Как приручить дракона 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 40

— Ага, — сказал я. — До «Орды» подбросите?

— Ну и дурак, — снова сказал Мельник, кажется, обидевшись. — Но я придержу для тебя местечко, может, передумаешь возиться с маленькими засранцами и решишь нормально заработать… Кстати! Тут одна девочка про тебя спрашивала. Хорошая, красивая девочка, между прочим! Ты ее знаешь, Вишневецкая. Обстоятельно так расспрашивала, так что я бы даже подумал, что она имеет на тебя виды.

— Но…? — оно точно было, это но.

— Но ты — это ты, Пепел. Если вы и общались где-то — наверняка ты засрал ей голову всякой мутью типа «тебе со мной будет непонятно, а мне с тобой неинтересно», да? Правда ведь, пацаны? Наш Пепел умник и молодец во всем, кроме того, что касается бабла и баб?

— Да-а-а! — обрадовались Чума и Дядька возможности меня поунижать. — С бабами Пепел — редкостный туебень. Садись на переднее сиденье, туебень, у тебя ноги иначе не влезут!

Мельник заржал, мы все расселись в его буржуинский заграничный полноприводный «Хорьх», и Олег с визгом покрышек рванул мимо хмурых полицейских вверх по серпантину.

Серпантин — на Полесье! Мозырь, такой Мозырь.

Честно говоря, меня уже рубило спать, когда я открывал двери «Орды». Шутка ли — час ночи, проснулся в пол седьмого утра, да и день был довольно придурочный. Тут кого угодно рубить начнет!

— МЫ НЕ КТО УГОДНО! — возмутился дракон. — МЫ СУЩНОСТЬ ВЫСШЕГО ПОРЯДКА!

Такой его выпад я проигнорировал и молча осмотрелся.

Здесь, в «Орде», как всегда было полно народа: снага и гоблины, люди и кхазады перекусывали, играли в карты, нарды и домино, пили ядреный кофе и пенное пиво, обсуждали какие-то важные вопросы. Изображения сарумановской белой длани тут были повсюду: на хоругви над барной стойкой, на мордах у местных орков, на шевронах у суровых, по-сталкерски экипированных мужиков, на передничках у симпатичных официанток…

А над дверью, прямо над моей головой, висела лошадиная шкура с намалеванным на ней ловцом снов.

Все это было престранно и очень интересно. В прошлый мой визит сюда я как-то не обращал внимания на такие детали, теперь же — мог себе это позволить. В конце концов, я приехал не по работе, а по делу глубоко и сугубо личному. Пройдя сквозь зал к барной стойке, за которой никого не было, я скинул рюкзак и уселся на один из высоких стульев.

— Здра-а-а-асть, — из-под прилавка вылезла страшная, как сама смерть, уручья рожа.

Уруки — они на самом деле очень страшные. Верзилы по два метра ростом, мускулистые, клыкастые, кожа — серая, взгляд вечно такой, как будто они уже присматривают, что бы такое из тебя вырезать и на сковородочку определить: эскалоп там, щековину или филейную часть. Еще вредные до ужаса, и с юмором у них беда.

— Рыжий-рыжий, — сказал урук и прищурился. — Конопатый.

Я молча сунул руку в рюкзак, вытянул за черенок МПЛ и ляпнул ее на барную стойку.

— Ять! — урук-бармен недоверчиво посмотрел на меня. — Что — серьезно? Лопатой? Дедушку? Да ну нах! Это что — реально про тебя песня? А можно я гляну? Я-а-а-ать, да она как бритва! Это ж ваще какое охренительное орудие убийства, просто — капитальное! Падажжи! Ты этот! Точно! Барбакан про тебя рассказывал! Ты этот — Жупелов! Золушкин! Огневушкин-Поскакушкин! Экстерминатус-Ангелович! Йо-о-олки, падажжи, щас вспомню, щас!

Он сначала пощелкал пальцами, потом постучал себя кулачищем по лбу так, что раздался гулкий звук, как будто стучат в железный бидон. Может, уруки и вредные, и с юмором у них беда, но вот их непосредственность и абсолютное нежелание притворяться и скрывать эмоции мне, вне всякого сомнения, импонировали. Такой не станет лицемерить: он или примет как родного, или свернет тебе одним ударом рожу на затылок и скажет, что так и было.

— Пепеляев, Георгий Серафимович, — кивнул я. — Я и есть. А где Барбакан?

Я-то имел соображения, куда на ночь глядя намылился лысый толстый тролль, но хотел услышать версию орка-бармена.

