КОМ: Казачий Особый Механизированный (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 49

Получается, пятого где-то после обеда мы с караваном возвращаемся — и сразу с корабля на бал! Зятевья мне обещали мальчишник. Так вышло, что кроме них у меня в городе и друзей-то нет. На курсах Харитоновских — так, приятельские отношения кое с кем поддерживал, но не более того. А в Карлуке из прежних друзей-товарищей, с кем рядом жили, да с кем в гимназии дружили — кто вовсе уехал куда на новое жительство, а кто по контрактам. Я сто лет и не видал уж никого. Так что будем гудеть вчетвером.

К полудню, как проспимся — на выкуп, за невестой, оттуда в храм и дальше по чину…

Гулять в Карлук поедем, в родительский дом. Там, батя сказал, для нас с Серафимой особенные комнаты приготовлены — жить-то всё одно пока с ними будем, покуда на отделение денег не подсоберу.

А хорошо моя родня Серафиму приняла… Сёстры вслед за маманей подарками задарили… И я тоже — на другую руку, где цветочного браслета не было, золотых монгольских лошадок ей надел.

Серафимина родня в долгу не осталась. Папаня её преподнёс мне часы серебряные Тульского часового завода, на золотом шатлене* — вещь дельная, полезная! А тётушка — защёлкивающийся двойной медальон, в котором уже были вставлены наши с Серафимой портреты, скопированные с фотографии с обезьянкой.

*Шатлен — цепочка для часов

и прочих мелких предметов.

Мысли мои перепрыгнули на именины малышки-Параскевы, которую все звали запросто Пусечкой. А бабочка игрушечная Пусечке как понравилась… Кстати, Олег признал в резном артефакте заморозку, только не боевую. Сказал, эта штука более хозяйственная, для мясозаготовок, потому как действия близкого и направленного на уже неживое. Обещался обучить, как ею легче владеть.

С этими мыслями я провалился в сон.

Оставшиеся три отпускных дня мелькнули как один. «Саранчу» свою увидел совсем накануне отправки. Двигатель приладили в лучшем виде. По чи́сту полю сделал пробный забег — сто восемьдесят скорость выжал! Ничего не скрипит, не хрюкает — не барахлит, в общем. Выдал мастерам обещанный четвертной — честно заработали.

Старый маленький двигатель у меня прямо там же и сторговали. За четыре тыщи! Учитывая, что он сколько уж хоженый, а новьём в районе семи идёт, согласился сразу. Я ж ещё, выходит, и в прибытке остался! Если они его чуть дороже кому-нибудь пристроят, я не в обиде буду.

Деньги с мастеров получил — и в путь.

Как я эти десять дней изводился… Благодарен был тётушке Ольге Николаевне за подарок. Прям втройне! В походе по своим скучаешь, большую карточку помять страшно, а медальончик открыл — и любимая рядом.

Следующие отпускные дни так же прошли — сплошь калейдоскоп. Гости какие-то (в смысле, визиты), поездки и походы с вручением свадебных приглашений. Дома почти не сидели — как заберу Симу с утра, так и носимся. В каждых гостях нас норовили накормить по сибирскому обычаю, а я всё ждал возможности барышню нормально в ресторан сводить — теперь-то без сопровождения можно!

Между делом каждый день забегал на технический двор, узнать: пришла ли машина? Всё нет да нет. А во вторник, накануне следующей монгольской командировки, мы наконец-то были от визитов свободны! Зашли с Серафимой в итальянский ресторанчик, пообедали, а оттуда — рядом совсем — насчёт машинки справиться.

— Обрадую вас! — засуетился приказчик Марков. — Прибыла ваша красавица! Можем договор рассрочки заключать.

Махом все бумажки подписали, полный бак заправили, магический контур проверили — и как повёз я кралю свою кататься! Аж до самого Байкала! Ну и что, что два часа дороги — всё одно, у нас день свободен.

Смотровая площадка чуть не доезжая Слюдянки высокая, обзор такой, что дух захватывает. Потом съехали ниже, к воде спустились, по бережку погуляли, камешки побросали. Я, конечно, блинчиками — иные до семнадцати раз по воде подпрыгивали! Там недалеко местные тоже ресторанчик держат с байкальскими деликатесами (для приличной публики). Зашли посидели, того-сего попробовали — и назад.

