Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Успенская Ирина - Страница 96

Проклятье! Да какая разница, адепт этот сопляк или нет?!

У Грегора потемнело в глазах, а потом ослепительной вспышкой пришло воспоминание…

– Милорд Бастельеро! – Джастин, камердинер Малкольма, остановил Грегора у самых дверей королевской опочивальни. – Вам… прошу прощения, его величество еще спит! Вам туда нельзя!

– «В любое время дня и ночи, без вызова и доклада!» – продекламировал Грегор. – Отойдите, Джастин, у меня срочное дело!

– Но…

Грегор молча толкнул дверь и вошел, не слушая, что там еще лепечет камердинер. И замер в дверях.

Малкольм не спал. Еще как не спал! И не он один! Его «Прекрасная Джанет», пустоголовая фрейлинка, льнула к королю кошкой в охоте, а Малкольм…

Грегора замутило от непристойной откровенности происходящего!

– Малкольм, – процедил он, как только смог вдохнуть.

Они даже не заметили, что кто‑то вошел!

Малкольм поднял голову, уставился на Грегора бессмысленными глазами…

– Пошел вон, Бастельеро!

Девица, тоже увидев наконец постороннего, взвизгнула, отстраняясь от любовника, и Грегор, с отвращением взглянув на нее, пожал плечами.

– Как прикажете, ваше величество. Я пришел поговорить с вами о ее высочестве Беатрис, но если вы заняты…

Беатрис… Имя опьянило, закружило голову, как лучшее вино, и Грегор с мстительной радостью увидел, как фрейлинка бледнеет и обхватывает плечи руками.

– Беатрис?! – взревел Малкольм зимним вурдалаком. – Убирайся к Барготу, я сказал! Я не желаю говорить о Беатрис, слышишь?!

– Попрошу вас выбирать слова, когда говорите о ее высочестве, – тихо проговорил Грегор, опустив глаза и еле сдерживая пылающую внутри ярость.

Проклятье, как Малкольм может опускаться до придворных распутниц, если всего лишь через месяц он станет мужем лучшей девушки мира? Самой прекрасной, самой добродетельной, самой…

– Если она тебе так по сердцу, женись на ней сам! – ощерился Малкольм, прижимая к себе фрейлинку и поспешно набрасывая на нее покрывало. – Я буду у тебя в неоплатном долгу, клянусь! А теперь – убирайся, наконец!..

…Юнец шевельнулся, промычал что‑то неразборчивое, повернулся – и, обняв девчонку Ревенгар, как любимую игрушку, притянул ее к себе…

«Хорошо, что этого не видел никто, кроме меня… хорошо… Хорошо?! Еще миг! – подумал Грегор с внезапно накатившим холодным спокойствием. – Если этот щенок останется здесь еще хоть на миг, я убью его сам. Проклятье, не для того я клялся Дориану, что присмотрю за его дочерью, чтобы ее репутацию разрушил какой‑то юный мерзавец!»

– Встать! – прошипел он так, как там, на границе, случалось шипеть разве что на лейтенантов‑боевиков, вопреки строжайшим запретам затеявших смертельно опасную игру в «кукушку».

Вскочили оба: Ревенгар, вскрикнув, скатилась с постели, юнец сел, тараща на Грегора совершенно бессмысленные глаза.

– Мэтр Бастельеро! – ойкнула Ревенгар. – Простите, мэтр, я…

– Молчать, – процедил Грегор, глядя только на взъерошенного, помятого мальчишку.

Даже слишком помятого, будто… Грегор потянул носом и брезгливо скривился. Он еще и пьян, ко всему прочему? Глупая девчонка, да чем она думала? Как могла так себя скомпрометировать?! О Претемная, узнай об этом Гвенивер Ревенгар – и никто не убедит ее оставить дочь в Академии!

– С вами я разберусь позже. И поверьте, в ваших интересах быть предельно краткой и очень убедительной. И честной, разумеется. А вы… – Он сделал многозначительную паузу, и юнец заерзал, попытался пригладить торчащие лохмы. – Вам я даю пять минут, чтобы убраться самому и навсегда забыть дорогу сюда. И учтите, что делаю я это только ради бестолковой девицы, которую вы опозорили. Время пошло!

Юнец покраснел, побледнел, вскочил, наконец, с кровати, но вместо того, чтобы опрометью выбежать из комнаты, сжал кулаки и уставился на Грегора, набычившись.

– Лорд Бастельеро! Вы… То, что вы герой Дорвенанта, не дает вам права оскорблять ни леди Айлин, ни меня! Я – наследник лорда Вальдерона, и я требую, чтобы вы извинились! Хотя бы перед дамой!

