Скрип на лестнице - Айисдоттир Эва Бьерг - Страница 36

– Но почему именно сюда? Ее бы в конце концов все равно нашли, – сказала Эльма.

– Да, но целую машину спрятать трудно. Видимо, тот, кто сделал это, знал, что хозяева в отъезде за границей.

– И ключ от гаража у него был? – Эта мысль показалась Эльме почти бредовой. Преступник пытался отсрочить свое наказание? И все же она вынуждена была признать, что этот план сработал и задержал расследование. А преступник тем временем мог скрыться. Выехать из страны.

– Даже так. Или жена была права – и муж действительно забыл запереть, – пожал плечами Сайвар.

– Техотдел прибудет через час! – крикнул им Хёрд, закончив разговаривать по телефону. – И тогда мы осмотрим машину.

На улице начался дождь. Тяжелые капли с размаху приземлялись на крышу с щелканьем, которое отдавалось эхом по всему гаражу.

– Не обязательно нам всем ждать здесь. – Хёрд полностью застегнул куртку и надел шапку на меховой подкладке. – Я съезжу в офис, а вы позвоните мне, когда прибудет техотдел.

Когда Хёрд уехал, Эльма вытащила из глубины гаража маленькую табуретку. Она зевнула и поплотнее закуталась в куртку:

– Что угодно сейчас отдала бы за кофе! – призналась она.

– Знаешь, что? Я сейчас съезжу куплю нам кофе. Тут бензозаправка недалеко, – предложил Сайвар. Он надел на голову капюшон куртки и выбежал в дождь к своей машине.

Эльма осталась сидеть в гараже и слушать шум дождя и водопроводных труб. Сайвар вновь стал похож на себя. Сейчас ей казалось, что она была неправа, когда посчитала, будто вчерашний вечер как-то повлиял на их отношения. Тогда же ничего не произошло. И не было причины считать, что когда он резко вскочил и ушел, то это как-то было связано с ней. Она не то чтобы такая уж сверхпривлекательная, что у нее от мужчин отбоя нет. Отнюдь!

Под дверь гаража заползал холод, ветер крепчал. Когда она утром шла на работу, был штиль и на небе ни облачка. В эту пору нельзя было жаловаться на однообразие погоды… Чтобы согреться, она встала и стала ходить по гаражу.

Там царил беспорядок. Полки, шкафы и ящики, набитые, казалось, всем, чем только можно: здесь ничего не выбрасывали. Лишь немногие ящики были подписаны. Она открыла большой шкаф, куда в свое время сложили десятки пар обуви и кучу верхней одежды. А еще там были всякие походные принадлежности, лыжи и сноуборды, удочки и бродни. Все эти предметы носили признаки того, что ими мало пользовались и вообще давно не трогали.

Сколько же стоили все эти вещи? Наверняка много миллионов. Она знала, что супруги, которые здесь живут, хорошо обеспечены. Их модный магазин пользовался в Акранесе популярностью и с годами постепенно расширился. Там продавались не только модные вещи, но также и всякого рода дизайнерские товары, спортинвентарь и прочее. За пределами столицы часто так бывало: магазины не сосредоточивались только на чем-нибудь одном, ведь рынок сбыта был не настолько большим, чтобы позволить отдельный магазин для каждого вида товаров… У тех супругов было двое детей. Их сын был ее ровесником и учился с ней в школе. Правда, по ним было незаметно, что они ее узнали, но она на это и не рассчитывала. Она никогда особенно не дружила с этим мальчиком. С ним все хотели общаться, он всегда носил самую модную одежду и был загорелым от частых поездок за границу. Эти люди не боялись показать, как у них много денег, и она подозревала, что порой они пытались казаться богаче, чем на самом деле.

У этого мальчишки имя было Храпн[9], но его обычно звали Вороненком. Когда она была помладше, то обожала его, как и все девчонки в классе, но повзрослев, она стала смотреть на него по-другому. Она считала, что он задирает нос и отвратительно ведет себя с теми одноклассниками, кто в чем-то уступает другим. Она вспомнила, как он отзывался о другом мальчике, который был и робким, и несимпатичным: громко говорил, какой тот урод и слабак, сидя всего лишь в паре метров от него, – и Эльма наблюдала, как некрасивый мальчик сполз со стула, а потом резко встал и бросился вон из класса. А Вороненок с приятелями громко хохотали. Еще она вспомнила, как он вдруг подружился с Эйрун – девочкой, которую все считали странной, и попросил спеть перед всем классом песенку собственного сочинения. Он обещал пригласить ее на танцы – это, конечно, была наглая ложь. Когда девочка запела песню, весь класс грянул от хохота. И даже учителю было трудно сдержаться: его губы так и норовили расплыться в улыбке. Она до сих пор помнила, какое лицо стало у той девочки, когда она поняла, что смеются над ней и что прекрасный принц никогда не пригласит ее на бал.

