Дочь моего друга (СИ) - Тоцка Тала - Страница 2

Я изо всех сил пробую отбиваться, извиваюсь всем телом, но бесполезно. Паша крепко держит меня за одну руку, кто-то из парней за другую, а Руслан закрывает ручищей рот. Они толкают меня к спальне, но я отчаянно упираюсь ногами и торможу об пол.

— Заебала, сучка, — вскрикивает Исмаилов, когда я изворачиваюсь и пробую ударить его коленом в пах. — Пацаны, берите ее за ноги.

Мои ноги отрываются от пола. Пробую брыкаться, но снова без толку, только туфли теряю. Меня вносят в спальню. Вижу над собой ослепительно белый потолок, а в голове пульсирует одна мысль.

Это все не по-настоящему. Это не может происходить наяву. Я сплю, мне снится ужасный кошмар. Я сейчас проснусь, и все закончится.

— Платье снимай, пока я ее держу, — говорит Руслан кому-то из подельников. Они отпускают мои руки, и я вцепляюсь в закрывающую мне рот ладонь.

Несколькими часами ранее

Я ни за что бы сюда не пришла, если бы отец не уехал. Я так мечтала о настоящем празднике! Не каждый день исполняется девятнадцать лет.

Но разве я могла подумать, что он забудет о моем дне рождении?

Раньше, когда родители жили вместе, я свой день рождения просто обожала. Вечером родители старались уложить меня пораньше. Они нетерпеливо переглядывались, тайно улыбались, и я точно знаю, что тогда они еще любили друг друга.

Я делала вид, что сплю, а затем выбиралась из своей комнаты и на цыпочках подкрадывалась к гостиной. Папа с мамой надували шарики, потом папа развешивал на карнизе для шторы выпуклые бумажные буквы.

«С днем рождения!» — и вокруг шарики. Мама ему подавала, а он цеплял. Родители смеялись, перешептывались, а затем начинали целоваться. И я тогда уходила, мне не хотелось за ними подглядывать.

Но все изменилось, когда папа стал зарабатывать деньги. Подарки стали дороже, надувные шарики сменились на заказные гелиевые шары. Бумажные буквы пропали, когда мы переезжали с квартиры в особняк. А может их выбросила домработница.

Семейные праздники переместились в рестораны. Отец стал чаще отсутствовать, а когда возвращался, они долго скандалили с мамой. Я уже тогда понимала, что папа ей изменяет. И мама начала пить.

Родители развелись. У папы менялись любовницы, наши с ним встречи свелись к дежурным воскресным обедам.

Нет, он не отказывался от меня, всегда был рад видеть. Но еще я чувствовала тайное облегчение, когда в конце дня начинала собираться домой. А еще он ни разу не предложил мне остаться.

Мама поначалу очень тяжело переживала измены отца. После развода родителей мы с ней съехали из особняка в квартиру, которую папа нам купил.

Мама напивалась до беспамятства. Однажды она чуть не устроила пожар — поставила варить мне суп, а сама уснула. Кухня была вся в дыму, я забилась в угол и в страхе позвонила отцу.

Он приехал с пожарными, они вынесли дверь. Маму после того случая отец лишил родительский прав и отправил лечиться. А меня определил в школу-пансион для девочек в Англии, откуда я вернулась только в этом году.

Отец не жалел для меня никаких денег. Иностранные языки, уроки музыки и танцев, школа верховой езды. На каникулы он забирал меня из пансиона, и мы ездили отдыхать. Но ни разу мы не поехали вдвоем. С нами всегда была какая-нибудь его подружка, и постепенно я перестала хотеть получить отца в безраздельное пользование.

А еще я заставила себя забыть, как счастливы мы были втроем, когда у нас не было столько денег.

С мамой отношения постепенно наладились. Она излечилась от алкогольной зависимости, у нее появился друг, за которого она после вышла замуж. Мой отчим немного со странностями, но маму любит. Они живут на Бали, исповедуют вегетарианство и учатся любить мир.

Я периодически их навещаю, но Бали это не то место, где я хотела бы надолго остаться.

После школы я планировала продолжить образование в Англии, но у отца появились проблемы со здоровьем. Он ни о чем не просил, я сама захотела приехать. Второй раз папа так и не женился, а подружки все куда-то подевались.

