Сяо Тай и пираты Южных Морей (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 26

Она закрыла глаза, стараясь дышать ртом. У нее нет Ци, нет еды и даже в единственный в деревне колодец пираты набросали мертвых тел. Так что — нет и воды. Где-то в глубине острова есть ручей… но доберется ли она туда? У нее совсем не осталось сил… если все равно умирать, то какая разница где? Тут и воздух посвежей… а если она ляжет поближе к прибою, то… «не все ли равно, спросил он где, еще приятней лежать в воде… гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей.»

Гвозди… да, уж. Сейчас из нее не то, что гвоздя не сделать… из нее может только желе сделать. Фруктовое. Наверное, в деревне еще есть плодовые деревья? Или… это же пограничная деревня на островах… наверняка тут и кимчи готовят. А кимчи готовят, вкапывая глиняные горшки в землю. Говорят, что многие в Чосон выживали благодаря закопанным в землю горшочкам с кимчи… ведь даже если деревню разорят, заберут все припасы и сожгут — то вкопанные в землю запасы — останутся. Ведь только тот, кто закопал горшочек в землю — знает где копать. Ну… даже если она найдет, где местные закопали свои горшочки с кимчи… у нее все равно нет воды. Да и копать… она открывает глаза и поднимает руку, поднося ее к глазам. Перемотанные ладони, грязная ткань… пальцы дрожат и она не может сжать их в кулак.

Расслабляет руку, позволяя той упасть на песок. Закрывает глаза снова. Вот и все, думает она, вот и конец. Она уже и не чувствует Ци в своем организме. Не чувствует ног. Ну и ладно, думает она, все что ей остается — погрузится в предсмертную медитацию. Или — тукдам.

Вдох. Выдох. Вспомнить. И начать последнюю медитацию. Умирать — ответственное дело… завершение жизни. Последнее дело. Она позволяет своему сознанию — погрузится в тьму, которая всегда ожидает внизу… растворяясь без остатка и проваливаясь.

— И что ты тут забыла? — раздается голос и она — пытается открыть глаза. Открывает их и не может сфокусировать взгляд. Какое-то светлое пятно маячит перед ней, нависает над ней.

— Что? — говорит она, чувствуя, что ее горло — пересохло и горит. На секунду она недоумевает. Неужели и на том свете она обречена испытывать жажду?

— Мы же договорились, Маленькая Росинка. — слышит она такой знакомый голос: — что увидимся через сто лет. Куда ты торопишься?

— Что? — она моргает, и наконец — может увидеть лицо человека, который склонился над ней. Человека ли?

— Ли Цзян? — спрашивает она: — откуда ты тут взялась?

— А это мой вопрос, Маленькая Росинка. — девушка подносит к ее губам плошку с какой-то жидкостью: — пей давай. Надо же было себя до такого довести.

Она послушно открывает рот и пьет. Это обычная вода, но она такая вкусная! Она наслаждается каждой каплей… пьет и пьет. Наконец напившись — откидывается назад, на мягкие подушки. Мягкие шелковые подушки, она лежит в кровати, над ней — потолок, деревянные балки украшены колокольчиками и веерами. Рядом с кроватью на небольшой тумбочке, в пиале с песком — воткнута коричневая палочка благовоний. В воздухе витал запах сандалового дерева.

— Где это я? — спрашивает она: — в деревне Вечного Праздника? Или?

— Это место зовется деревней Вечного Праздника только раз в сто лет. В остальное время она называется по-другому. И потом — это я должна у тебя спрашивать… что ты тут делаешь и как ты довела себя до такого состояния Маленькая Росинка? Как ты могла так со мной поступить?

— Слушай… — Сяо Тай вдруг резко садится в кровати, внезапно поняв, что больше не испытывает боли от недостатка Ци.

— Что со мной⁈

— А. Ты умерла. А ведь обещала не умирать. Обманщица.

Глава 14

— Хватит уже! — заявляет ей однажды Ли Цзян. Сяо Тай — поднимает на нее голову и моргает. Подносит ко рту флягу из тыквы-калебаса и отхлебывает еще глоток. Пожимает плечами и возвращается к своему занятию — созерцанию берега. Песка. Прибоя.

— Ты меня слышишь? Хватит. — говорит Ли Цзян и ее темные глаза метают молнии.

— Хватит? Чего хватит? — вяло отвечает Сяо Тай: — я еще не пьяная.

