13-й демон Асмодея (СИ) - "Леха" - Страница 9

— Да, и именно поэтому я вызвал именно тебя, — покачав головой, я сделал шаг назад. — Мне нужно знать, что произошло, и как мне вернуться обратно.

— Я не знаю, Фурсамион, не спрашивай меня ни о чём, потому что я не знаю, — он на мгновение замолчал, потом посмотрел на меня сочувственно и шёпотом, так, что я с трудом разобрал, о чём он вообще говорит, — сказал. — В том клубе, где мы в ночь перед твоим назначением гуляли, что-то произошло. И не только та тупейшая игра в карты. Почти половина демонов, которые там были, лишились памяти. Начисто. Да и поговаривают, что в том пакете, который ты потерял, были не только документы на заблудшую душу, но и что-то ещё, что стало доступно пернатым. Вот поэтому от тебя так срочно попытались избавиться. Короче, подставили тебя конкретно, дружище. И остальных не пожалели ради этого. И подставили не пернатые, это к апостолу Петру не ходи. Они, конечно, те ещё брёвна в наших хвостатых задницах, но доступа в Ад у них нет и никогда не было, чтобы подобное провернуть. Поэтому это сужает круг до всего лишь нашей небольшой адской канцелярии, — развёл он руками.

— Но, как же так? — я потёр лоб. — Я вообще ничего не помню про тот вечер.

— Вот именно. Когда тебя от простого «Северного сияния» так штырило? Да в принципе, всех демонов, включая приглашённую суккубу. И я специально проверил, ты в тот день не дежурил. Этот хмырь из личных прислужников Асмодея шёл к тебе целенаправленно, но дежурным ты не был. Да я бы и не позволил тебе так нажираться, ведь за спаивание дежурного, премии лишается вся смена, ты же знаешь.

— Что же мне делать? — я снова потёр лоб. — Как выяснить, за что меня турнули, и есть ли возможность всё исправить, если уж сделки с Адом для меня под запретом? — я невесело ухмыльнулся.

— Мой тебе совет, забей. Плюнь на это дело и постарайся прожить земную жизнь так, чтобы тебя на века запомнили. И не пытайся лезть в это дело, оно слишком плохо пахнет. Считай, что легко отделался.

— И всё же, я хочу знать, — я упрямо сжал зубы, а мои руки сами собой легли на рукоять сабли. Похоже, что это рефлекс, доставшийся от тела.

— Из наших тебе никто ничего не скажет. Ты, Фурсамион, сейчас радиоактивный. Я и так тут задержался с тобой. Да, если действительно хочешь узнать, из-за чего весь сыр-бор, попробуй у пернатых спросить, у них за контакты с наказанными не так сильно порют, как у нас. И да, попробуй сделку разыграть, до меня дошли слухи, что твоя суккуба Пхилу, которая к тебе не совсем ровно дышит, на зависть таким убогим, как я, сделала недопустимую ошибку. Буквально божественную оплошность, но теперь ничего нельзя изменить, потому что документы ушли в архив, а ты в наших рядах не числишься. Проверить архивы они не смогут, так что, возможно, получится поторговаться. — Он прищурился и наклонил голову набок, словно о чём-то глубоко задумался, но Мазгамон и задумался — это две абсолютно несовместимые вещи, значит, тут что-то другое.

— Но, что мне это даст…

— Кто бы знал. Так что, выпускай меня, я поделился с тобой всем, что знаю.

— Нет. Мне нужна сделка. Если ты вернуть меня не в состоянии, то хотя бы облегчить мою земную жизнь ты можешь, чисто по-дружески. Тем более, сделки, ты мне — я тебе без продажи души, никто не отслеживает, — решительно проговорил я, глядя Мезгамону в глаза.

— Ну, и чего ты хочешь? — поморщился он, скрестив руки на груди. Хорошо, что предстают демоны перекрёстка, как правило, в человеческом обличии. Подобная гримаса истинного демонического воплощения вряд ли оставила психику вызывающего в адекватном состоянии.

— Верни мне силы. И я тебя выпущу, — кивнул я, решив, что так будет лучше и проще адаптироваться в этом мире, да и докопаться до истины тоже поможет.

