В плену прошлого (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 5

— Да при чем тут это? — он убирает руки и поворачивает голову, показывая все свое недовольство. — Я не хочу спать. Я не понимаю, что за вожжа попала под хвост моей жене.

— Ей скучно одной, — встаю на защиту Киры. — А мы даже не знаем, сколько там пробудем.

— Вот надо было так нервы вздрючить перед дорогой, — ворчит по накатанной, наконец-то совладав с ремнем. — Скучно ей, видите ли. Работу пусть найдет.

— Восхищаюсь твоей выдержкой, — говорю быстро, радуясь, что он не сказал это ей, а Валя фыркает:

— Опыт. — Бросает на меня взгляд, по привычке проверяя, пристегнулась ли, и плавно трогается с места. — Да и… тоже можно понять.

— Конечно, — поддерживаю с готовностью.

— Меня немного напрягает появление Смолина, — принимается рассуждать, как делает всегда в дороге. — Допустим, ему в самом деле понадобился образец ДНК. Почему сейчас? В последний раз мы были там семь месяцев назад. Второй вопрос — зачем ему наше участие? Он мог подобрать твой носовой платок и сделать анализ по нему. Родство либо есть, либо его нет, третьего не дано. Но он приехал, лично.

— Самое очевидное — расследование просто предлог, — пожимаю плечами. — На анализ ДНК ему плевать, или он знает результат по каким-то своим соображениями. А вот что реально нужно, так это вещи Андрея.

— Как вариант. Знать бы еще зачем.

— Я годами пыталась найти мотивы для его поступков. Не преуспела, — слегка развожу руками. — И сейчас мне в кое-то веки плевать. Для меня это шанс разобраться.

— Ух ты, здравомыслие и сухой расчет, — ухмыляется Валя. — Непривычно. Я даже слегка завелся.

— Рулишь? Вот и рули, — прыскаю и двигаюсь по сиденью подальше от него. — Интересно, о каких деньгах он говорил.

— Мне тоже. Мощный мотив. И самый распространенный после банальной ревности.

— Преступления на фоне страсти, — хмыкаю тихо.

— Зря насмехаешься, — наставительно отвечает Валя. — Товарищ недавно подогнал статистику. Корысть, ревность, месть, хулиганство. Ничего нового.

По спине летит неприятный холодок.

— Когда недавно? — переспрашиваю, нервно сглатывая.

— Да буквально неделю назад, — не заметив подвоха отвечает Валентин. — Ты чего вся трясешься? Замерзла?

— Валь, мне кажется, он за нами следил, — проговариваю заторможенно. — В машине мне про эту статистику загонял. И про то, что я сплю с женатым.

— А в офисе вещал о том, как мы достали его своим вниманием, — задумчиво добавляет Валентин. — Хотя ты из машины выходила только до подъезда, сама ни к кому с расспросами не совалась, а я был исключительно разборчив в связях с общественностью. Я ее убью, — заключает на тяжком выдохе.

— Кого? — приоткрываю рот, опешив.

— Жену свою бестолковую! — рявкает Валя так громко, что я подпрыгиваю на сиденье. — Набери ее. Набери мне ее сейчас же!

— Валечка, ты чего? — лопочу, поглаживая его по плечу.

— Помощница хренова! Ну я ей устрою… Набери, сказал! Пока запал не прошел…

Нервно прыскаю, но Валентин бросает на меня испепеляющий взгляд, и я тороплюсь исполнить его волю.

— Да, Викуль! — после первого же гудка отзывается Кира. — Что случилось? Вы в порядке?

— Сейчас ты у меня будешь не в порядке! — беснуется Валентин. — А ну рассказывай!

Вспоминаю, как она скромно потупила глазки, завидев Смолина, которого ни разу в жизни, по идее, видеть не могла, и раздраженно выдуваю, поддерживая напряжение в машине на прежнем уровне.

— Чего рассказывать, Валечка? — щебечет Кира.

— Все! — безапелляционно рычит Невзгодов.

— Да вы вечность будете туда мотаться! Вечность! — кричит Кира из динамика. — А я тоже не железная!

— Мне при тебе вообще рта открывать нельзя? Один раз! Единственный! Дернул же черт…

— Что ты сказал? — толкаю его под руку.

— Да то же, что и тебе сотню раз, — отмахивается Валя. — Обеих вас надо было оставить и ехать одному. Давно бы уже все выяснил!