Вскоре отцу стало лучше, я поступила в столичный университет, и мы дружно жили вдвоем. Пока он не выздоровел окончательно.

Снова стал пропадать на работе, задерживаться по вечерам и лгать. Выдумывать, оправдываться, пряча глаза.

— Пап. Перестань, я все знаю, — заявила я ему после очередного загула.

— Ариш, дочка, ты не думай, это так, для здоровья, — начал он, но я перебила.

— Если я тебе мешаю, ты скажи. Я уеду.

Папа принялся убеждать меня, что я его единственная любимая дочка. А все остальное это проходящее.

— Я хочу получить от жизни максимум, меня это заряжает энергией. Ты же хочешь, чтобы у тебя был молодой и красивый отец, не так ли, детка?

Я хотела сказать, что мне нужен отец, который будет рядом. Но он излучал такую удовлетворенность от жизни, в нем было бушевало столько энергии, что я не могла не согласиться. Это лучше, чем видеть его на больничной койке, утыканным трубками.

Что за таинственное «это», которое его заряжает, папа деликатно предпочитал умолчать. Но я и сама прекрасно поняла несмотря на то, что выросла в закрытом пансионе. Мне чуть ли не в первый день соседка по комнате рассказала, откуда берутся дети. С фотками и пояснениями.

Я нигде не получила столько информации о сексе, сколько в закрытой школе-пансионе для девочек. Несмотря на это, свой девятнадцатый день рождения я встречаю девственницей.

Арина

Целый день я в нарядном платье и с макияжем прослонялась из одного конца особняка в другой.

До последнего ждала, что отец позвонит. Придумывала отговорки, искала оправдания. И когда в тишине дома заиграла мелодия вызова, схватила телефон, даже не глядя на экран.

— Да, пап, — крикнула в микрофон, но из динамика заговорил не отец, а моя одногруппница Натка.

— Привет, Арин, ты вечером что делаешь?

— Прости, Нат, я думала, это отец звонит, — стушевалась я, но она похоже не заметила.

— Так как насчет вечера? Занята?

— Не знаю еще, — я пожала плечами, глядя на свое отражение в зеркале. — А ты что хотела?

— Сегодня туса в «Револьвере», Лена только что позвонила, она пойти не сможет. Есть один пригласительный, пойдешь с нами?

— Что за «Револьвер»? — спросила скорее, чтобы выиграть время. Какая разница, в каком клубе проходит вечеринка, если они мне все на одно лицо?

— Отель «Саксон» знаешь? Это там.

— А кто будет?

— Все свои, — засмеялась Натка, — проверенные люди, не бойся. Никого из посторонних не будет, только наш круг.

«Наш» круг это те, у кого карманные деньги, которые выделяют родители, начинаются от нескольких сотен долларов в день.

Доходы моего отца сделали меня своей для местной студенческой элиты, но не могу сказать, что это делает меня счастливее. Потому что они для меня чужие, и я сто раз предпочла бы провести свой день рождения с отцом и даже с его любовницей, чем со своими новыми друзьями.

Но отец так и не позвонил, и ближе к вечеру я сдалась и сама набрала Натку.

— Твое приглашение остается в силе, Нат? Тогда сбрось геолокацию, я скоро буду.

«Револьвер» ничем не выделялся из сотен похожих клубов, и вскоре я начала жалеть, что пришла. Пропущенных звонков на телефоне не было, но я всерьез жалела, что утром сдержалась и не поддалась порыву самой написать отцу.

У него бизнес, дел, как он любит выражаться, по горло. И в Барселоне тоже. Папа никогда не умел отдыхать на всю катушку. Даже в отпуске он умудряется налаживать контакты, которые можно с выгодой использовать для бизнеса.

Значит, надо было самой написать «Поздравляю с днем рождения дочки!»

Представила, как бы он расстроился, а потом начал извиняться и засыпать меня смешными картинками и видео о старческих склерозах.

Только сама расстроилась.

Решила, что еще не поздно. Но сколько ни набирала, отец был вне зоне действия сети. Раньше надо было звонить, мало ли куда он завеялся со своей новой подругой.