Летний сад - Вересов Дмитрий - Страница 20

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая

Со следующего дня Альбина Вихорева поступила ученицей к одному из лучших закройщиков Ленинграда, Моисею Ароновичу Наппельбауму, в знаменитое ателье мод на Садовой, между Лермонтовским проспектом и площадью Тургенева.

Кажется, первым, кто посвятил советского читателя в тайну слепых дождей, был писатель Паустовский. Ленинградцы более других читателей благодарны ему, поскольку непредсказуемость здешней погоды давно и прочно дискредитировала прогнозы синоптиков, а вот примета, что после слепого дождя на три дня устанавливается восхитительное вёдро, действовала безотказно.

Жаркие июльские дни иногда радовали горожан короткими летними дождями. Мгновенно высыхающие на лице и одежде крохотные дождинки забавляли возвращающуюся с работы Альбину. Усталости как не бывало! У Крюкова канала она перешла через горбатый мостик, а затем направилась в аллейку, ведущую в скверик у Николы Морского. Чудесная погода… Ключевое слово – «чудесная». Дождь идет, а вокруг все сухое. Чуть впереди из высокой травы выкатились на розовый песок аллейки два смешных котенка маскарадной окраски. То один, то другой поднимался на голенастые задние лапы и, широко разводя передние, всем корпусом обрушивался на противника, а затем котята вновь сплетались в клубок.

– Альбинка, вот здорово! А я смотрю – ты или не ты? – Перед ней стоял Кирилл Марков – ее одноклассник. Рядом с ним была симпатичная девушка, одетая как-то особенно. Вещи, вроде бы и по общему стилю и по крою самые заурядные, были сшиты из качественных добротных тканей, которые Альбина с легкой руки Моисея Ароновича уже научилась различать, и смотрелись дорого и солидно. Незнакомка тоже с интересом рассматривала Альбину.

– Разрешите вас представить друг другу, милые леди, – Кира расшаркался на придворный манер, помахивая перед собой воображаемой шляпой, – Несравненная и Неприступная леди Альбина Вихорева. Таинственная и Великодушная леди Джейн Болтон. Из самой Англии, между прочим!

– Хвастунишка! Стоило тащиться через всю Европу, чтобы встретить такого же бахвала, какими кишат улицы Лондона, – по тону реплики Джейн больше чувствовалось желание поскорее миновать тему «Вопросы – ответы» с ее бесконечными «А как у вас?», нежели действительно укорить спутника.

Альбина сразу поняла это, но не удивилась. Ее очень обрадовала внезапная встреча с Кириллом, чем-то напоминавшим сейчас большого добродушного щенка.

– А ты какими судьбами в этих краях? – Он откинул со лба свою знаменитую «битловскую» челку.

– С работы иду, – просто ответила Альбина.

– Ты идешь с работы?

– А что в этом такого? – смутилась девушка.

– Вихорева, признавайся, на скольких трепанациях ты сегодня ассистировала? Как оперируемые, выжили или исход летальный? – его голос был деланно серьезен.

– Трепанацией, вернее трепологией, увлекается один мой знакомый по фамилии Марков. А мы, честно трудящиеся девушки, на работе занимаемся индивидуальным пошивом одежды! – Альбина, гордо выпрямившись, посмотрела на Кирилла.

– Вот это да! Вихорева – лучший представитель рабочей молодежи города Ленина! Разрешите записаться на примерку?

– Смокинг или фрак?

– Белоснежный фрак – мы с Джейн приглашены ко двору, а багаж, как назло, задержался в пути. К утру управитесь?

Компания дружно рассмеялась.

– Слушайте, девчонки, а может быть, отметим встречу?

– Кирилл, – подала голос Джейн, – ты посмотри, как хорошо на улице! Совершенно не хочется в помещение, как бы там ни было интересно и вкусно. Давайте погуляем.

– Альбина, ты того же мнения? Или…

– Марков! Женщины всегда солидарны друг с другом.

– А я-то думал, что это бывает только Восьмого марта! Тогда поскучайте тут минут десять, а я – мигом! – Кирилл, не дождавшись их ответа, буквально растворился в воздухе.

Джейн и Альбина помолчали. Первой заговорила Джейн:

– Он очень много рассказывал про ваш класс. Иногда я ловлю себя на мысли, что лично знакома почти с каждым из его одноклассников и сокурсников.

