Кукла в чужих руках - Алексеева Наталия - Страница 54

— Кира, — снова представился Кирюха.

— Я помню, — рассмеялась новая знакомая. — Как тебя в инсте найти?

— Кир точка скилл. — Он подбросил вверх свой старенький, с разбитым стеклом и поцарапанным корпусом «Xiaomi». Тот перевернулся в воздухе, и Кирюха ловко подхватил его.

— Ты смешной, — сказала Лена.

— Дай-ка свой номер, запишу на всякий случай.

Я поморщилась: к чему все эти заигрывания? Задал вопрос, получил ответ — и до свидания! Но они шли по улице, оставив меня позади, и болтали, как старые знакомые. Я плелась за ними и мрачно наблюдала, как Лена хохочет и хлопает Кирюху по плечу. В конце концов она и вовсе подхватила его под руку. Возле облупленной пятиэтажки остановились.

— За сколько твой отец нас отвезет? — спросил Кирюха.

— А хотите зайти? — Лена смотрела на него такими глазами, будто они уже месяц встречаются. — Сами у него и спросите.

— М-м… — Кирюха оглянулся на меня.

— Нет, мы тут подождем. — Не хватало еще время терять на бесполезные разговоры и знакомства! И как только Лена скрылась за дверью подъезда, я схватила Кирюху за грудки: — Ты чего про меня наплел?

Он осторожно высвободился и пожал плечами:

— Так проще информацию получить. И потом, вы — девчонки, так легко ведетесь на всякие сопливые истории про любовь и разлуку… Даже смешно!

— Смешно ему, — проворчала я, остывая.

— Сонька, ты лучше скажи, вот мы туда прикатим, и дальше что?

— Найдем директора, или кто там у них главный.

— Дальше?

— Поговорим с ним.

— Дальше?

— Иди лесом, Кира! Заладил «дальше, дальше»! Я не знаю, что будет дальше! Знаю только, что мне именно туда надо! В этот поселок!

— Спокойно, Софико! Ты хочешь отдать им серьги?

Я кивнула.

— Просто взять и отдать? — задумчиво протянул Кирюха.

И как только он достал пачку сигарет, из подъезда вышел невысокий лысый мужик и направился к нам. Видимо, это и был Ленкин отец, потому что сама Ленка тоже выкатилась следом. Она уже была без своей красной шапки. Волосы у нее оказались светлые, выкрашенные в дебильный голубой цвет.

— Вот они, брат с сестрой, которым надо в Никитино!

Кирюха быстро договорился с мужиком, и уже через несколько минут я сидела на заднем сиденье старенького «форда», Кирюха на переднем, а вслед уезжающему автомобилю печальными глазами смотрела синеволосая Ленка.

В салоне пахло химическим освежителем от картонной елочки на зеркале заднего вида. Я смотрела в это зеркало и ловила Кирюхин взгляд. Сам Кира живо обсуждал какие-то футбольные новости с водителем и периодически посматривал на меня. Так мы переглядывались всю дорогу до поселка. За окошком виднелся запорошенный зимний лес и валежник по обочине. Но, когда показался первый поселковый дом, мне стало не до переглядываний. Захотелось немедленно развернуть автомобиль и, послав все к чертям, валить из этого унылого заброшенного места.

Невысокие пятиэтажки стояли рядами вдоль улицы. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что они нежилые и уже давно.

— К пансионату дорога краем идет, — пояснил Ленкин отец, — через весь поселок ехать не придется. Асфальт разбит, да и видок говённый!

— А что, в поселке совсем-совсем никто не живет? — Я наклонилась к водительскому сиденью.

— То есть абсолютно! — хохотнул он в ответ.

— Город-призрак, — мрачно процедил Кирюха.

— Во-во! — обрадовался водитель. — Если и наезжает кто, так об этом лучше не знать! А тем более не встречаться. Лихие люди!

Я откинулась на сиденье и напряженно вглядывалась сквозь стекло. Машина проехала мимо очередного дома: разбитые стекла в окнах первого этажа, облупившаяся штукатурка, зияющие двери подъездов. Ленкин отец болтал без умолку: о том, что в детстве у него тут жил друг, что раньше автобусное сообщение не прерывалось и он частенько бывал в Никитино, что в девяностые снимали медные провода с трансформаторов, и так он себе руку повредил, и много еще чего неприятного и страшного рассказывал. А за окном мелькал постапокалиптический город: того и гляди из подъезда вывалится зомби и, клацая зубами, ринется на лобовое стекло.

