Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Успенская Ирина - Страница 138

– Канцлер? – вспомнил он, допивая бульон.

– Ожидает позволения вашего величества, – поклонился Джастин, убирая поднос. – Велите позвать?

– Зови, – согласился Малкольм, чувствуя себя свежим, сильным и полным решимости разобраться с любыми государственными делами, сколько их там ни накопилось. – И письменный прибор мне!

Записку для Грегора нужно непременно написать самому. Бастельеро, наверное, уехал сразу после Совета, что ему делать во дворце? И хорошо, что так… Малкольм быстро написал несколько строк и запечатал перстнем, велев отдать письмо курьеру. Вот сейчас он извинится перед Аранвеном, и они вместе подумают, как исправить то, что случилось на Совете. Потом приедет Грегор и тоже подскажет что‑нибудь дельное. А потом Малкольм вытащит себя из постели и поговорит с сыном. Хотя бы со старшим. Объяснит, что теперь все будет хорошо, пусть только Криспин ему поверит. Последний раз!

Флориморд, нажравшийся печенки, а потом урвавший так и не тронутый хозяином омлет, спал в ногах Малкольма, завалившись на спину и подставив белое пузо льющимся в окно лучам утреннего солнца. «Хорошо быть королевским котом! – с веселой завистью подумал Малкольм, приходя в отличное настроение. – Никаких тебе забот, сплошные привилегии. Куда лучше, чем быть самим королем!»

И вдруг опять поморщился. Что‑то царапнуло сознание, какая‑то настойчивая мысль, шевельнувшаяся, будто крыса среди припасов. Он не сразу понял, в чем дело, но потом странная неправильная тишина заволокла комнату, и Малкольм глянул в угол. Фраганские часы не остановились, но тиканье стало медленным, как вода, капающая из треснувшего сосуда. Тик‑так… потом через время еще… «Ну и Баргот с ними, – подумал Малкольм. – Зачем вообще ставить часы в спальне? Я король, у меня всегда достаточно времени!»

По дороге в королевский дворец Грегор почти безуспешно пытался успокоиться. Пять лет! Он преподает уже половину срока своей службы в армии, а ведь когда‑то считал, что это совсем ненадолго. Просто чтобы справиться со скукой после окончания войны. И вдруг оказалось, что мирное время течет совсем иначе, незаметно. Будто несколько недель прошло – а вчерашние дети выросли, и вот уже девчонка, упавшая на тебя с лестницы в библиотеке, целуется под вишнями с твоим же вечным соперником, а твой ученик собирается сделать ей предложение. И сделает! Во всяком случае, Грегор не знал ни одной причины, способной этому помешать.

Дарра Аранвен, конечно, не похож на сумасшедшего упрямца Саймона, не замечающего между собой и целью вообще никаких препятствий. О нет, его упрямство тихое и основательное, но от этого не менее сильное. Если Эддерли похож на таран, способный сломать любую стену, то Аранвен – речной поток, что рано или поздно промоет даже скалу, если посчитает это необходимым.

Но Айлин Ревенгар не стена и не скала, она живая девица, своенравная и непохожая на других девиц, насколько мог судить Грегор. Так что она вполне может и отказать Аранвену. Может… А может и согласиться. «И что вообще там произошло? – вдруг опомнился Грегор, очнувшись от навязчивых мыслей. – Разумник Финниган оскорбил Ревенгар? Что за бред?!»

Он постарался вспомнить все услышанное и увиденное вчера вечером и сегодня утром. Ревенгар была в саду во время бала, одетая в бальное платье и с прической, но без цветка. Значит, ее никто не пригласил. Даже Аранвен? Как‑то это не вяжется с его внезапной влюбленностью… Но если предположить, что девушку пригласил Финниган, а потом перед самым балом отдал предпочтение Иде Морьезе… Хм, а ведь Морьеза и ее подруга, единственные, кроме Ревенгар, девицы на курсе, явно недолюбливают Айлин. Неудивительно, кстати. Простолюдинки, причем далеко не такие талантливые.

Но неужели Финниган совершил подобную глупость? Вороны ведь из него теперь сделают чучело для тренировок. А если этого окажется недостаточно, то Грегор лично позаботится, чтобы недоносок перестал отравлять воздух Академии своим присутствием. И пусть Роверстан только слово скажет в защиту!

