Другие грабли. Том 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 47

— Нет, я на колесах, — сказал я.

* * *

То ли причиной подавленного состояния была очередная неудача и отсутствие дальнейших планов, то ли перфоманс Аллы таки сделал свое черное дело и поселил в наших душах сомнение, но из кабинета мы выходили в молчании, и каждый думал о своем.

Заявление цыганки о том, что Петрухи не должно здесь быть, можно было с большой натяжкой соотнести с полученной от куратора информацией о том, что предыдущее покушение должно было стать для него фатальным. Но информация от куратора была непроверенной, и проверить ее не было уже никакой возможности, и совсем не факт, что Алла говорила именно о нем. Это вообще очень удачная стратегия, которую используют многочисленные шарлатаны — говорить как можно более расплывчатыми фразами, чтобы жертва сама их расшифровывала и подгоняла ситуацию под себя, преисполняясь верой в мудрость пророков.

А меня здесь почему не должно быть? Потому что я не из этого времени, и в моем времени меня нет? Предсказание же насчет будущего Ирины было наиболее сомнительным. Что значит «кто-то назовет великой, кто-то ничтожной»? Мало ли, кто там кого как назовет, мало ли, какие у кого представления о величии или ничтожности. Что для одного спасение, для другого вполне может быть и великим преступлением, тут все от точки зрения зависит, а о носителе этой точки зрения Алла нам ничего не сказала. Нет, без конкретных фактов это все чушь собачья…

Я поймал себя на мысли, что всерьез рассуждаю о словах якобы ясновидящей, и мне даже стало немного стыдно.

— Где ты вообще ее нашел? — спросил я.

— Не по объявлению же, — сказал Петруха. — Поспрашивал среди знакомых. Они, конечно, удивились такому интересу, потому что знакомые у меня по большей части нормальные люди, но кто-то ее посоветовал. Откуда ж я мог знать, что это все вот такой фигней закончится?

— Никто не мог, — согласился я. — В любом случае, надо завязывать с этим антинаучным подходом. Мракобесие еще никого до добра не доводило.

— Смутные времена всегда привлекают ложных пророков, — сказала Ирина.

— Да, наверное, — сказал Петруха. — Но откуда она знала, что Чапай на распутье?

— Разве все мы не стоим на распутье практически в каждый момент наших жизней? — спросила Ирина. — Мы оказываемся там в любой момент, когда нам нужно принять решение, даже если это решение о том, заказывать ли тебе курицу или рыбу. Меня же куда больше заинтересовало, кто же такой Василий на самом деле.

— Интересный вопрос, кстати, — согласился Петруха. — Чапай, мы пока по лестнице спускались, ты часом не вспомнил, кто ты есть на самом деле?

— Я — физрук.

— Или ты только так думаешь, — сказал он. — По мнению Аллы. Хотя, не будь среди нас дамы, я бы тебе в подробностях рассказал, где я это особо ценное мнение вертел.

— Можете не продолжать, я догадалась, — сказала Ирина.

Мы спустились на первый этаж и добрались до ведущей на улицу двери, около которой нас ожидала очередная порция Петрухиных охранников.

— Все чисто, босс, можем выходить.

По моему скромному мнению, они слегка переигрывали в серьезных профессионалов, какими их рисует американское кино. Слишком театральные движения, слишком сосредоточенные лица. Да, конечно, на дворе девяностые и всякое может случиться, но рожи-то можно и попроще сделать. В конце концов, Петруха — не президент, да и они не кевины костнеры, а они себя так ведут, как будто им важно не дело сделать, а максимально круто выглядеть в процессе.

Как будто кто-то за ними наблюдает и оценки за артистичность выдает.

Нормальный человек бы как сделал? Нормальный человек просто бы дверь открыл, показывая, что путь свободен и безопасен. А эти рисуются: «Все чисто, босс, можем выходить».

Я, собственно говоря, почему так возмущаюсь? Потому что в тот самый момент, когда один из этих мордоворотов в деловом костюме на серьезных щах заявил, что все чисто, меня посетило ощущения грядущего бардака. Очередного грядущего бардака. К сожалению, предчувствие так и осталось на уровне ощущений, и сформулировать его более внятно я не мог.