Когда Сайвар вернулся, живот у Эльмы подвело и перед глазами стелился черный туман. Как и всегда, когда она думала о тех годах, которые хотела бы забыть.

– Кофе для дамы. – Сайвар протянул ей пластиковый стаканчик. – Черный, без сахара. Я уже выучил твои вкусы.

Она улыбнулась ему и отпила глоток. Ей было приятно стоять в этом гараже с Сайваром, пока на улице хлестал дождь. Когда она была помоложе, то мечтала жить в пещере. Она часто смотрела мечтательными глазами на гору Акрафьятль[10] и представляла, как будет жить одна и наблюдать за всем издалека. Одна-одинешенька в своей темной пещере.

– Как ты думаешь, почему Элисабет не хотела приезжать сюда? – спросила она, когда они какое-то время простояли молча, попивая кофе.

Сайвар посмотрел на нее:

– Куда именно?

– В Акранес.

– Не знаю. Может, у нее в школе отношения не сложились, может, ее там дразнили из-за матери. Ну, или дома она подвергалась какому-нибудь насилию, как мы с тобой говорили, – ответил Сайвар. – А может, ей просто нечего было здесь делать.

– Да, но все же… Ее муж сказал, что она просто ненавидела этот город. Из-за чего человек начинает ненавидеть целый город? Не слишком ли это сильно сказано?

– Ну да, «ненавидеть» – слишком сильное слово. Может, у нее в детстве произошли какие-нибудь события, и она связала их с самим городом. Может, здесь жили какие-нибудь люди, с которыми ей не хотелось встречаться. Не знаю. Тут много чего может быть. Люди часто связывают плохое с определенными местами.

Эльма посмотрела на Сайвара и смогла лишь усмехнуться его объяснениям.

– Я не шучу, – сказал он и сам расхохотался. – Это явление как-то называется. Как оно там, насчет ребенка и кошки? И собаки, у которой текла слюна?

– Ты про ребенка и крысу?

– Ну, крысу. Ты же психологию учила, должна вспомнить.

– Ты про эксперимент Альберта? Там у ребенка вызвали боязнь крысы, воспроизводя громкий звук каждый раз, когда он дотрагивался до этой крысы. В итоге ребенок уже начинал плакать, стоило ему увидеть крысу. Ребенок связал чувство страха с этим звуком и с крысой и в конце концов стал бояться всех зверей с мехом. Это называется «классический условный рефлекс».

– Точно! Ведь фобии у людей обычно формируются из-за чего-нибудь такого?

– Ну, наверное. Но все же проецировать страх или ненависть на целый город – это, по-моему, перебор, – задумчиво произнесла Эльма. И все же догадка Сайвара была не совсем неверной. Эльма вспомнила саму себя и здание школы. И как каждый раз ее охватывало одно и то же чувство, стоило лишь ей проехать мимо или переступить порог этого здания. И как она почувствовала себя, встретив этих людей: Вороненка и его друзей. И Сандру.

– Ну, не скажи. Человек часто бывает иррационален, а эта Элисабет явно страдала от всяческих проблем. – Сайвар допил свой стаканчик и отставил на одну из полок. – Но кого-то она здесь точно знала, иначе и не приехала бы сюда. Где-то же она ночевала, и подозрительно, что в этой связи никто не отозвался.

Эльма кивнула. Это было правдой. Кто-то что-то знал. Но предпочел молчать. Сквозь шум дождя они услышали, как хлопнула дверь. Приехали сотрудники техотдела.

Хёрд держал двумя пальцами прозрачный полиэтиленовый пакет и разглядывал его содержимое. Эльма некоторое время наблюдала за работой техотдела. У нее перестало подводить живот. Она была уверена, что желудок уже начал переваривать внутренности. Но сейчас это было неважно. А важно, что отыскалась машина Элисабет, и сотрудники технического отдела уже далеко продвинулись в ее тщательном осмотре. Если в машине вместе с Элисабет кто-то был, они это, наверное, определят.