«Вальдерон? Сын Джанет Вальдерон?! О, блудливым нравом сын пошел в матушку?!»

– Пошел вон, щенок, – с ласковым бешенством предложил Грегор. – Или предпочтешь, чтобы тебя спустили с лестницы?!

– Вы! Вы не посмеете! – фальцетом выкрикнул сопляк, и волна ледяной ярости накрыла Грегора с головой.

– Мэтр Бастельеро, пожалуйста! – тонко взвизгнула Ревенгар, юнец придушенно захрипел что‑то невнятное, и Грегор, ухватив его за шиворот, поволок мерзавца к выходу из комнаты.

– Не вздумайте орать, – предупредил он холодно. – Клянусь Претемнейшей, если вы привлечете хоть чье‑то внимание к комнате этой девицы – горько пожалеете!

Юнец смолчал, только попытался освободить воротник, но Грегор мстительно не позволил и разжал пальцы лишь, когда доволок наглого мальчишку до самых дверей холла.

– Забудьте сюда дорогу, – повторил он, глядя в налившиеся кровью голубые глаза. – Вы меня поняли?

– Вы! – шепотом вскрикнул юнец. – Не смейте мне приказывать, слышите?! Я тоже дворянин, я… я требую, чтобы вы извинились! Или… или я вызываю вас!

– Я не убиваю бестолковых щенков, – процедил Грегор, едва сдерживаясь. – Но если вы еще раз появитесь рядом с этой адепткой, сделаю исключение. И не думайте, что ваша смерть будет легкой. А теперь потрудитесь вспомнить, что у вашего отца только один наследник, и проваливайте!

– Щенок, лорд Бастельеро, может вырасти в волкодава, – произнес странно успокоившийся вдруг мальчишка отчетливо, будто давал клятву. – Возможно, однажды он вырвет вам горло!

– Поговорим об этом, когда вырастете, – бросил Грегор. – Дежурный!

– Мэтр Бастельеро? – выскочил как из‑под земли дежурный маг в синей мантии ровно в тот момент, как Грегор вспомнил, что когда он ворвался в общежитие, дежурного нигде не было.

Или он спал на посту, негодяй? Что за безобразие творится в общежитии? В него, выходит, может ворваться кто угодно и вломиться в комнаты адепток?! Нет, конечно, большая удача, что именно сейчас дежурного не оказалось на посту, не хватало, чтобы о скандальной выходке Ревенгар узнал кто‑то посторонний, и все же… отвратительное разгильдяйство!

– Потрудитесь проводить юношу до ворот, – бросил Грегор мрачно. – И узнайте, не приехал ли мэтр Денвер. Если приехал, то передайте, чтобы не проводили дознание без меня.

И направился к лестнице – следовало немедленно поговорить с Ревенгар!

У ее двери Грегор снова остановился. Постучал – кто знает, вдруг девчонка переодевается? Не стоило бы входить без предупреждения… Да что там, и в первый раз не стоило!

«Видит Претемнейшая, – подумал Грегор с внезапно накатившей мучительной неловкостью. – Будь я уверен, что она жива, не стал бы вламываться таким образом! И, что бы там ни было, стоило расспросить ее, прежде чем… а, к Барготу! Что сделано, то сделано – главное, не совершать подобного в дальнейшем!»

Дверь открылась, и Ревенгар, иссиня‑бледная и какая‑то ужасно решительная, замерла на пороге, глядя на Грегора, как приговоренная к казни.

– Я могу войти, адептка? – стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, спросил Грегор.

Она молча посторонилась. Нехорошо…

– С юным лордом Вальдероном все в порядке, – сказал Грегор осторожно. – И я приношу вам свои извинения. А теперь прошу вас, Айлин, объясните ваше поведение. Вы ведь умная девочка! Вы знаете, что леди Ревенгар хотела забрать вас из Академии, так как опасалась за вашу честь?

Девчонка, до того безучастно смотревшая мимо Грегора, вздрогнула и уставилась на него возмущенно.

– Мэтр Бастельеро, я бы никогда!..

– Я верю, – согласился Грегор, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться. – Но вы ведь понимаете, что, зайди в вашу комнату не я, а, скажем, дежурный по общежитию, и от вашей репутации не осталось бы ничего? Дело дошло бы до магистра Эддерли, и он оказался бы вынужден перевести вас на домашнее обучение. И я даже думать не хочу, что сделали бы с юным Вальдероном ваши друзья, адепты Аранвен и Эддерли!