Вспоминаю и то, как он настаивал на том, что надо опросить друзей Андрея. Но друзья Андрея — это потаскун Смолин и убивший во мне жизнь Школьников. Прикусываю язык и позволяю ему пропесочить жену.

Когда Кира срывается в горькие рыдания, Валя на время замолкает.

— Давай детали, — бурчит хмуро. — Когда, как и прочее.

— Когда вы в последний раз ездили, — хлюпает носом Кира и тут же едко вворачивает: — Крайний. — Валя закатывает глаза, а я снова поглаживаю его по плечу, призывая к спокойствию. — Уехали, неделю нет, вторую. Ну я и полезла по твоим папкам, вся квартира завалена… нашла нужную, нашла телефон этого Смолина. Такой симпатяга, Викуль, понимаю тебя… — Теперь глаза закатываю я, а Валя делает вид, что сосредоточенно рулит. — Ну и в общем, я ему позвонила, — сообщает Кира, не дождавшись ремарки от меня. — Сказала, что вы никак нить не нащупаете, попросила вмешаться. Вот и все.

— Что он ответил? — спрашивает Валентин.

— Велел больше ему никогда не звонить, — отвечает Кира с обидой в голосе.

— Как ты представилась?

— Как твоя жена, разумеется, — с вызовом.

— Говорила, что мы с Викой любовники?

— Ну нет, конечно… не прям так. Хотя, может что-то такое и сказала… — мямлит Кира. — Но я же знаю, какая разница?

— А такая, жена моя ненаглядная, что нет у меня любовницы! И никогда не было! — выдает Валя со всей имеющейся у него язвительностью. Вырывает у меня из рук телефон и сбрасывает вызов. — Ну, вот, — говорит абсолютно спокойно. — Сказал.

— Мужик! — хвалю с чувством и получаю в свой адрес еще один уничижающий взгляд. — Ну чего ты… — Валентин отвечать нужным не считает, а вот Кира перезванивает. — Ты на громкой, — отвечаю после вздоха.

— Что значит нет? — шепчет чуть слышно.

— Ну вот так, Кирюнь. Не хочу я твоего мужика. Мне чужого не надо.

— А мне, выходит, надо? — всхлипывает горько.

— Да нет же, глупая, он моим никогда и не был, — отвечаю максимально ласково. — Так, вспыхнуло и погасло. У них там с женой не клеилось, свои заморочки, я, считай, под руку попалась. Просто предлог перестать уже лямку тянуть. А потом из удобства.

— Валечка…

— Чего? — отзывается недовольно.

— Я такая дура, Валь…

— Поговорим, когда вернусь, — сухо отвечает Валентин.

— Хорошо, — с трудом выговаривает Кира и отключается.

— Жестко, — удивляюсь на него.

— Цыц, — осаживает и меня. Достает свой телефон и записывает голосовое сообщение: — Сходи на прием на счет своих таблеток. Хватит уже всякую дрянь хлебать. Целую.

Валя ставит мобильный на подставку, а я отворачиваюсь к окну, пряча слезы. Это слишком мило, сердце сейчас лопнет!

— И пока ты там сопли на кулак наматываешь, я тебе вот что скажу. Она точно покаялась не во всем. В папке не было его фотографии.

— Она же видела его лично.

— Я ей не говорил, кто это. И не говорил, что он вообще был в городе. Так, чуть позже к этому вернемся, надо заправиться.

— Полный бак почти, — удивляюсь, машинально бросив взгляд на приборную панель.

— Не нам, — вздыхает Валентин. — Смолин семафорит уже у третьей заправки.

— Он едет за нами? — резво разворачиваюсь, появляясь между спинками передних сидений, и меня ослепляет дальний свет фар.

— Как видишь.

— Уже хуже, — часто моргаю и сажусь прямо. — Этот караван обязателен?

— Спроси у него. Что-то мне подсказывает, он совершенно точно знает больше нашего.

Вскоре делаем остановку. Валя решает заправить до полного бака, я иду в туалет. Долго умываюсь холодной водой, склонившись над раковиной. Когда наконец перестаю чувствовать сонливость, разгибаюсь и сразу же вскрикиваю, через небольшое зеркало увидев за своей спиной человека. Разворачиваюсь и толкаю потешающегося Смолина в грудь.

— Дурак! — возмущаюсь с визгом. — У меня чуть сердце не встало!

— Да я мимо проходил, — ухмыляется, сверкая глазищами.

— А мы с тобой ну прям первый день знакомы, — кривляюсь как ребенок. — И я совершенно тебя не знаю, со всеми твоими дурацкими шуточками!