Восемь волшебных желудей, или Приключения Желудино и его младших братьев - Дьяконов Юрий Александрович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/29
• Следующая

— Запомните этот выход у Старого Мухомора. Я только прикрою его листьями. Может, он вам ещё пригодится. До свидания…

Едва Крот скрылся в норе, Желудино скомандовал:

— Вперёд, друзья! Айда к Большому Дубу!

— Бяфф! Я готов! — сказал Желугавчик и поднял хвост саблей.

— И-го-го! И я готов! — отозвался Желурёнок, топнув копытцем.

— А где же наш младший братец? — спросил Желудино, поглядев вокруг. — Опять пропал?

Кинулись искать страусёнка. Смотрят, а он лежит в траве и сладко носом посапывает. Его тормошили за перышки, щекотали под мышками. Он брыкался и пищал жалобно:

— Я спать хочу! Не мешайте мне спать. Спа-а-а-ать…

Кое-как поставили его на ноги. Покачиваясь из стороны в сторону, Желустрёнок с минуту сохранял равновесие, а потом снова упал боком на траву, так и не открыв глаза.

— Давайте я понесу его, — предложил Желугавчик.

Желудино взгромоздил страусёнка ему на спину, и они тронулись. Но длинные лапы птенца волочились по земле, путались в траве. Пёс старался изо всех сил. Бархатные ушки его от усталости повисли, как тряпочки.

— Стоп! — сказал Желудино. — Ты, Желугавчик, сделал всё, что мог. Иди сюда, Желурёнок. Ведь ты всё-таки лошадь. Подставляй спину!

Теперь дело пошло лучше. Желурёнок вёз на себе страусёнка. Желудино шёл впереди и показывал дорогу. А проворный Желугавчик забегал то справа, то слева и выпутывал из травы то растопыренные лапы Желустрёнка, то его длинную шею.

Когда они добрались до полянки у Большого Дуба, Желудино по обрывкам коры вскарабкался на пенёк и с высоты оглядел лес. Нигде никого не было.

Желугавчик обнюхал вокруг каждую травинку и гордо заявил:

— Клянусь собачьим чутьём! Не больше двух часов назад Женя была здесь! Следы совсем свежие!

— Прекрасно! — воскликнул Желудино. — Выходит, мы потерялись всего два часа назад! Женя нас ищет!

— Да… да… — смущённо ответил Желугавчик. Но я вынюхал не только сегодняшние следы Жени… — А какие же ещё? — удивился Желудино.

— Тут есть ещё вчерашние, позавчерашние и… позапозавчерашние следы.

— Ер-рун-да! — сказал Желудино. — Ты же знаешь, что Женя никогда раньше не была на полянке у Большого Дуба!

— Правда. Не была, — согласился Желугавчик. — Женя не была… а следы вот есть. Это говорит мой нос… И вчерашние и поза…

— Ер-рун-да! — отрезал Желудино. — Твой нос тебя обманывает. Как же ты будешь жить, если нос у тебя такой обманщик?

— Не знаю, братец, — жалобно заскулил Желугавчик. — Если пса обманывает нос, то какой же это пёс?.. И зачем мне нужен нос-обманщик… Лучше бы у меня его совсем не было… Лучше бы его съели дикие звери…

— Ну-ну, Желугавчик! Не плачь. Давай отдохнём. А потом что-нибудь придумаем.

На краю полянки, под большим лопухом с двумя рыжими пятнышками, похожими на круглые глазки, Желудино отыскал чудесное место для ночлега.

— Это будет наша хижина! — объявил он.

Желугавчик и Желурёнок помогли старшему брату расчистить площадку от камней и колючек, устелить её пахучими листиками мяты.

Едва перенесли под навес Желустрёнка, как все сразу захотели спать. Изо рта Желурёнка вывалился пучок недожёванной травы — он так и заснул стоя. Желудино заснул в тот же миг, как щека его коснулась мятной подушки. А Желугавчик долго ворочался. В наказание он уткнул свой провинившийся нос не в мягкие листики мяты, а в колючий прошлогодний репей. Нос не жаловался, не просил прощения, но всё время ворочался, вздрагивал, чихал и не давал Желугавчику покоя. Потом нос изловчился, засунул репей под мягкие листики, засопел довольно, и Желугавчик уснул.

Женя была в отчаянии. Три дня подряд она ходила в рощу Красная Весна искать желудят. Спрашивала у Карры и Щеглика. Спрашивала Кукушку, что живёт в часах. Но и они ничего не знали.

— Не горюй, доченька, — утешал её папа. — Завтра я еду в командировку и привезу тебе хоть сто желудей! Хочешь?

