Клятва ненависти (ЛП) - Джеймс Лайла - Страница 6

Ее отсутствие энтузиазма или выражение осторожности на ее лице заставляли меня нервничать. Возможно ли, что у нее мерзли ноги?

А может быть, она еще не была готова выйти замуж…

— Что-нибудь простое, — задумчиво сказала Грейс. — Но красиво.

Я схватил ее челюсть рукой, и дымчато-серые глаза встретились с моими, и, черт возьми, она опьянила меня безумием в своем взгляде. Просто что-то в этом было.

Так много секретов.

Так много боли.

Одиночество и страх…

Только что-то в них кричало, не бросай меня; держи меня вместе.

— Ты хочешь этого брака, Грейс? — спросил я, и тут мне захотелось ударить себя ногой. Зачем мучать себя таким вопросом, чтобы дать ей легкий выход?

Но как бы я ни хотел, чтобы Грейс стала моей женой, я нуждался в том, чтобы она хотела этого так же сильно, как и я. Моя невеста приходила к нам в комнату по собственной воле, а не потому, что она должна была согреть мою постель.

Ее глаза расширились от вопроса, и она сжала мою руку в своей, изо всех сил сжимая ее. Ее грудь содрогалась от прерывистого дыхания. 

— Конечно, я хочу! Я всегда мечтала о своей свадьбе и о тебе — еще до того, как встретила тебя.

Спасибо, блядь. 

— Почему мне кажется, что здесь есть но?

Грейс сглотнула. 

— Нам еще так много нужно узнать друг о друге.

— Я ухаживал за тобой шесть месяцев, а до нашей свадьбы еще четыре месяца. — Я провел пальцами по длине ее белокурых волос. Цвет был настолько светлым, что ее волосы были почти платинового белого цвета с серебристым оттенком, который освещал ее круглое лицо. От этого ее серые глаза расширились. — У нас еще полно времени, чтобы узнать друг друга.

Грейс была прозрачна, а это означало, что она была плохой лгуньей. Ее глаза были зеркалом ее сердца и души. Они никогда не лгали, а сегодня в них было такое горе – я мог утонуть в них, как какой-то школьник.

Она поднялась на цыпочки, и ее губы скользнули по моей челюсти, прежде чем они, наконец, приземлились на мои собственные ожидающие губы. Шепот поцелуя.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Грейс? — Я прохрипел ей в рот.

Ее руки обвили мою шею, и она отстранилась от поцелуя, прежде чем уткнуться лицом мне в горло.

— Секрет, — прошептала она. — Только не злись…

— Я никогда не смогу…

— Ой, простите! — Другой голос прервал меня. — Я не знала, что ты здесь, Киллиан. Я как раз собиралась забрать сестру. У нас есть планы.

Я оглянулся через плечо, где стояла Джулианна. Она заерзала на месте, выглядя немного виноватой, что прервала нас. Проклятье. Почему ей всегда приходилось вмешиваться? Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что она делает это специально.

Правда, Джулианна должна была сопровождать меня, потому что Епископ Романо строго-настрого запретил мне встречаться с его дочерью наедине, хотя она была моей невестой, а через четыре месяца мы собирались пожениться.

Видимо, это было связано с традициями, которые передавались в его семье. Наверное, что-то о том, чтобы убедиться, что я не осквернил его дочь перед нашей свадьбой.

Черт возьми, я просто хотел немного побыть наедине со своей будущей женой.

Грейс отстранилась, и я неохотно отпустил ее. 

— Ты собиралась мне что-то сказать?

— Завтра? Моя сестра может быть немного нетерпеливой.

Я указал на конюшни и лошадей. Это было наше тайное убежище, место наших встреч. Я ждал ее здесь каждую ночь, без вины, и она всегда приходила ко мне. 

— Я буду там.

— Если мой отец узнает, что мы встречались наедине…

Я поднес ее руку ко рту, целуя ее тыльную сторону.

 — Мы просто скажем, что Джулианна сопровождала нас.

Мои губы задержались на тыльной стороне ее ладони дольше, чем следовало бы, и Грейс нежно улыбнулась мне, когда я наконец отпустил ее.