— Слушай, это уже слишком. Сколько ты здесь? Месяц? Два? Все это время ты только и делаешь, что приходишь сюда и пьешь. Сидишь, смотришь вдаль и пьешь. Хватит.

— Да? — Сяо Тай откидывается назад и смотрит на Ли Цзян: — почему? Ведь я — умерла, да? И, получается я где? В раю? Наверное… потому что котлов с кипящей серой и чертями с вилами нет. И… а что делают в раю? Проводят вечность вот так — сидя на берегу и напиваясь в стельку. У меня впереди вечность…

— Прекрати. — говорит ей Ли Цзян: — ты же знаешь, что я не могу рассказать тебе о… не могу раскрыть. Пока ты тут. Но… надолго или нет — я не знаю. Просто возьми уже себя в руки!

— Зачем? У меня есть берег, есть вино. Есть ты. — Сяо Тай снова пожимает плечами и опускает голову вниз: — раз уж жизнь не удалась, то хоть послесмертие ничего. Не ты ли учила меня удовлетворяться тем, что есть? Ты мудрая, лисичка-сестричка…

— Сяо Тай. — Ли Цзян выпрямляется: — пожалуйста. Пожалуйста. Прекрати это. Ты же рассыпаешься прямо на глазах. Я уже видела такое. Никто не умер, пока он сам не признал это! Пока у тебя есть воля к жизни — ты жива! Ты сама себя убиваешь!

— Да? — она перевернула тыкву и огорченно заглянула внутрь: — пустая. Будешь умничкой, сестричка-лисичка и сходишь за еще одной?

— Отказываюсь! — Ли Цзян складывает руки на своей немаленькой груди: — я не собираюсь больше потакать твоему разложению и твоим порокам!

— Кое-кто говорит совсем другое той ночью.

— Той ночью… — Ли Цзян слегка краснеет и топает ногой: — ну-ка прекрати! Я говорю о твоем состоянии! Разве ты не хочешь вернуться назад? Покорить Поднебесную? Снова встретиться с Третьим и Вторым Братьями? С твоей названной сестричкой? С генералом Лю? С Ли Шаном, который до сих пор лелеет мечту жениться на тебе?

— Знаешь, для сотрудницы райской корпорации ты слишком уж настойчива. Разве ты не должна утешать меня? В конце концов я — заслужила. Ты делаешь мое пребывание в раю дискомфортным. Разве самая суть концепции рая и ада — не в том, чтобы в первом тебе было хорошо, а во втором — нет? Я собираюсь провести свою райскую жизнь… хотя, да. Это нельзя назвать жизнью, раз уж я уже умерла. Райское существование, вот… так вот я собираюсь провести все свое существование тут — распивая вино, глядя на волны, что набегают на песок и беседуя по вечерам с одной мудрой и красивой лисицей. Которая, кстати, отказывается сходить в наш домик за еще одной флягой со светлым рисовым вином.

— Почему? Почему ты отказываешься двигаться дальше? Я помню совсем другую Сяо Тай!

— Почему? А какой смысл, Лисичка? Мои меридианы разорваны. Мое тело, скорей всего уже сожрали крабы на берегу. Мне некуда возвращаться. И кроме того… в этом мире у меня вовсе нет никакой Ци. Я просто девушка, у которой есть только бутылка вина и подружка. И это уже немало…

— Ты же всегда хотела большего!

— Хотела. И сейчас хочу. Но я понимаю свои ограничения. Вернутся в Поднебесную сейчас? Все что я смогу сделать — умереть на том берегу.

— Ну все, Маленькая Росинка. — говорит Ли Цзян и распускает один пояс. Перекидывает его через плечо, подвязывая широкие рукава. Наклоняет голову в сторону, потом в другую, разминая шею.

— Ты что — струсила? Боишься трудностей? У тебя есть шанс начать все сначала! Да, пусть даже на том самом берегу, ну и что⁈ — выпаливает она и замахивается. Сяо Тай зажмуривается. Но удара не последовало и она — осторожно открывает глаза. В руках у Ли Цзян — желтая тыква-калебас, опоясанная красным шелковым шнуром.

— Лучшее небесное баоцзю. — говорит Ли Цзян: — хочешь? Все твое.

— Вот это я понимаю! — расплывается в улыбке Сяо Тай: — вот это гостеприимство! Сразу видно — райские кущи! Красотка в распахнутом спереди ханьфу — подает мне флягу с баоцзю! Садись рядышком, посидим, посмотрим на волны… сегодня прекрасный день. Хотя у вас он тут всегда прекрасный, аж тошнит.