— Нет, папа… таких желудей нет нигде на свете. Они же волшебные! И желудята настоящие, живые. Они сами убежали от меня. Наверно, я их обидела нечаянно…

Пошла Женя в рощу и на четвёртый день. Печальная ходила по полянке у Большого Дуба. Присела на пенёк, где в тот день играла с желудятами. Стала звать их:

— Желу-ди-и-но-о!.. Желугав-чи-ик!.. Где вы-ы?! Но ей откликалось только лесное эхо:

«О-о-о!.. И-и-и!.. Ы-ы-ы!..»

Постояла Женя на краю поляны у большого лопуха с двумя ржавыми пятнышками, похожими на круглые глазки, и заплакала. Две слезинки скатились по щекам и ударили в широкий лопушиный лист, как в барабан: бум! бум! Даже под листом что-то зашелестело. И тут на кусте жёлтой акации закричал воробей:

— Чик!.. Чик!.. Чик!..

— Понимаю, — вздохнула Женя. — Тебя зовут Чик. А вот где мой Желудино?

— Жив! — весело ответил воробей Чик.

— Правда?! — обрадовалась Женя.

— Жив! Жив! — повторил он и склонил головку набок.

— И Желугавчик жив?

— Жив!

— А Желурёнок? Желустрёнок? — допытывалась Женя.

— Жив! Жив! — подтвердил воробей, напомнил ещё раз, что его зовут Чик, и вспорхнул с ветки.

— Спасибо, Чик! — крикнула ему вслед Женя. Сняла туфельки и, пританцовывая от радости, побежала босиком по мягкой траве. Ногам так хорошо. Приятно.

«Вот дедушка обрадуется, когда узнает!» — думала она.

И вдруг — ой! Будто огнём обожгло. Женя схватилась за ногу, а кровь так и потекла. Осколок разбитой кем-то бутылки, как ножом, рассек пятку. Больно!

Женя крепко-крепко перевязала ногу носовым платком. Поплакала немножко и кое-как похромала домой.

Дедушка ещё издали увидал её с балкона, встревоженный, сбежал вниз. Узнав, что случилось, тотчас подхватил её на руки и отнёс в поликлинику. Там строгий доктор-хирург остановил кровь, стянул рану металлическими скобками и велел целую неделю не наступать на ногу…

Желугавчику снился хороший сон. Про Женю. Но сон перебили. Сначала стал вертеться и принюхиваться нос.

— Вставай! Женя близко. Вставай! — шептал нос.

Но Желугавчик даже во сне не верил своему носу. Он так глубоко вдавил его в траву, что до носа уже не долетали никакие запахи.

Потом зашевелились, встали торчком уши:

— Проснись! Мы слышим Женин голос… Проснись!

— У-у-у, — заскулил Желугавчик, — и вы, ушки, сговорились с этим обманщиком носом!.. Как же я теперь буду жить, если у меня и уши обманщики?! — И он так плотно прижал уши лапами, что в них слышался только звон.

И тут задёргалось веко. Приоткрылся левый глаз. Желугавчика будто кольнуло в самое сердце:

— Вставай! Вставай! Прямо перед собой я вижу Женины ножки в красных туфельках! Скорей! Они ухо…

— О-о-о! Горе мне, — пуще прежнего заскулил Желугавчик. — Все от меня отказались! Все меня обманывают! Какой же я пёс?! Я умру от позора!..

Он так плотно зажмурил глаза, что в них замелькали красные, зелёные и жёлтые круги…

Но сколько же можно лежать так, с уткнутым в землю носом, закрытыми ушами и плотно зажмуренными глазами?! Какой это пёс выдержит?.. И всё равно хороший сон про Женю уже не возвращался. Желугавчик приподнял голову и только хотел потянуться и зевнуть, как трёхголосый крик, будто пружиной, подбросил его вверх и поставил на ноги.

— Женя!.. Женя!.. Женя была здесь! — разом кричали и глаза, и нос, и уши. — Смотри! Слушай! Нюхай! Мы говорим правду!

— Это нечестно! — рассердился Желугавчик. — Трое на одного. Кричите, пожалуйста, по очереди.

Но пока он это говорил, ноги сами уже вынесли его из-под лопуха. На полянке, среди старых следов, он сразу увидел новые. Вот полукруглые ямки — ведь это следы от каблуков Жениных туфелек! Они пахнут Женей!..

У Желугавчика вмиг пересохло горло. Пить!.. На листе лопуха он увидел две большие капли. Лизнул одну да так и сел на хвост от удивления. Капля была солёная!.. Значит, это не росинка?!

• Предыдущая
• 6/29
• Следующая