— Стой, — сказал я Петрухе, и он остановился с зависшей над порогом ногой.

— Стою, — сказал он. — Вспомнил чего?

— Нет, — сказал я. — Просто у меня ощущение, что на улице нас ждут неприятности.

Для кого-то, может быть, это и не аргумент, но я привык к своим ощущениям прислушиваться. Это не всегда помогает, и далеко не всегда предчувствия оправдываются, но пару раз они меня все-таки выручали.

Петруха был конторским профессионалом, пусть и в отставке, и тоже привык доверяться чутью. Немного помедлив, он занес ногу обратно в помещение и закрыл массивную металлическую дверь.

— Да все чисто, босс, — чуть обиженным тоном заявил мордоворот. — Ребята же проверяли.

— Значит, пусть еще раз проверят.

Мордоворот сунул руку в карман, вытащил оттуда рацию и принялся раздавать команды тем, кто дежурил снаружи. Там засуетились, а машину Петрухи, которая стояла в нескольких метрах, подогнали к двери вплотную.

Я подумал, что если они ничего не найдут, то я буду выглядеть дураком и перестраховщиком. Может быть, даже паникером. Но если это поможет избежать неприятностей, то я в плюсе. А так-то мне глубоко плевать, как я со стороны выгляжу.

— Забавные вы мужчины, — сказала Ирина. — Значит, то, что говорит цыганка — это все бред и суеверия и не надо ее слушать, а то, что…

— Тут другое, — сказал я. — Тут на опыте замешано.

— Ты на улицу даже не выглядывал, — напомнила она. — Так что я не вижу никаких объективных предпосылок для повышенной тревожности.

— Между прочим, леди права, — сказал Петруха.

— То есть, ты мне не веришь?

— Я не об этом, — сказал Петруха. — Я к тому, что если мы доверяем твоим предчувствиям, то можем ли мы бездумно отмести в сторону то, что нагадала нам эта цыганка? Есть многое на свете, друг Василий, что и не снилось нашим мудрецам.

— Допустим, я не бездумно отметаю, — сказал я. — А отметаю после некоторого размышления. Это меняет дело?

— Кто бы знал.

Суета на улице продолжалась минуты три, после чего в руках мордоворота снова затрещала рация и ему доложили, что на улице по-прежнему все чисто, спокойно и безопасно.

И вот тут дилемма. Потому что несмотря на доклад охраны, мое предчувствие грядущий фигни никуда не делось, но что я мог по этому поводу предпринять? Забаррикадироваться в чужом офисе и ждать, пока фигня не обойдет этот район стороной? И сколько ждать? И что, если я ошибаюсь?

Когда ты имеешь дело с хронодиверсантами, одна из проблем заключается в том, что предварительная проверка местности ничего тебе не гарантирует. Ведь они могут устроить засаду уже после того, как ты удостоверился в ее отсутствии.

— Твое решение, Чапай?

— Ладно, выходим, — сказал я.

Мы вышли.

И случилась фигня.

Глава 50

Справедливости ради следует признать, что вины Петрухиных охранников в случившейся фигне все-таки не было. Я не знаю, каким был их коллективный профессиональный путь, но даже если кто-то из них до этого работал в пресловутом отделе Х, он все равно не мог быть готов к тому, что произошло.

Их учили разбираться с определенным видом угроз, и эти угрозы были известны, давно изучены и вполне предсказуемы. У этих угроз всегда есть какие-то предпосылки, которые можно заметить заранее, пусть, зачастую, и в самый последний момент.

Машина со стрелками не может оказаться посреди людной улицы совершенно внезапно, она должна быть припаркована там заранее или появиться из-за какого-нибудь угла, убийцу в толпе можно вычислить по взгляду или характерному поведению, а стрелок на соседней крыше не может быть невидимкой, хоть в Советском союзе, хоть в США.

Но они проверили улицу и доложили, что там все чисто, и там действительно все было чисто. По крайней мере, до того момента, как мы не вышли из здания. Строго говоря, после этого там все еще оставалось чисто: хронодиверснаты не начали выпрыгивать из многочисленных порталов, как чертики из табакерок, открывая огонь из своих пистолетов и бластеров, и массированный огонь не накрыл всю улицу в историческом центре Москвы, нанося чудовищный попутный ущерб.