"Фантастика 2024-120". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - "NikL" - Страница 70

— Ты? — почти выплевывает Кристина, — Думаешь, меня бы послали по твою мусорную шкуру?

— Следи за языком, дочь слабака, — небрежно бросает враг рода, — Мала еще на меня тявкать. Значит, вы здесь за пареньком. Интересно… Но, боюсь, вы опоздали. Совсем опоздали.

Кристина прищуривается и кладёт руку на гримуар.

Мишлен шипит.

В воздухе пахнет схваткой.

Всегда недоумевал над одним моментом в истории — ну вот как Александра Второго какой-то студент бомбой-самоделкой хлопнуть смог? Как прорвался? Ну да, нападающий был не один, царь тоже жестко затупил, но все равно? Оказалось, нравы в те времена были куда проще. Наивность народа тоже поражала. Нет, совсем недостаточно знать о истории «МММ», это надо увидеть своими глазами.

В моем случае — скромный трехэтажный особнячок в особом «гостевом» районе Петербурга. Из тех, что снимают понаехавшие на время благородные, решившие пожить полгодика-год в культурной столице. Те, кто имеют здесь городские дома в собственности, брезгуют жить с такими понаехами, поэтому для гостей выделено довольно немало места.

Итак, о чем это я? Ах да, наивность, расслабленность, раздолбайство. Поневоле начинаешь понимать внутреннего лорда, для которого тактика «напролом» работала всю жизнь. А зачем изощряться, когда ты напором шокируешь возможного противника… насмерть?

Так вот, у дома, куда увезли Арию фон Аркендорф, охраны не было. Лишь стоящий на крыльце мужчина, ничем по одежде не отличавшийся от тех, кто был на складе. Только без ружья и причесанный.

Первое, что он сделал при виде подкатившего к крыльцу Егора — так это сбежал по ступенькам и раскрыл дверь с моей стороны, угодливо улыбаясь и заглядывая внутрь. Вторым — изумленно раскрыл глаза при виде мокрого трясущегося водителя. Третьим — издав утробный звук от наличия лезвия ножа в солнечном сплетении, был затащен мной внутрь.

— Всё, Егорушка, езжай отсюда куда глаза глядят, — сказал я буквально выцветшему водителю, чьи вытаращенные глаза смотрели на меня через зеркало заднего вида, — Будь здоров.

Наскоро протерев испачканную руку о камзол свежеубитого, я покинул машину, тут же тронувшуюся с места.

Итак, что у нас внутри? Там, по словам водителя, которому я верил, было четыре служанки, одна повариха, трое благородных и пятерка очень особых гостей по мою душу. Да, всё-таки по мою.

— «Какой план, Кейн?», — Кристина удивила меня серьезным тоном.

— «Зайду и всех убью», — поднимался я по ступенькам, — «Кроме женщин»

— «Ты идиот!», — тут же нервно припечатали меня, а затем добавили с оттенком отчаяния, — «Но лорд полностью одобряет всё, что ты делаешь! Почему?!»

— «Потому что ты демон в книге, а он профессиональный вламыватель в чужие дома, убийца и стрелок?»

— «Дай я хоть заклинание подготовлю! Хорошее!»

— «Нет, у меня и так всё уже внутри всё тянет. Готовься быть Щитом».

Дверь открыта, зачем её закрывать с охраной снаружи? Правильно, незачем. Ключей-то на всю орду не напасешься. Спокойно захожу, осматриваю пустой холл с лестницей наверх. Невнятные женские голоса что-то бубнят из прохода налево, справа у нас пустой обеденный зал. Значит, мне наверх. Аккуратно ставлю дробовик в уголок к зонтикам. Сейчас он будет скорее опасен, чем полезен.

Ревнители совсем не зря обучаются владению оружием, которое можно держать одной рукой. Вторая всегда лежит на чернокниге.

Домик маленький, нищенький, всего на полтысячи квадратов, так что особо тут не разгуляешься. Иной, кстати, снять поспешно сложно, а те, кто сюда вселился, очень спешили. Не то чтобы это имело особое значение, просто становится понятно, почему молодой человек лет двадцати пяти и насквозь аристократичного вида, сидит, скучая, в биллиардной перед кабинетом, из которого раздаются раздраженные голоса. Довольно громко раздаются, поэтому молодой человек не слышит моего приближения. Он вообще старается утонуть вниманием в газете и чашке кофе, демонстрируя скуку.

— Здравствуйте, — очень негромко произношу поднявшийся по лестнице я, продолжая неторопливо шагать к сидящему. Походка расслаблена, рука в кармане, на лице улыбка. Очень… казуально.

