Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Успенская Ирина - Страница 192

Академия тоже показалась Грегору непривычно тихой и пустой, словно вымершей, только у самых дверей его приветствовал коротким поклоном дежурный маг в алой мантии. Коротко кивнув, Грегор поспешил в преподавательское крыло, чтобы хоть немного привести в порядок собственные заметки перед разговором с Эддерли, и, отперев дверь своего кабинета, замер на пороге.

Зеркало – высокое, в человеческий рост зеркало, которое он лично поставил в кабинете еще пять лет назад, когда только пришел преподавать, почернело, потеряло прозрачность, а безупречно гладкая поверхность драгоценного итлийского стекла пошла волнами, словно кто‑то шутки ради попытался его расплавить… Что за чушь!

Бросив взгляд в коридор – пусто! – Грегор торопливо вошел в кабинет, запер дверь и внимательно осмотрелся.

Стол был пустым и чистым, как он его и оставил. А вот на полу, в нескольких шагах от испорченного зеркала, резко белела наполовину затертая, но до этого тщательно вычерченная мелом семилучевая звезда.

«Какого Баргота тут происходит?! – ошеломленно подумал Грегор. – Конечно, Академия всегда была странным местом, но тайком пробраться в комнату преподавателя, чтобы провести некромантский… да какой угодно, пусть хоть стихийный или боевой ритуал…. Что за немыслимая чушь и наглость? И что это был за ритуал?!»

Он опустился на одно колено, коснулся пальцами полустертых линий, прикрыл глаза, считывая следы заклятия, – уже почти развеявшиеся и едва уловимые – и едва не выругался.

Здесь взывали к Претемной. Взывали, насколько мог судить Грегор, довольно странно, судя по следам, но куда хуже было то, что эту силу он узнал бы хоть с завязанными глазами, хоть ослепшим!

От этой силы тянуло прохладой грозы, и сладостью спелых яблок, и ледяной свежестью…

Он открыл глаза, снова оглядел звезду и заметил на испачканном мелом полу едва заметные следы огромных собачьих лап – именно они и стерли вычерченные знаки.

Никакой ошибки быть не могло – здесь была Айлин Ревенгар!

Грегор поднялся на ноги, с силой потер лоб. Какого проклятого Баргота?! Конечно, Ревенгар никогда не отличалась примерным поведением, но тайком пробраться в комнату преподавателя, к тому же запертую, только для того, чтобы воззвать к Претемнейшей Госпоже? Бред! Впрочем, останься в Академии Дарра Аранвен и Саймон Эддерли… втроем они могли бы, пожалуй, учинить нечто еще более странное и вызывающее. Причем, как обычно, из самых лучших побуждений и учебного рвения.

Но Вороны покинули Академию еще вчера утром!

«И Ревенгар пыталась оспорить мое решение, – припомнил Грегор. – Но быстро, слишком быстро сдалась!»

Проклятье, почему вчера он не обратил внимания на то, как это подозрительно? Решил, что упрямство Ревенгаров отступило перед волей Бастельеро? Болван самонадеянный! Девчонка провела его, как последнего глупца! Сделала вид, что покорилась, дождалась, пока он уедет из Академии, открыла кабинет… Трижды проклятье, куда смотрели дежурные?! Неужели любой адепт может вломиться в преподавательские комнаты и хозяйничать там?!

Грегор усилием воли погасил закипающую ледяную ярость. Нет‑нет, это – потом, дежурные получат причитающееся чуть позже… Сначала – Ревенгар.

Итак, она вломилась в его комнату после того, как речь зашла о мальчишке Вальдеронов, и…

И увидела его записи! Проклятье!

Грегор метнулся к столу, открыл ящик. Тот оказался не заперт! Хотя Грегор совершенно точно помнил, что щелкнул магическим замком, настроенным на его родовой перстень! Так… Он лихорадочно перебрал бумаги. Черновик, еще один, выписки из запрещенного тома «Ритуалистики»… карта?

Карта исчезла. Как и переписанная набело схема ритуала.

Мир зазвенел, закружился все быстрее и быстрее, перед глазами поплыло, рот обожгло кислой горечью, будто Грегор пропустил удар Молотом Пресветлого, а то и Могильной плитой, но мысли были кристально ясны и холодны.