К счастью, машина снова вырулила на шоссе. Мимо стелилось поле, покрытое снегом, за ним чернели деревенские дома. Кирюха кивнул на них:

— А там кто живет?

— Да никто. Тут вообще никто не живет!

— А как же пансионат? Как они существуют? Если они отрезаны от цивилизации, то нет электричества, воды, продовольствия и всякого такого.

— Это у них-то нет? — водитель присвистнул. — У них всё есть! Они как государство в государстве, еще и за каменной стеной! За нее только избранным и вход. Поэтому кой черт вас туда несет, не пойму. Ну да мне-то все равно. А если обратно вас забрать, то и сумма удваивается! Телефончик мой запиши-ка. Обратно ведь поедете? А?

Кирюха пожал плечами, и водитель обернулся на меня. Я повторила безразличный жест.

Через несколько минут машина притормозила возле забора. Только не каменного, а деревянного, из цельных бревен высотой в два человеческих роста. Словно с картин Васнецова про Аленушку и бабу-ягу. Только черепов над воротами недоставало. Возле забора стоял сверкающий чистотой тонированный черный джип. Водительское сиденье пустовало.

— Ну чего, ребята. — Ленкин отец почесал затылок. — Вот и добрались.

Кирюха молча полез во внутренний карман куртки и вытащил несколько купюр. Ленкин отец машинально пересчитал деньги и снова озадачился:

— А как вы вернетесь-то?

Но Кирюха уже вылез из машины.

— А? Как?

Не ответив, я тоже выбралась наружу. Мне было все равно, что будет дальше. Я не чувствовала ничего, кроме усталости, гнетущей тяжести на плечах и желания от всего этого избавиться.

— Может, подождать вас? — выкрикнул из машины Ленкин отец.

— Не надо. — Кирюха захлопнул дверь.

«Форд» сдал назад, вспарывая покрышками нетронутый снег, развернулся и укатил. Мы с Кирюхой проводили его глазами и, как по команде, повернулись к забору. Я вытащила руку из кармана, не глядя потянулась к Кирюхе. Он тут же крепко сжал мою ладонь.

Немыслимо штурмовать этот неприступный бастион в одиночку, и я была счастлива, что в такую минуту со мной единственный в мире человек, на которого я могу положиться.

На боковине калитки рядом с огромными воротами нашлась неприметная кнопка электрического звонка, но, сколько мы ни давили ее, ничего не произошло.

— Может, обойдем вокруг?

От холода Кирюха приплясывал на месте. Я потерла замерзший кончик носа. Забор тянулся в обе стороны и, изгибаясь, терялся вдали.

— Мы этот периметр за день не обойдем.

— За что тебе двойки по алгебре ставят, Сонька? Про периметр вот знаешь!

Я размахнулась, чтобы огреть его, но поскользнулась и повисла у него на плече. И тут калитка открылась. В проеме показалась невысокая женщина в повязанном по-деревенски — крест-накрест — платке и длинной, до самой земли, юбке. Она застопорилась в воротах и строго уставилась на нас. Явно не ожидая увидеть посторонних в своих владениях, женщина остановилась так внезапно, что идущему следом за ней священнику пришлось притормозить, и он неловко затоптался на месте.

— Кто вы такие? — резко спросила женщина. — Что вам надо?

Голос у нее оказался тихий, но жесткий, как стальная пластинка, и такой же твердый.

— Ну-ну, матушка. — Священник шагнул вперед, мягко оттесняя ее. — Молодые люди, не пугайте хозяйку! Места у нас далекие, постояльцы слабые. Вы с чем прибыли? Или заплутали?

Он вышел за калитку, вынудив нас остаться снаружи. Женщина прикрыла ее и заслонила собой, как солдат огневую точку. Впускать нас она не собиралась.

— Нам нужен директор. — Я отцепилась от Кирюхи и натянула самое серьезное выражение лица.

— Я директор, слушаю вас.

Я снова недоверчиво оглядела ее: женщина скорее походила на прихожанку храма, чем на руководителя.