– Кирилл славный, – сказала Альбина.

– И очень нравится девушкам, – Джейн притворно вздохнула.

– Ты хочешь узнать о его прошлых увлечениях? Но я об этом ничего не знаю. – «Значит, у этой англичанки серьезное отношение к Маркову. Любовь?» – Честно, Джейн, – Альбина дотронулась до ее руки. – Ты сама посмотри, Кирилл – настоящий романтик, ловелас из него никакой.

– Альбина! Ты можешь сказать мне по секрету… Русские девушки спят с парнями по любви или из интереса?

– Русские девушки, Джейн, спят с парнями по многим причинам, в том числе и из интереса, и по любви.

– Фу! – Джейн облегченно вздохнула.

– ?! – Немой вопрос Альбины заставил англичанку широко улыбнуться.

– Вэри вэлл, все, как у нас!

Они дружно рассмеялись.

Потом так же неожиданно, как и исчез, появился Кирилл с картонными стаканчиками, сложенными один в другой, бутылкой шампанского, судя по матовому налету на ней – охлажденного, и коробкой пористого шоколада «Сфинкс».

– Дары ресторана «Белые ночи!» – изрек Марков и проворно открыл бутылку.

Потом они долго-долго разговаривали, смеялись, заедая шампанское шоколадом, слушали, как Кирилл читает стихи, и просто дурачились, поддразнивая друг друга.

Уже заполночь Джейн и Марков усадили Альбину в такси. Когда красные стоп-сигналы вспыхнули на углу Майорова и Садовой, Кирилл, обняв Джейн за плечи, сказал:

– Совсем недавно у нее погибла мать и умерла бабушка. В один день…

– Как погибла ее мама?

– Ее застрелили.

Марлен Андреевич посмотрел на часы – двадцать один ноль-ноль. Даже с учетом всевозможных задержек и приключений дочь уже как минимум с час должна быть дома. Но ни Альбины, ни звонка.

После того памятного завтрака у них как-то сама собой, без торжественных договоров, сложилась традиция встречаться за утренним и вечерним столом. Ничего особенного в этих посиделках не было, но чувствовалось, что дочь, как и он сам, придает этим встречам большое значение.

Он даже заметил за собой некую тягу к ведению хозяйства, чего раньше у военного медика Вихорева, отделенного от быта тещиными хозяйственными принципами, не наблюдалось. Марлен Андреевич после службы довольно часто заезжал на рынок, где восполнял домашние запасы овощей и фруктов, мяса, птицы и других продуктов.

Вот и сегодня, освободившись чуть раньше положенного, он не преминул завернуть на Кузнечный, где сторговал у приветливого узбека со сморщенным, как печеное яблоко, лицом две шикарные чарджоуские дыни и несколько бурых надтреснутых гранатов. Очень хотелось порадовать Альбину.

Огромные, будто фитильные ручные снаряды петровских бомбардиров, дыни лежали перед ним на столе, а дочери все не было, и впервые за эти последние недели Марлен Андреевич чувствовал себя неуютно.

С трудом отгоняя дурные мысли, он устроился в кабинете и попытался поработать над статьей для одного медицинского журнала, но отвлечься не удавалось. Вынул из бара бутылку коньяка, поставил на стол. Пошел на кухню за стаканом и вдруг остановился. «Стыдно, генерал! Ведешь себя, как баба!» Стакан исчез в глубоком ящике стола. Марлен Андреевич выключил лампу и, откинувшись в рабочем кресле, стал ждать…

Стрелки на светящемся циферблате командир-ских часов показывали без четверти час по полуночи, когда хлопнула входная дверь. «Выйти или не выйти?» Пришедшее облегчение было так велико, что организм сам принял решение. Марлен Андреевич мгновенно уснул.

Альбина долго не могла уснуть. Это было что-то новое, не похожее ни на какие другие известные ей ощущения. «Зависть к чужому счастью?» Она старательно вспоминала все обстоятельства вечера и собственную реакцию на них, но ничего «завистливого» в себе не обнаружила. «Томление души одинокой?» – всплыло в памяти название старинного романа, который часто перечитывала покойная бабушка. «Да, что-то очень похожее».

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая