Николай I Освободитель // Книга 8 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 16

При этом – мне сложно сравнивать, поскольку цифр из оригинальной истории я просто не знал – было ощущение, что после двух неудачных конфликтов подряд еще недавно столь превозносимая европейскими либералами «земля свободы» за океаном изрядно потеряла в привлекательности. И наоборот – Мексика, сумевшая сохранить несмотря на потерю северного Техаса некий ореол «отстоявшего свое» государства, стала куда более привлекательным направлением для переселения.

Тут нужно добавить, что неудачный конфликт – только убитыми и умершими от болезней Союз потерял в итоге под сто тысяч человек, количество раненных и всяких дезертиров вообще сложно поддается подсчету – всколыхнул страну и вывел на первый план ранее маргинальных политиков, выступающих против внешней иммиграции. Это было очень просто – объявить виноватыми во всем, например, сраных ирландцев-католиков, которые не проявили во время конфликта с единоверцами должного усердия. Тезис примитивный и оттого близкий многим не слишком умным людям. И это при том, что ирландцы и так занимали самую низшую ступень социальной пирамиды американского общества, нанимаясь на самые низкооплачиваемые и опасные работы, ниже были только чернокожие рабы, которые, с другой стороны, проходили скорее по разряду говорящего имущества, поэтому как бы и не считались людьми. Впрочем, рабов на севере США к этим годам уже практически не было. Зато были ирландцы.

В 1839-1841 годах по северу страны прокатилась волна погромов ирландских католиков, ставший причиной временного снижения потока переселенцев из-за океана. Да и часть уже переехавших на «землю свободы» рыжих островитян тоже предпочла «релоцироваться». Кто в Канаду, кто в Мексику, а кто и Русскую Америку, тем более что найденное там золото привлекало разного рода отчаянных парней не хуже магнита.

Ну и мы, через свои газеты – а в США моим структурам принадлежало уже полтора десятка разного масштаба и политической направленности изданий, благо в отличии от России создать там средство массовой информации не составляло никакой сложности – подлили масла в огонь, разгоняя антииммигрантскую истерию. На серьезную попытку навредить потенциальному мировому гегемону это конечно не тянуло, но курочка по зернышку…

_________________________

Это бонусная глава выложенная по достижению 1,5 к лайков на странице. Следующая бонусная глава будет выложена на 2к лайков.

Лето 1840 года наконец принесло в Европу долгожданное успокоение.

19 марта в Киле был подписан мирный договор между Пруссией и Данией с ее союзниками. По результатам переговоров стороны согласились вернуться к довоенному статусу «кво», и единственным успехом Берлина фактически стало согласие Копенгагена не распространять принятую конституцию на земли с преимущественно немецким населением. Победой это назвать было крайне сложно.

Так и не сумев пробить выстроенную обороняющимися линию фронта и не имея преимущества на море чтобы ее обойти стороной, в Берлине решили заканчивать эту авантюру, не принёсшую пруссакам ничего кроме больших растрат, потерь в личном составе, утраты морального статуса победителя и общего разочарования.

Собственно толчком к началу мирного урегулирования тут стали начавшиеся в Берлине протесты, отголоски полыхающей по всему континенту либеральной революции. Ну или ее разрозненных попыток, если смотреть на ситуацию более пристально. Так или иначе будущий Фридрих-Вильгельм IV, считавшийся в семье «нюней» и «слабаком», в данном случае проявил завидное благоразумие и разогнав собственных доморощенных революционеров быстро свернул непопулярную в народе войну. Иногда вовремя признать свою ошибку – великое дело для правителя.

В остальных же государствах революционные движения постепенно пошли на спад. В Испании один безвестный ранее студент сумел прославить свое имя в веках застрелив короля Карлоса, после чего объединенный консервативный фронт быстро развалился на куски, а 18-летний Хуан – третий своего имени, если считать кастильских королей до времен формирования испанского королевства - пошел на сделку с республиканцами. По ней он оставлял за собой мадридский трон, но подписывал Конституцию, в которой права монарха урезались практически до номинальных, а реальная власть переходила в руки Кортесов и формируемого ими правительства.

Уже в следующем 1841 году Хуан III возьмет в жены сестру французского императора Карла Х Альбертину, чем, с одной стороны, резко усилит свои собственные позиции как правителя – ссориться с грозным соседом желающие в Мадриде вряд ли найдутся – но даст старт политическому сближению двух стран. И небольшая разница в возрасте – невеста была старше жениха на 4 года, - семейному счастью конечно же помешать не могла, не та ситуация.

Устаканилась ситуация в немецких государствах и в северной Италии, а вот на юге Апеннинского сапога гражданская война и не думала стихать. К середине весны 1840 года на Сицилии практически не осталось войск верных Неаполю, и в Палермо было провозглашено воссоздание Сицилийского королевства.

Поскольку республиканские традиции тут на юге были не слишком сильны, а собственных королей уже давно не имелось, островитяне пригласили занять трон восьмилетнюю Изабеллу Испанскую, которая вполне способна была стать символом нового государства, не имея очевидно в руках никакой реальной власти.

В это же время в самом Неаполе «уход» Сицилии не признали и стали готовиться к высадке на соседний остров. Пока, чем вся эта катавасия закончится, было не понятно, но вместе с тем можно было не сомневаться, что крови там еще прольется – целое море.

Ну а тем временем 8 июня 1840 года в десяти тысячах километрах к востоку объединенная англо-русская эскадра обстреляла береговые постройки порта Гуанчжоу. Этим самым Поднебесной империи была фактически объявлена война – началась Первая Опиумная. Или как она вошла в русскую историографию, «Война за возвращение Приморья». О происходящих на востоке событиях я, сидя в Питере, узнавал естественно с очень большой задержкой, необходимой чтобы посыльный корабль добрался из южно-китайского моря в Охотск, где находилась ближайшая станция телеграфа.

Лаг по времени в такой обстановке составлял обычно от месяца до двух, поэтому управлять хоть как-то всем происходящим из столицы просто не представлялось возможным. Оставалось только положиться на разумность и профессионализм русских моряков, участвующих в войне и лично на опыт Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена, занимавшего пост командующего Тихоокеанским флотом России уже почти двадцать лет. Ну и знание того, что в той истории англичане отлично справились и без нас, а, значит, и здесь вряд ли смогут облажаться, тоже добавляло уверенности в завтрашнем дне, не без того.

За последние годы на Тихий океан было отправлена большая часть парусного флота с Балтики и Черного моря – устаревшие посудины мы активно заменяли винтовыми и парусно-винтовыми кораблями – да и на верфях в Александрове-Тихоокеанском тоже понемногу строили корабли для собственных нужд, завозя «с большой земли» только артиллерию. Плюс два парусно-винтовых крейсера типа «Варяг» - «Боярин» и «Стрелец», а когда в середине 1840 года в строй вступил построенный на замену «Варягу» «Богатырь», по тому же маршруту ушел и «Витязь» - были отправлены на Дальний Восток едва закончилась война в Европе. Так что под рукой у адмирала Беллинсгаузена был вполне приличный ударный кулак.

В первой фазе войны английские и русские силы действовали исключительно вдоль побережья, блокируя каботажное судоходство, разоряя прибрежные селения, уничтожая рыболовные промыслы и всячески показывая китайцам, что их флот никак противостоять «западным варварам» не способен. Пока удаляться от берега небольшие высаживаемые на сушу десантные команды не рисковали, все же у Китая имелась официальная армия размером в полмиллиона штыков, а учитывая их мобилизационный потенциал, ее можно было бы легко увеличить впятеро. В таких условиях лезть на рожон отрядами в тысячу человек просто глупо.