Айлин Ревенгар каким‑то образом смогла попасть в его запертый кабинет и вскрыть стол! Как?! Да неважно! Она нашла его записи и разобралась в схеме ритуала. Не стоит и надеяться, что она в них ничего не поняла, раз уж ассистировала Кристофу и видела заклятие ключа в действии!

Затем она попыталась вызвать Претемную. Возможно, безуспешно, если взглянуть на зеркало! Но вот сейчас это совершенно неважно.

После… Грегор был готов поставить на это родовой перстень вместе с дворянской цепью против фальшивого медяка – Айлин покинула Академию и бросилась в поместье Вальдеронов!

«Что ж, – подумал Грегор яростно, – Воронов она в любом случае не обгонит! У них фора, свежие заводные лошади и азарт юнцов, получивших первое в их жизни важное задание. Впрочем, верховой езде на Алом факультете даже девиц учат на совесть, а Ревенгар занималась боевыми дисциплинами именно там. Она способна их догнать – вот это вполне возможно! – и несомненно попытается переговорить с Аранвеном… И прекрасно! Дарра присмотрит за ней, не позволит сотворить ничего непоправимого и привезет мне Аластора Вальдерона в любом случае. А Ревенгар… видит Претемнейшая, я хотел оградить ее от всего этого – хотя бы в память о том, что мальчишка Вальдерон спас ей жизнь! А она…»

Взгляд Грегора снова остановился на искореженном темном стекле зеркала, и он передернул плечами.

«Какое счастье, – подумал он с мрачной обреченностью, – что она хотя бы не Избранная. Иначе я, пожалуй, подумал бы, что безумная девчонка ушла Темными Тропами. Уж ей‑то хватило бы на это и отваги, и… глупости. Хвала Претемнейшей, что Ревенгар при всех ее талантах – все‑таки обычная некромантка, не способная ступить на Грань и заблудиться между жизнью и смертью! Она вернется вместе с другими Воронами! Вернется – и получит все, что ей причитается, м‑м‑мать ее…. В невесты Барготу и всем его демонам тридцать три раза!»

Зеркало пересекла трещина, и черное стекло вдруг осыпалось осколками с тихим злым звоном, если только звон бывает злым. Грегор вздрогнул от волны некроэнергии, прокатившейся по комнате. Что‑то мелькнуло в памяти и на краю сознания. Что‑то, связавшее его ругательство в адрес матери Ревенгар, зеркало и Айлин… Он почти поймал эту очень важную мысль, однако тут в дверь постучали.

– Милорд Бастельеро? – послышался голос дежурного.

И прежде, чем Грегор открыл дверь и высказал все, что думает о порядке в преподавательском крыле, молодой боевик торопливо продолжил:

– К вам курьер из дворца! Милорд, ее величество просит вас незамедлительно прибыть на аудиенцию!

Попасть на прием к ее величеству оказалось до приятного просто. Лучано приехал на извозчике к воротам дворца, почтительно отдал бравому гуардо в красно‑золотом мундире рекомендательное письмо с гербовой печатью, привезенное из Итлии, и всего через полчаса ожидания другой бравый гуардо с роскошными усищами пришел за «сударем Фареллом». Дался им этот Фарелл! Неужели трудно запомнить его простую и мелодичную фамилию, принадлежащую самому мастеру Ларци? Еще и ударение ставят неправильно, на первый слог вместо второго!

Спорить с гвардейцем Лучано, разумеется, не стал. Хотя немало удивился, что у него даже не проверили сундучок. Там, конечно, не было ничего, кроме безобиднейших средств для красоты, но все равно, что за вопиющая небрежность? В Итлии торговца перед встречей с королевской особой обыскали бы с ног до головы, ощупали, а то и раздеться велели бы, вдруг на теле скрыто что‑то крошечное. Хм, а может, у них здесь магические проверки?

Размышляя над этим, Лучано прошел по роскошным дорожкам к боковому входу в огромное здание, а потом длинными коридорами и анфиладами комнат проследовал к покоям королевы, не забывая на всякий случай запоминать дорогу. Вдруг придется наведаться сюда без сопровождения?

Наконец гвардеец постучал в очередные двухстворчатые двери из мореного резного дуба и сообщил открывшему их синьору в темном камзоле:

– Итлийский торговец по приказу ее величества.