Едем, природы вокруг расстилаются — залюбуешься. То лес стеной, а то так повернёт, что распадок перед тобой — и вдаль убегающие крутые сопки… а помимо того вдоль дороги через каждые километр-два площадки разбросаны. Это, значицца, для караванов, чтоб на ночёвку могли вставать. И знак перед ними стояночный.

Посмотрел я на свою улыбающуюся кралю, да на следующую площадку, лесополосой от дороги отделённую, и свернул.

Она головой крутит:

— А тут что?

А я наклонился к её ушку и говорю страшным шёпотом:

— А тут, девочка, я тебя съем…

Она только пискнула:

— Нельзя до свадьбы!

А я:

— Целоваться можно. Батюшка разрешил!

Ну и… Нет, лишнего себе не позволил, но зацеловал прям допьяна. Ладно, честным буду: титечки потрогал немножко. Но она уж не возражала.

СВАДЕБНОЕ

Следующие десять дней конвоя прошли для меня, натурально, как сон пустой. На полном автомате выполнял все необходимые действия — а мысли все о ней. Приехал — сразу до воздушного порта, туда с шагоходами можно, Афоне объявился, что дома я. Он сразу Витале с Олежей позвонил… А я сижу на стуле напротив, глазами хлопаю:

— Я, если прямо-то говорить, лучше бы к Серафиме забежал.

— Дак нельзя тебе к ней сегодня! — всплеснул руками Афоня. — День перед свадьбой — ни-ни. Да у неё сейчас своя вечеринка собирается, девическая, туда всё равно мужчин не пускают. Так что, братец, оставляй здесь шагоход — и поехали!

И, как говорится, понеслась… Я и так уставший и шалый был, а как выпил немного… всё в кучу смешалось. Помню, цыгане с медведём мелькали, музыка гремела и шампанское в ведре со льдом — бутылок пять, наверное.

Утром проснулся — мама дорогая… Хорошо, я очистительным заклинанием в походах навострился пользоваться.

— Не паникуем, братцы! — Олег сидел прямее всех, держась за голову. — Кто найдёт мою визитку*, тот спасёт всех нас от раскалывания головы.

* Визитка —

в данном случае одежда,

разновидность сюртука

с расходящимися полами,

для парадных случаев.

— А что там? — слабо спросил Афоня, который, кажется, именно на этой визитке и лежал.

— Капли от похмелья. Маман велела каждому выпить по два пузырька.

— То-то я думаю: что мне так твёрдо лежать? — Афоня повозился и извлёк на свет Божий целый патронташик флакончиков красного стекла.

Ага. Маман, значит, предполагала худшее и заготовила тяжёлую артиллерию…

Мы разобрали по пузырьку, раскупорили и слегка чокнулись краями:

— Ну, Илюха, за тебя! — провозгласил Виталя.

Выпили. Посидели.

— Не, давай по второй, — сказал Олег. — Иначе я превращусь в тыкву, не дожидаясь полуночи.

Выпили по второй.

Виталий вложил пузырьки с пробочками обратно в чехольчик-патронташ:

— Да уж. Сегодня мы друзья жениха, и нам понадобится всё наше терпение.

Олег передёрнулся:

— Как вспомню, так вздрогну. Что за дурацкая эта мода, хуже фантов!

Во мне начали шевелиться дурные предчувствия:

— Та-ак… И что там хуже фантов?

— Да конкурсы эти! — сердито, но всё ещё непонятно пояснил Виталий. — Сейчас монетками не отделаешься, хоть целую торбу принеси!

— Я, кстати, наменял тебе специально пятьдесят рублей, — вставил Олег. — Только они дома. Заскочить надо, я заодно переоденусь.

— Погодите, братцы! Какие-такие конкурсы?

— Ну, навроде фантов, только ещё покаверзнее, — наконец-то внятно объяснил Афоня. — И девчонки эти — им бы только над женихом с друзьями поизгаляться. За каждый шажок будут заставлять тебя клоуна изображать, за каждую ступенечку… А у Серафимы-то второй этаж! Ну, сегодня хлебнём полной ложкой!

Я смотрел на него в полнейшем недоумении:

— А что-то я на твоей свадьбе такого не помню?

— Конечно! — усмехнулся он. — А ты помнишь, как я на дирижабле прилетел? И меня на десантной стропе к окну второго этажа спустили? Думаешь, просто так? Я бы и тебе предложил, да нельзя в жилой части города.