Я смотрел, как она уходит.

Не зная, что это был последний раз, когда я видел ее.

Она ушла…

Даже не оставив своей тени.

Потому что когда я увидел ее в следующий раз, ее холодное тело лежало в гробу.

Похороненное вместе с секретом, который она хотела мне рассказать.

Джулианна

Моя свадьба закончилась так же, как и началась. Без всякой радости, но с большим горем. После того, как Киллиан оставил меня у алтаря, мой отец и Уильям Спенсер сделали все, чтобы угодить гостям. Они знали, что будут сплетни, но они также сделают все возможное, чтобы похоронить их — как они всегда делали.

Свекор знакомил меня с гостями, одного за другим. Я говорила; кивала когда должна была; улыбалась, когда меня просили; смеялась, когда от меня ожидали.

Гости смотрели и откровенно осуждали.

Почему черная вуаль?

Киллиан женился на ней только потому, что должен был. Это будет брак без любви.

Он даже не удосужился приподнять ее вуаль или поцеловать.

Интересно, правдивы ли слухи о ее шрамах. Поэтому она прячется за вуалью?

Киллиан оставил ее у алтаря.

Они шептались за моей спиной и фальшиво улыбались, когда я смотрела им в глаза. Я держала голову высоко, глядя неотрывно, потому что эти люди были ни чем иным, как стервятниками.

Грязно богатый, но бессердечный. Они искали слабину, и я не собиралась позволить им перешагнуть через меня.

Не сегодня и не в этой жизни.

К концу вечера я была морально истощена больше, чем когда-либо, и это сказалось на моем теле. Мои ноги значительно ослабли, дрожа под собственной тяжестью и тяжелым платьем. Моя хромота стала более выраженной, и я согнула пальцы ног в своих жемчужных балетках цвета слоновой кости. Они были сшиты на заказ, чтобы соответствовать моему платью.

Мое лицо начало чесаться, кожа натянулась на кости. Желание почесать свою плоть было сильным, и я ерзала руками, зарываясь ими в толстый тюль моего платья, чтобы не закончить тем, что сделала что-то постыдное, например, поднять вуаль и царапнуть лицо до крови.

Когда я очнулась от комы, боль пришла серией волн, похожих на горе. И очень долго я хотела от него отсрочки. Принимая снотворное, как будто от него зависела моя жизнь, я гналась за онемением — миром между реальностью и бессознательным.

Пока я не стала зацикливаться на этом.

Мы все были зависимы от чего-то, что снимало боль.

Но я?

Мне это было необходимо.

Боль вонзала свои клыки в мою плоть, разрывая меня, впитывая свой яд в мои вены, и я жаждала ее больше, чем хотела утешения или нуждалась в спасении.

Боль была обиталищем безумия, но именно она удерживала меня в здравом уме.

После ужина я извинилась — впрочем, не то, чтобы я была нужна, — и Селена помогла мне вернуться в мою комнату. Эта часть замка была устрашающе тихой и темной. Замок был построен в середине 1800-х годов и ничего не изменилось. Стены остались прежними. Окна, двери, деревянные доски — все было еще старинным и практически древним.

Меня очень интересовало все историческое, но я никогда не предполагала, что женюсь в настоящем замке и уж точно не в таком красивом заброшенном и величественном, как этот.

Мне не терпелось исследовать каждый коридор, каждую комнату и каждую щель этого места, чтобы история этого замка истекала кровью на моих пальцах. Я слышала, что в этих стенах таилась трагическая история любви, и она звала меня. Отголоски разбитого сердца, прошептанного шепотом, завлекли меня в его глубины, как только я ступила в этот замок.

Со свадьбой было покончено. У меня было две недели, чтобы исследовать этот остров и все тайны, которые с ним связаны. Только не сегодня.

Вся борьба покинула мое тело, и я пошатывалась на ногах, пока мы поднимались по лестнице, ведущей к восточным качелям, где находилась моя комната. Я почти не замечала ни рам на стенах, ни люстр, украшающих коридор.

В тот момент, когда я вошла в свою комнату, мои ноги подкосились, и я сползла на пол, мое платье практически окутало меня.