Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Успенская Ирина - Страница 179

Поставив его на стол, он снял крышку, и аромат запеченной в сливочно‑сырном соусе смеси поплыл по комнате. Беппо бережно приподнял с одного края золотистую корочку, показывая товар лицом, и взору голодного Лучано предстала смесь крошечных осьминожек и кальмарчиков, маленьких, не больше мизинца, рыбок, тугих комочков мидий и чего‑то еще, не опознаваемого, но выглядящего так, что рот мгновенно наполнился слюной.

– А нам почему не предложили? – возмутился Витторио. – Даже не сказали, что есть! Я же спрашивал самое вкусное!

– Прошу прощения, синьор, – сухо отозвался Беппо. – Вы спрашивали самое дорогое. Но это было заказано заранее.

И кивнул на Лучано, который ответил невинной примирительной улыбкой, но про себя язвительно усмехнулся. Морские гады, которых везут с побережья свежими в особых бочках, заклятых артефакторами, как ни крути, будут подороже говядины, пусть и томленной с дорогими специями. Но Витторио очень уж не приглянулся старому Беппо, а у того взгляд на людей наметан.

– Ладно, – хмуро согласился Витторио. – Принесите тогда еще амарильи для моего… нового друга!

– Я только сангретту! – торопливо сказал Лучано, которому вовсе не хотелось, чтобы на столе появилась лишняя бутылка.

Очередь до нее то ли дойдет, то ли нет, а так Витторио свою точно допьет.

– Выпивка для девочек, – заухмылялся Витторио, разваливаясь на стуле. – И что вы ее так любите? Настоящие мужики пьют лишь то, что горит, если поджечь. Эй, трактирщик, у тебя амарилья горит, надеюсь?

– У меня давно все горит и полыхает, великолепный синьор, – язвительно откликнулся Беппо уже из‑за двери. – А если сомневаетесь в амарилье, могу ее в печь сунуть. Только ради вас!

– Наглец, – проворчал Витторио, принимаясь кромсать свой край запеченных морских гадов, а Фелипе бросил на Лучано виноватый взгляд. – Местная прислуга забыла свое место, а вы им это позволяете.

– Ну что поделать, – невозмутимо и очень вежливо сказал Лучано. – Распустились, вы правы. Мы давно ждали кого‑нибудь, кто наведет порядок.

Фелипе чуть не подавился своей легкой, да еще и разбавленной сангреттой, а идиотто снова ничего не понял. Переложил себе на тарелку увесистый кусок лакомства и щедро запил амарильей. Лучано прикинул, что при такой скорости Витто допьет бутылку меньше, чем за час. Можно заказать и вторую, не жалко, но тогда в дурне будет плескаться уже слишком много крепкой выпивки, и зелье может подействовать не сразу. А некоторые уроки должны быть наглядными.

– За ваш успех, синьоры! – снова поднял он стакан. – Даже не спрашиваю, как все прошло. Не сомневаюсь, что безупречно.

И поймал почти неуловимую, тенью мелькнувшую по некрасивому, но выразительному лицу Фелипе гримасу, а потом едва заметное напряжение в его ответной улыбке. Кажется, старый приятель был совсем не уверен насчет безупречности выполненного заказа. Плохо. Еще хуже, чем думал Лучано. Он даже заколебался, не поменять ли планы. Витторио можно просто оставить с ножом в спине по дороге домой в одном из темных переулков. Может, оказать Фелипе эту услугу?

– И правильно не сомневаешься, – самодовольно заявил Витторио, переходя с ним, младшим мастером, на ты. Не то что без разрешения, даже без намека на таковое! – Мы с Пиппо всем здесь покажем, как работать! Да, малыш?

Он хлопнул снова напрягшегося Фелипе по плечу и еще сильнее развалился на стуле, лениво ковыряя месиво на тарелке, в которое превратились морские гады и тушеная говядина.

Лучано снова отпил сангретты, съел кусочек сыра… Спрашивать о подробностях исполненного заказа, который не имеет к тебе отношения, прямо противоречит уставу гильдии. Он, конечно, мог бы. Именно как младший мастер. Но Фелипе и так ему потом все расскажет. Наедине.

– Конечно, покажете, – уронил он мягко.

Успокаивающе.

И добавил, отрезая себе кусок морских гадов, которых не могло испортить даже присутствие этого идиотто:

– Думаю, большая удача, что вы к нам присоединились, синьор Витторио. Мы давно ждали кого‑то… подобного вам.