Грегор представил, как посоветует магистру разумников следить за должным поведением своих адептов и намекнет, что начинать следует с себя. Разумеется, наедине, чтобы ни у кого даже мысли не возникло о личном интересе Роверстана в этой истории.

Сцена, увиденная в саду, встала перед глазами так ярко, что Грегор опомнился лишь, когда лошадь жалобно заржала от боли – он слишком сильно натянул поводья. Успокоив кобылу, Грегор зло подумал, что намерения Аранвена хотя бы можно понять и даже одобрить… пожалуй… Во всяком случае, юноша действует как человек чести. Но барготов разумник пренебрег не просто Уставом Академии! Девушка, подобная Айлин Ревенгар, благородная и невинная, примет его развратные манеры за искренность! И непременно окажется с разбитым сердцем, даже если у Роверстана хватит не порядочности, нет, но простой осторожности не воспользоваться ее доверием.

Может, и хорошо, если Айлин примет предложение Аранвена‑младшего? Выйдя замуж, она оставит Академию и продолжит обучение дома, если Аранвены сочтут это необходимым. Немайн – сильная магесса, да и лорд Эддерли сможет руководить ее занятиями. Девушка будет избавлена от внимания Роверстана, а Грегор… Грегор сможет перестать думать о том, как она смотрит на него во время лекций… и при случайных встречах… Да ему вообще стоит подумать о чем‑то совсем ином! О вызове к королю, например! Решено, пусть все идет как идет! Он не станет вмешиваться.

Сегодня у дверей королевских покоев Грегора встретили совершенно иначе. Молодцеватый лейтенант, не тот, прошлый, а другой, с пышными усами и сияющей, как начищенная медная бляха, физиономией, отдал честь и посторонился, щелкнув каблуками.

– Лорд Бастельеро к его величеству! – церемонно и с подобающим почтением провозгласил Джастин, распахивая перед Грегором дверь спальни.

Все‑таки спальня, а не кабинет, увы. Но стоило Грегору войти, как он сразу понял причину этого: Малкольм лежал в постели. Нездорово одутловатый, с болезненно красными, но блестящими и совершенно трезвыми глазами, он приподнялся навстречу и махнул Грегору рукой, указывая на свободное кресло у кровати. Второе кресло занял лорд Аранвен, как обычно прямой и тонкий, затянутый в камзол из серебряной парчи. Вид Ангуса Аранвена неприятно кольнул Грегора, и на поклон вставшего из кресла канцлера он ответил довольно сухо простым кивком, хоть и понимал, что это несправедливо. Не виноват же Ангус, что его сын решил жениться! Так, хватит, не сейчас…

– А я малость приболел, – с едва уловимой фальшью в радостном голосе заявил Малкольм. – Но уже лучше, да… Входи же, Грегор, только тебя и ждем.

– Вынужден напомнить вашему величеству, что ждем мы еще лорда Райнгартена, – с привычной нудностью сообщил канцлер. – Но раз лорд Бастельеро уже здесь, вполне можно начать обсуждение первого вопроса.

Все‑таки он был удивительно похож на сына, или, вернее, сын на него. Такой же невыносимый зануда. Грегор поклонился королю.

– Надеюсь, что здоровье вашего величества вне опасности, – сказал он, и Малкольм фыркнул в ответ.

– Прекрати, Бастельеро, – не стал он делать хорошую мину при плохой игре. – Сам знаю, что я старый дурень. Ничего, теперь все будет иначе, вот увидишь. Садись уже! Выпить не предлагаю, меня сейчас от одного запаха вывернет. Шамьету хочешь?

Грегор покачал головой, опускаясь в кресло и бросая любопытный взгляд на карту, развернутую на коленях у канцлера поверх большой кожаной папки. Ах вот зачем им с Малкольмом понадобились Райнгартен и сам Грегор! Порталы! Ну что ж, этого следовало ожидать. Прошло пять лет, никаких предсказанных несчастий и катастроф не случилось, и Малкольм задумался, не вернуть ли в казну такой крупный источник дохода, как плата за использование порталов.

– Ангус меня уговаривает принять предложение этого вашего магистра, – с той же напускной бодростью сказал Малкольм и потянулся за стоящим на столике у кровати стаканом – с травяным отваром, судя по цвету. – Разумника…