Люди — рабы стереотипов. Мы живем в обществе, неосознанно подчиняясь гармонии нашего общего стада. Мозг запоминает, фиксирует и автоматически применяет множество ритуалов и изученных механик. Продавщица в магазине — она же человек, не так ли? Но для нас лишь некрасивая функция, которая проводит считывателем по штрих-кодам набранных товаров, а затем набирает сумму на клавиатуре, чтобы с нашей карточки списались деньги. Кондуктору нужно показать проездной, врачу уступить дорогу, перед женщиной открыть дверь.

На звук голоса нужно поднять голову, подставляя глаз под удар узкого лезвия. Но ты его не замечаешь, потому что наработанные социальные механизмы побуждают тебя первым делом оценить идущего к тебе с протянутой рукой человека как социально активный, но безопасный элемент, инициирующий диалог.

А вот теперь мне хочется совершить нечто категорически неприемлемое в любом адекватном социуме — взять чужую чашку крепкого и вкусного кофе, отхлебнуть, а затем нагло прислушаться к разговору на повышенных тонах за дверью. Молодой человек, точнее, его останки, еще трясутся мелкой дрожью, откинув голову с торчащим из глаза ножом.

Причина у происходящего, как и у моей безжалостности, очень проста. Я шел за Арией фон Аркендорф, рассчитывая сразиться со львом, а на деле столкнулся с последствиями действий смешной мыши. Она как раз за дверьми.

— Офец, ну фватит! Тут… пофторонние!

— Нет, не хватит! Ты кретин! Полный, безответственный, неудачливый кретин! Знаешь, что такое Аркендорф, кретин?! Это практически отдельное государство!

— Фвефарцы бы нифо…

— Заткнись, кретин! То, что ты младший и то, что тебя растили как будущего ревнителя, совсем не искупает пробелы в знаниях! Тем более в актуальных, идиот! Ты брата просил дать тебе сводку по баронству! Просил? Просил же, скотина?!

— Фа!

— Так какого лешего мне в дом привозят баронессу, кретин?!! Это международный скандал!! Нашему роду проблем мало?! Как ты до такого додумался вообще?!

— Я… я не фитал бумаги! Она офказалафь от пофта лифера, фаже не фтала уфастфофать! Как и эфот уфлюдок!

— А ты радостно влез, как только назвали твоё имя! Схватил подачку, как голодный пёс кость! Позорище! Все, что ты делал в этом городе — сплошной позор на мою голову!

Отхлебываю кофе. Знатная сцена. Семья баранов эти Ренеевы, иначе и не скажешь. Правда, злость всё равно кипит. Холодная, но обжигающая. Но трофейного кофе еще много.

Отец и сын продолжают склоку, причем, как понимаю, при посторонних. Кто эти посторонние — понятно, та самая пятерка, которую наняли, вроде бы, по мою душу. Поэтому я сижу рядом с уже остывающим молодым человеком и вслушиваюсь в ругань. Позиция довольно удобная — могу прострелить голову любому, кто выйдет из дверей кабинета, но надо бы знать, что за «специалистов» привёз с собой князь Ренеев. И где сейчас сама Ария.

Хотя… нет, подожду. Вкусный кофе. Крепкий и горький.

— Куда пошёл?!!

— Оф…

— Заткнулся! Сел около неё и сидишь! Первое, что баронесса должна увидеть — это твоё лицо, придурок! И ты будешь её убеждать в том, что мы её спасли так, как будто от этого зависит твоя жизнь. Это будет правдой, сын. Когда ты её сюда притащил — ты подвел меня последний раз…

— Оф-фец!!

— Ты еще не понял? После краха в академии твоя жизнь не представляет никакой ценности! Все, что у тебя есть — это чернокнига! И я её заберу назад… только попробуй меня подвести еще хоть в какой-то малости! А теперь заткнулся! Сидишь и молишься, чтобы я выпутал нас из всего этого, мерзавец! А теперь к вам, судари мои…

Я насторожил уши, допивая кофе. Наконец-то что-то интересное!

Разговор было не очень четко слышно, потому что отвечающие графу «судари» говорили приглушенными голосами. Вскоре стало понятно почему — на людях была надета специальная защита против… электричества. Эти пятеро, вооруженные короткими дубинками, ранее должны были меня отмутузить в фарш, чтобы потом Ренеев-младший добил останки магией, но теперь у князя родилась другая мысль — когда меня доставят из ловушки, устроенной в доках, то эти пятеро молодцев должны отмудохать меня по другой причине. Как ворвавшегося в дом князя разбойника, у которого (и его людей) доблестный аристократ отбил несчастную баронессу.