Кому на Руси жить хорошо - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 35

— Привет, дедушка, — наконец, пришла в себя я.

— Здравствуйте много лет! — присоединился ко мне Врангель, до сих пор ехидно наблюдавший за происходящим со стороны.

— И ты будь здорова, коли не шутишь, — поклонился домовой. — Почто звала?

— Да вот, понимаешь, хозяина у меня в доме нет. Вот я и подумала — может, тебе здесь одному уже скучно? Не хочешь ко мне перебраться? Я, правда, в лесу живу, в полном одиночестве, но зато дам тебе в своем доме полную свободу. Как захочешь хозяйство вести, так и будет, слова тебе поперек не скажу.

— А ты не врешь ли мне? — заподозрил неладное домовой.

— Неумеха она, хоть и ведьма, — ехидно каркнул Врангель. — Вот и соглашается, чтоб ты хозяином полным был.

— Неумеха — то не беда, лишь бы не лентяйка, — веско заметил домовой. — Как хоть величать-то тебя?

— Меня — Фьяна, а его, — кивнула я на вороненка, — Врангель. А тебя как звать?

— Нафаня, — солидно представился домовой.

— Ну так что, пойдешь ко мне жить? — нетерпеливо поинтересовалась я.

— А что ж? Пойду. Токмо узелок соберу. Не дело домовому одному оставаться.

Если б я знала, сколько от домового пользы, я завела бы его еще в универе. (Хотя живут ли домовые в общагах?) Нафаня закатал рукава, и так резво взялся за работу, что любо-дорого посмотреть было. А уж как он обучать умел — вообще песня. Толково, доходчиво, терпеливо. Одно плохо — не любил лишний раз на глаза показываться. Ни за стол его зазвать, чтоб вместе чайку попить, ни пообщаться… Мало того, в первые дни Нафаня вообще в углу за веником спать укладывался, и там же питаться хотел. Дескать, так принято. Бред! Да что я, рабовладелица какая-нибудь? В доме, конечно, места мало, ну так чердак есть! Навести на нем порядок, особенно с помощью магии — раз плюнуть! И постель со столом поставить не проблема. Бедный Нафаня аж прослезился, когда увидел. И что за изверги его в черном теле держали? Что, если он не человек, к нему и относиться не надо по-человечески?

Словом, с появлением домового, моя жизнь потихоньку наладилась. А тут еще и вездесущий Врангель меня порадовал. Оповестил о том, что в городе ярмарка затевается. Я сначала никак не среагировала (чего туда ехать, все равно денег нет), но хитрый вороненок тут же меня уговорил, сказав, что из такого скопления народа я непременно найду хоть одного, кто возжелает воспользоваться моими услугами. Вдохновленная такой перспективой, я тут же оседлала коня, посадила Врангеля на плечо (предварительно приказав ему молчать в тряпочку) и двинулась в столицу.

Столица пела, плясала, торговалась и радовалась жизни. Даже блаженные юродивые как-то оживились и предрекали прохожим только хорошее. За что и подавали им, кстати, по-царски. Народ развлекали плясавшие с медведем цыгане, скоморошьи балаганы и кукольные театры. Мелкие пацаны шныряли у взрослых в ногах и, я так подозреваю, обогащались за счет чужих кошельков. Особенно мне понравился один чумазый пацаненок с несомненным артистическим талантом. Где он нашел такие лохмотья, чтобы на себя напялить — для меня загадка. Но на него смотрели с жалостью даже видавшие виды нищие. А он размазывал по чумазым щекам слезы и жаловался на жизнь. Если его слушать, так выходило, что приплелся он в Киев аж с другого конца земли, и только затем, чтобы поклониться местным святым.

— Шел я близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги поизносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек…

Во пацан заливает, а? Сейчас еще физиономию понесчастней скуксит и точно вышибет из купчихи фонтан слез на три метра против ветра не считая мелких брызг. У нее и так уж глазки блестят подозрительно. Носом шмыгает, денежку достает… опа! А пацан-то не один работает! С напарничком! И напарничек этот очень хорошо увидел, из какого купчихиного места можно денежки выудить. Ну, все. Хана тетке. Не дойдет до дому с деньгами. Хотя… судя по ее габаритам и наряду — беднее она от этого не станет. А вот пацанов уже ветром шатает. Это, конечно не повод, чтоб карманничать… но понять их можно. С голоду помирать тоже никому не охота.

Врангель деликатно постучал меня клювом по плечу, отвлекая от занимательного зрелища, и тихонько каркнул, что сейчас на площади, дескать, будет бой стенка на стенку, и не хочу ли я его посмотреть. Ха! Конечно хочу! Кто ж откажется от такого зрелища? И я, вместе с толпой, направилась к площади. Там, друг напротив друга, уже стояли парни и мужики, готовясь к бою. Как оказалось, подъехали к месту событий мы с Врангелем удивительно вовремя. Раздался свист, бойцы ломанулись друг другу навстречу, и начался рукопашный бой.

Как мне объяснил Врангель, правила боя по всей Роси были почти одинаковы. Мужики сходилась стенка на стенку, каждая из которых могла иметь два, три, а то и больше рядов. Выигрывала та стенка, которая прорывала другую. Перед боем мужики клялись а) биться "по любви", не иметь «сердца» (злобы) на противника, б) не бить лежачего, в) не бить сзади, г) «закладок» (тяжелых предметов увеличивающих силу удара) в руки не брать, д) не бить ногами, е) «мазку» (на ком кровь) не бьют, ж) не бить с подножкой, не захватывать тело, одежду противника.

Вообще-то, до сих пор я считала, что русские в бою ногами в принципе не дерутся. Однако, как мне объяснил Врангель, я была категорически не права. На самом деле поединки с использованием ударов ногами на Роси проводились, просто не носили такого массового характера, как кулачные бои. Это были так называемые "договорные бои" или "бои по уговору". Участвовавшие в них стороны оговаривали правила поединка, и если они решали, что ногами бить можно, то били по полной программе. Обычно такие поединки не были состязаниями с целью выяснить, кто сильнее или кто лучше, чаще всего их причиной был какой то конфликт, который таким образом разрешался. В общем, становилось понятно, почему в обычных боях ногами было драться запрещено. Увлекающиеся мужики ногами не били, они ногами убивали. Кому такое нужно на празднике?

Тем временем, пока я размышляла об особенностях национальной драки, бой активировался, народ смешался и, на мой непредвзятый взгляд, все лупили всех, не сообразуясь с делением на своих и чужих.