Фелипе поймал его любезную улыбку, возвел глаза к потолку и молча вздохнул, но ничего не сказал. Похоже, напарник ему мешал сильнее, чем камушек в обуви, иначе он бы постарался намекнуть, что Лучано становится особенно учтивым, когда злится.

– На западной стороне меня не ценили по достоинству, – с пьяной уже откровенностью заявил Витторио. – Ну, ничего, теперь все изменится. Еще один‑два заказа, и я попрошу об экзамене на звание младшего мастера. Думаю, это не очень сложно, а?

Он ухмыльнулся, оглядывая Лучано, аккуратно разрезающего еду на тарелке.

– Не могу ничего сказать, – безмятежно отозвался Лучано, наконец определившись с решением. – Устав гильдии не позволяет раскрывать подробности.

– Да ладно? Даже другу?

Витторио наклонился к нему, старательно улыбаясь, в его дыхании слышался запах амарильи, и Лучано снова усмехнулся про себя, представив, как исказилось бы лицо этого ничтожества, узнай он правила экзамена. Вот уж кто его точно не пережил бы. Но как можно дожить в гильдии до взрослого возраста и остаться таким идиотто? Может, все‑таки играет? Если это притворство, Витто гораздо опаснее, чем представляется. Маска глупца, хвастуна и пьяницы – вполне удачное прикрытие для многих умелых мастеров своего дела…

– Боюсь, мы еще недостаточно друзья, – сказал он, не прекращая держать улыбку. – Условия экзамена узнают в его день, иначе никак.

– А правда, что его переживают не все? – допытывался Шип, глядя на него хмельными, но полными откровенного азарта и жадности глазами. – Я слышал, что не больше половины.

– Меньше, – бросил Лучано. – Примерно один из трех.

Фелипе уронил нож на тарелку, а когда Лучано глянул в его сторону, послал ему очень выразительный взгляд и быстро коснулся пальцем губ, словно стирая каплю соуса. Лучано опустил ресницы, показывая, что понял, и снова повернулся к Витторио. Да, все‑таки глупец. Решил разузнать все, что может, а потом наверняка попытается вытянуть и остальное. Лестью, угрозами, подкупом… Даже забавно было бы посмотреть, до чего этот болван опустится. Впрочем, не забавно. Не дай Претемная, еще Фелипе втянет.

– А не попробовать ли мне тоже амарильи? – сказал он задумчиво. – Хочется чего‑то покрепче.

Просиявший Витторио попытался плеснуть ему в стакан, но Лучано, очаровательно улыбнувшись, перехватил у него бутылку, пояснил:

– Вам далеко тянуться. Позвольте, я сам. И Фелипе выпьет вместе с нами…

Он налил себе примерно на два пальца жидкого золотого янтаря. Столько же плеснул в покорно подставленный стакан Фелипе. И быстро провел пальцем по открытому горлышку бутылки, стряхивая туда белую крупинку. Качнул бутылку, любуясь на просвет, как играет в стекле амарилья, похожая на расплавленное золото. И вернул бутылку, где оставалось совсем немного, Витторио.

– Ну, за дружбу? – улыбнулся так заманчиво и очаровательно, как только мог. – Синьор… Витто?

Мрачный Фелипе в пару глотков выпил свою порцию, даже не изображая радость. Витторио, напротив, просиял еще сильнее, высосал амарилью прямо из бутылки и согласился:

– За дружбу… Фортунато! Поверь, ты не пожалеешь! Вместе мы поднимемся… поднимемся…

– К самым вершинам, – любезно подсказал Лучано. – А упасть не боишься, Витто? Сверху падать больнее.

– Ха! – Витторио с удовольствием облизал блестящие от амарильи губы. – Другие поднимаются, чем я хуже? Ну, Фортунато! Не будь таким же надменным засранцем, как остальные мастера! Ты ведь можешь просто… намекнуть. Один ма‑а‑аленький намек, чего ждать на этом проклятом экзамене! Фелипе никому ничего не скажет, верно, Пиппо? – обернулся он к напарнику. – Ему ведь тоже хочется в младшие мастера. Когда‑нибудь потом…

– Не хочется, – буркнул Фелипе. – И тебе не хотелось бы, будь ты поумнее.

Но Витторио не слушал его. Он снова наклонился к Лучано, который, улыбаясь, развел руками.

– Не могу, Витто, – с сожалением сказал он. – Не положено. Мне – рассказывать, а тебе – спрашивать.