячи авров? Зтол, за что такие средства?

— Мыто долговое, с одарённых, за четверых, с лихвой за четыре с лишним года, судья Шаты, — заподпрыгивал мажор, подскочил к судье, положил перед ним бумажки и, победно взглянув на моё почтенство, утопал к клетке.

— Да, верно. А чтож раньше мыто не взяли? Они скрывались?

— Великий… — заголосила старшая из Глупых, но судебный стражник замахнулся на неё, так что дамочка замолчала и испуганно сжалась.

— Это — мои поверители, — сообщил я, шагнув к стражу и поймав его занесённую руку, прикидывая ломать её к чертям, или и так сойдёт.

— Не калечь стражника, почтенный, он больше не будет, — послышалось от судьи, а стражник всем своим видом выражал, что и вправду раскаивается и даже подумывает о смене места службы, так что руку я отпустил.

— Продолжай, женщина, — кивнул Глупой Шаты.

— Великий, прости ничтожную, — забормотала она, опустив глаза в пол, — Но в благословенном Золотом наша семья не скрывалась, живет уже пять лет на одном месте. И грозный сборщик дани приходил, но мой супруг ответил, что мы не брали у сиятельного Корифея ни купра. И не врал, великий!

— Так вы не из Золотого?

— И в Академии не учились, прибыли в город пять лет назад. С побережья Зиманды, — уточнил я.

— Тогда…

— Уважаемый судья Шаты, закон! — заверещал Зтол.

— А почему четыре года долг не взимался?

— Так мытарь глуп, — развёл руками Зтол. — Варунишка его обманул злонамеренно, что закон для него не писан. А как стали списки проверять, так обман и выявили.

— Странные дела, но да, закон, — протянул судья. — И, почтенный, я закон не поменяю. По закону — должны, хоть и неверно сие, — признал он. — Однако тысяча авров долг, да столько же лихва за четыре года выходит. Или возразишь?

— Не буду возражать, — оскалился я. — Только решение суда Корифейского вынеси. Кто должен, да за сколько.

— Быть по сему, — совершенно офигело уставился на меня Шаты, но стал выносить решение, которое писец, чирикая стилом, записал. — Решение вынесено, семейство Глупых — дол…

— Погоди, судья, минутку, — оскалился я, чувствая приближение к двери владеющих.

Вовремя, впрочем, если что, то я бы сам потянул время. Дверь распахнулась, в залу ввалились пара боеготовых Лидари, а следом за ними — Лидари в возрасте, тот самый, кто выяснял про моё отношение к Роду.

— Ректор⁈ — пискнул мажор, тогда как Лаш и Любим, молчавшие в сторонке, глубоко поклонились.

Хм, а я не знал что ректор. Хотя логично — в прайдовой системе глава прайда может быть только один, а этот дядька в академическом прайде. Впрочем, припёрся и хорошо, приветливо оскалился я, помахав лапой. Ну и Лисе, просочившейся в зал благодарно кивнул.

— Лаш, Любим, — кивнул ректор, — Зтол, — кивнул он и мажору, после чего перевёл взгляд на меня. — Ты звал, видом. Я пришёл и слушаю.

— Слушай, Лидари. И минуты не прошло, как в этом суде мои поверители были признаны должниками, — сообщил я. — Должниками по закону, который гласит: любой одарённый, кроме уже оплатившего Академию, должен за обучение.

— Сие так, — кивнул Лидари.

— Вот только сейчас, они уже должны. Должны тебе, а Управе Денежных Дел — должны лихву. И я спрашиваю у тебя — сколько задолжали твоей Академии Глупые, все четверо?

Шаты, судя по физиономии понял, ухмыляясь — видно было, что решение «по закону», но не по праву ему не слишком по душе. А Зтол начал идти пятнами. И, судя по морде, вся эта Глупая фигня если не его инициатива, то он точно «при делах»

— Почему ты называешь этих одарённых глупыми? — недоумённо переспросил меня Лидари, вглядевшись в троицу. — Да и не обучались эти одарённые в моей Академии. Последние полвека — точно. Только их трое, видом.

— Глупые — их семейное имя, в местах откуда они родом и не так людей обзывают, — пояснил я. — Четвёртого тут нет. То есть — не обучались?

— Не обучались, видом. А-а-а, понял, — усмехнулся он.

— Уважаемый судья Шаты, ты принял решение судом Корифея, что Глупые дожники. И лихвы столько же, сколь должны.

— Да, видом, — девчоночьи хихикнул судья.

— Эй, парень! — обратился я к Глупому. — Подойди к этому человеку, — указал я на зелёного от переживаний Зтола, — и отдай долг. И лихву не забудь.

— У меня нет ничего, почтенный…

— Вот это и отдай. Два ничего, — пояснил я, вызвав фырканье Лидари и девчоночьи-заливистое хихиканье Шаты.

Задача была сложной, но парень справился. Подошёл к Зтолу, поводил пустыми руками и, пусть не с первого раза, но отдал два ничего. Физиономия мажора при этом радовала, возмущением и переливами.

— Эй, Зтол, не забудь бумагу, что получил плату с лихвой, — напомнил я. — Для того чтобы долг снова не появился, — пояснил я вопросительно взглянувшим на меня судье и ректору.

Подписал, никуда не делся. А бумажку я Глупым не отдам: повешу на стеночку, как уникальны раритет: расписка в выплате двух ничего Управе Денежных Дел.

— Всё это весьма забавно, — лыбился ректор. — Но я — занятый…

— Я догадываюсь. Я позвал тебя, уважаемый, потому что этим деянием — пусть и по закону — Управа Денежных Дел тебя и Академию подводила под весьма неприятную тяжбу.

— Так, погоди, Потапыч…

— А чего годить, ректор? Есть требование долга в тысячу авров. Который требует Академия. Но долга нет, и если бы тебя тут не было и мы, при суде, не определили долг как «ничего», я бы мог идти в суд сутяжных дел и требовать покарать нечестного вымогателя.

— Я не настолько хорошо сведущ в законах. Судья, что скажешь?

— Прав Михайло Потапыч, можно сие. По закону выходит что так — вроде вы и не виноваты, а виновны.

— Тогда благодарю, Михайло Потапыч, — слегка поклонился ректор. — И Зтол, — улыбнулся он пытающемуся стратегически отползти мажору. — У меня к тебе есть беседа.