— У бабы своей зависает, — жизнерадостно заявил урук. — Гром гремит, земля трясется, Барбакан в лесу е… Ой! Ять! Что это я? Мы же за охренительно высокий уровень культуры войны и быта! А я не представился!

Он мигом вытер руку о передник и протянул свою лапу мне:

— Варган Охренительный, к вашим услугам, — скромно представился он.

Не заржать было очень сложно. Нет, парень он, конечно, был видный, да и трепло несусветное, но чтоб прям Охренительный…

— А-а-а! Это ты не видел, как я по крышам прыгаю и сальтуху кручу, — заявил Варган. — Иначе бы не смотрел на меня так. Я охренительно прыгаю по крышам! Просто как этот… Ну! Гребаный сайгак, во! Заказывать что-то будешь?

— Буду. Но от твоего ответа на следующий вопрос зависит — что именно, — сделал максимально серьезное лицо я.

— Спрашивай, ага, — новых посетителей не было, потому он и трепался со мной так активно.

— Переночевать есть где?

— Места — валом! — охренительно обрадовался охренительный Варган. — Определим тебе приличную койку в хостеле за тридцатку, душ и туалет прилагаются. Так что будешь брать пожрать?

Я облегченно выдохнул: впереди маячила приличная койка!

— Тогда- виски со льдом на два… на три пальца, кружку темного пива, шаурму на твой вкус и на десерт — мармеладку.

— Не, — очень искренне замахал руками Варган. — Мармеладки не бери, они из эпоксидки. Ты ж не гоблин, чтобы всякий отстой жевать! Бери эклеры. Охренительные!

— Тогда эклеры и ответ на вопрос… — я развернул к нему экран смартфона с последней прижизненной коллективной фоткой скоропостижно скончавшихся наркодилеров. — Знаешь этих уродов?

Не спрашивать же мне напрямую «Кто такой Штрих и зачем он наркоту детям продает?» Нужно было заходить издалека… И алиби какое-никакое пригодится, на всякий случай.

— А на кой хрен тебе Штриховы подстилки? — искренне удивился он. — Шмакодявки они… Рептилоидам продались! Че, будешь лопатой их убивать? Да? О-о-о, тогда я тебе расскажу!

Рептилоиды? Однако… С другой стороны — тут сервитут, всякое может быть. Но шмакодявки — это совсем не то слово, которое я ожидал услышать от бармена с внешностью каннибала. Впрочем, уруки — это ведь совсем не те ребята, которые собираются соответствовать чьим-то ожиданиям.

Виски с бульканьем переливался из большой бутыли в граненый стакан, шаурма подрумянивалась в контактном гриле, а Варган рассказывал:

— Значит, цветастенькие эти с местной Зоотерикой задружились. Может, сами на охренительную модификацию рассчитывали, может — просто подзаработать хотели, но на всех ящерицыных движухах эти черти тусовались…

А я думал о превратностях судьбы: ещё пару часов назад я пил капучино в затрапезном заведении на Земской улице Вышемира и слушал претензии дурной бабки, а сейчас — треплюсь с черным уруком в филиале «Орды» Мозырского сервитута. Воистину Твердь — мир контрастов!

Выспался я шикарно. Кажется, все было против этого: кровать из ДСП, жесткий тюфяк (хотя и чистый, без запахов), подушка синтипоновая, куча народу кругом… Один храпит, другой во сне разговаривает, третий- ногами сучит, четвёртый музыку в наушниках слушает с такой громкостью, что у него должны бы, по идее, глаза лопнуть… Хостел!

Однако я проснулся и после секундного замешательства в стиле «Где я? Кто я? Что я здесь делаю и зачем?» с большим удивлением констатировал: отдохнул! Вот это — фантастика, бывает же такое? Настенные часы говорили о том, что натикало уже девять утра, отсутствие большинства постояльцев намекало о моем слишком позднем по местным меркам подъеме. Но у меня — выходной! Незапланированный, но не менее приятный.

Душ, кстати, тут тоже был приличный: горячая вода, пластмассовая лейка, сколько хочешь хозяйственного мыла и кафель с дельфинчиками. Мне стало совсем хорошо, так что в зал я спускался в отличном настроении.

— Твоих этих чертил кто-то в земщине скормил муравьям. Километрах в пятидесяти отсюда, — вместо «доброго утра» сказал Варган, который сидел задницей на барной стойке и болтал ногами. — Так что не получится тебе их лопаткой убивать. Информация из охренительно проверенного источника. Даже фотки прислали. Хошь, покажу? Там рожи как у чжурчжэньских пчеловодов с бодуна.