— Да ты с ума сошёл! Это же получается не простой контракт, типа дождичек наколдовать! — возмутился он. — Любое наделение силой чётко отслеживается в специальном отделе…

— Если ты берёшь за это душу. Я лучше тебя знаю все эти тонкости, — хмыкнул я. — Я не могу оставить всё как есть. Если ты против, то тогда останешься здесь. Ты же помнишь, что демоническую ловушку может разрушить только тот, кто её начертил. И то, это кастрированный вариант, который на тебе не оставит никаких следов и не сможет причинить вреда, — покачал я головой. Как всё скверно выходит. А ведь я рассчитывал на то, что смогу обмануть адскую канцелярию, в которой законы последний раз менялись лет семьсот назад.

— Ну хорошо, — немного подумав, проговорил он. — Максимум могу дать силы демона третьего уровня. Выше уже может привлечь внимание. И магические силы твоего нового тела стабилизирую. Ты же знаешь, что не можешь магией этого мира пользоваться как положено, потому что она у тебя не концентрируется в одной точке? Видимо, в детстве твоё вместилище неоднократно роняли, раз каким-то образом смогли повредить внутренний мир, — хохотнул он. Лично я ничего смешного в этом не видел. Но мне сразу стало понятно, почему родители отдали своего сына учиться на врача. Там магией пользоваться не нужно, а так хоть честь семьи не опозорит.

— И вернёшь память бывшего владельца, — спохватился я.

— А ты уже торгуешься, — прищурился Мазгамон, погрозив мне указательным пальцем.

— Так я же демон перекрёстка. Это у меня в крови, — мерзко усмехнулся я в ответ.

— Ты был демоном перекрёстка, Фурсамион, смирись. — Выдохнул он. — Но память я не могу вернуть в полной мере, это же затронет саму сущность души. А пернатые быстро схватятся, если вдруг их подопечный начнёт на облаке слюни пускать ни с того, ни с сего.

— Ладно, тогда все знания, которые у него были по местной медицине. Меня же поставили в жуткие условия, — всплеснул я руками.

— Ну, это можно. Сомневаюсь, что ему в раю понадобятся знания о перкуссии и аускультации, — улыбнулся он, протягивая руку.

— Знания чего? — нахмурился я. — Откуда ты этого нахватался?

— Да была у меня в своё время докторша в одном мирке, когда был на задании. Все уши прожужжала терминологией, — рассмеялся он. — Но я мало её слушал, больше на её формы пялился, ну, ты понимаешь.

— Понимаю. Согласен. Ты даёшь мне силы демона третьего уровня, восстанавливаешь мой богатый внутренний магический мир и вкладываешь часть памяти Давыдова о медицине. Я тебя выпускаю из ловушки без последствий для твоей демонической ауры. — Подытожил я.

Мазгамон кивнул, и на моей руке начали проявляться символы укороченного стандартного контракта под взглядом красных глаз демона перекрёстка. Я почувствовал, как внутри меня словно лопнула какая-то пружина. Боль была настолько острой, что я согнулся пополам, схватившись за грудь в попытке протолкнуть в горящие лёгкие хоть немного воздуха. Сколько это длилось, я не знаю, но вскоре в груди появилось тепло, которое стало распространяться на всё тело. Всё это сменилось знакомым приятным жаром, когда меня окутала демоническая аура. Слабенькая, конечно, привык-то я за последние столетия к другому. Но даже это доставило мне несказанное удовольствие впервые за этот самый худший день в моей жизни. Я выпрямился и позволил себе улыбнуться.

И тут закружилась голова, но это быстро прошло. Я вздрогнул, пытаясь вспомнить хоть что-то из тех учебников, что попадались мне под руку в казарме, но понял, что информации было очень мало. В основном там было пустота, разбавленная обрывками лекций, на которых присутствовал Давыдов. Картина, как меня выворачивает прямо на труп во время обучающего препарирования, заставила содрогнуться и поначалу заподозрить, что этот парень был довольно жалок. Но потом всё внезапно перевернулось, и то, что когда-либо читал Дениска или просто слышал, начало возникать у меня в голове и раскладываться по полочкам. И вот уже повзрослевший Давыдов берёт в руки скальпель и вполне уверенно ставит учебную желудочную фистулу подопытной крысе. Как в итоге оказалось, знал Денис действительно много и, что уж тут, любил свою будущую профессию.

— Я свою часть сделки выполнил, — прогромыхал голос Мазгамона. — Даже добавил кое-что от себя. Удивлён, что, имея такой опыт, ты чуть было не пролетел с формулировкой. Но я всё понимаю, стресс такой, да ещё и тело не слишком впечатляющее, и в интеллектуальном плане тоже. Скорее всего, это как раз и сказалось. Ты бы уточнил, кто хотел от тебя в раннем детстве избавиться, и по голове часто бил, чтобы не повторить участь этого несчастного.