Ты не выйдешь отсюда (СИ) - Малинина Маргарита - Страница 25

– Если ты так настаиваешь, могу передать тебе и другие журналы, но они не относятся к острову Зуб. Я отдал тебе те записи, которые он вел непосредственно там, на станции.

– А как он пропал? Это же остров.

Дмитрий пожал плечами.

– Люди пропадают, такое случается. У меня одноклассница пропала, давно еще, мы были подростками. Она мне нравилась, кстати, мы немного дружили, я все ждал, когда мы перейдем к чему-то большему… Знаешь, гормоны бушевали в том возрасте, я сейчас даже не вспомню ее лицо, а тогда очень хотелось ее уложить. Прости, что говорю тебе об этом, ведь ты дама. Я это к тому, что если даже пропадают обычные здоровые девушки из благополучных семей, и их никогда не находят, то что говорить о пожилом полярнике, исчезнувшем в разгар бури? Я поэтому тебя и привел сюда. Шестеро мертвы, один пропал без вести. Что-то ведь явно произошло, как ты считаешь?

– Да, и ты снова лишил меня важнейшей информации. Вряд ли исчезновение твоего отца с острова Зуб никак не связано с тем, что его коллеги прибили друг дружку. Сам говорил, что это какое-то странное совпадение.

– Так я же не врал, я дал тебе всю необходимую информацию, может быть, неполную, но я же говорил, что ты можешь обращаться ко мне в любой момент.

– Даже ночью? – съязвила я.

– Даже ночью, – кивнул Дима. – Третья дверь, – показал на нужную часть коридора. – Следующая за санузлом. Стучи, и я открою.

– Отлично.

Я молча доела, поднялась и удалилась в игровую. На подключение плеера к телевизору ушло минут пять. Я действительно не очень много имела с ними дел, но все же разобралась.

Запись началась сразу с действия. Шесть черно-белых человечков с большого расстояния (видимо, потолки на станции были внушительные) казались игрушечными. Они нервно выхаживали по просторному помещению, затем расселись все за столом. Было видно, что их что-то очень сильно волнует или даже пугает. Я пыталась сопоставить участников данного видеоролика с запечатленными в памяти образами с фотографий с паспортов и не достигла видимых результатов.

– Этого не может быть! – поругала я себя, сбегала в библиотеку, взяла парочку листов бумаги и карандаш, вернулась и стала вписывать известные мне приметы.

И ведь действительно. Как я сама уже говорила, фото в интернете – это одно. Это что-то плоское, однобокое, сильно зависящее от освещения, удачного или неудачного ракурса и в целом от фотогеничности человека. А человек в реальности – это другое. Это что-то объемное, правдивое. И поэтому мы всегда удивляемся, когда встречаем людей с сайтов знакомств в реальности, даже если они успели отправить нам свои настоящие фотоснимки.

«Лаптева. Блондинка. Узкое лицо, тяжелый подбородок. Длинные прямые волосы на простой пробор. Скорее всего, худощава», – написала я и вновь обратилась к записи камеры.

Здесь была всего одна блондинка. Волосы были короче своих «паспортных» и тех, что были запечатлены на другом снимке – цветном. Но это, безусловно, была она.

Так я поступила абсолютно со всеми, и уже через двадцать минут все герои были сопоставлены со своими досье. Папин оказался крупнее, чем я думала, и чуть ниже. Но четкая даже с расстояния родинка на щеке не позволяла сомневаться в том, что это он. Гудимина так и тянулась к нему, прятала лицо за его плечом, хватала его за руку, но он всякий раз отстранялся, да и сам махал руками. Но, казалось, зол он был не на нее. Ее просто не было в его Вселенной на данный момент. Или всегда… Его сын Максим тоже ошивался рядом с отцом какое-то время, сидел поблизости, а когда отец резко вставал и что-то пытался доказать коллегам (размахивая руками), сын тоже поднимался и кивал. Но потом он просто ушел в угол, в прямом смысле – забился в нишу между подоконником и шкафом и так и сидел потом на полу. Лаптева была за столом рядом с мужем. Он единственный, кстати, выглядел почти так же, как я его себе рисовала. Полный, но не безобразный. Круглолицый, невысокий, ниже Папина. Молчанов, в свою очередь, был тих и малословен, точно пытался соответствовать свой фамилии. Безмолвной тенью ходил за Гудиминой, пока она наконец сама не обратилась к нему, поняв, что от Олега Папина ничего не добьется. Последующие минут пятнадцать она рыдала на плече Молчанова, он ее утешал, как мог, поглаживая по плечам, спине и голове.

Самое странное в этой сцене было то, что сотрудники метеостанции не расходились по комнатам, хотя на производственное совещание происходящее никак не тянуло. Запись длилась больше часа, но они так и сидели в этой огромной гостиной – или что это было – почти до самого конца, да и потом трое вернулись в нее очень быстро. Но не буду забегать вперед. Угол обзора камеры позволяет увидеть проем без дверей, скорее всего, там коридор, выводящий в их комнаты. Входную дверь не видно.

Вспомнив о буклете, я подорвалась и снова сбегала в библиотеку. Для верности прихватила все папки и все прочие бумажки, которые дал мне Дима. Сидя перед телевизором на полу, я раскрыла буклет по острову Самойловскому. Так и есть. Гостиная целиком повторяет то, что я видела на экране. Стол стоит так же. Бытовая техника, разделочные столы, проем без дверей, шкафчики… Стало быть, камера висит над входной дверью. И теперь мне становится понятно, куда то и дело бросают взгляды обеспокоенные метеорологи – на дверь. Они будто кого-то ждут. И при этом страшно не хотят, чтобы он пришел.

И вот начинает происходить ужасающее…

Борисенко берет шприц и делает укол своей жене. То же самое делает Молчанов с Гудиминой. Потом они оба провожают их куда-то, скорее всего, в их спальни. Уходят Папины. Гостиная наконец пуста. Но ее это, как выяснилось, не устроило. Она хотела крови…

Через двадцать минут вернулось только трое. Борисенко, Папин-старший и Молчанов. Как же хорошо, что камера висит очень высоко и я не вижу выражений их лиц. Хотя какая-то темная субстанция будто бы устремилась на меня прямо из монитора. Именно ее обычно именуют «гнетущей атмосферой». Я словно физически ощущала их душевную боль, хоть и не могла толком ничего разглядеть. Я считывала ее интуитивно. А может, напридумывала себе, как обычно, ведь я писательница…

– Да-да, успокаивай себя этим, – со злостью ответила я себе вслух. – Они убили самых близких своих людей, но им на это, разумеется, наплевать! Сейчас будут петь, плясать и играть в видеоигры!

Иван Молчанов стоит в углу и беспомощно водит глазами по сторонам. Он как будто считает каких-то невидимых мух и выглядит неадекватно. Впрочем, я-то уже знаю, что именно его тревожит. Олег Папин тем временем берет какой-то таз. Нет, постойте. Это чугунный казан – тяжелая и мощная штука. Борисенко садится перед ним на колени. Папин замахивается…

…Я выключила. Моя психика этого не выдержит. Досмотрю завтра. А может, не стану. Меня часто посещает вдохновение во сне, приходят ответы на загаданные на ночь вопросы, появляются в голове какие-то решения. Вдруг мне и сегодня повезет?

Я приняла душ, однако, выйдя и посмотрев на разобранный диван, поняла, что сейчас не могу спать. Просто не могу. Я давно взяла за правило после какой-то неприятной новости, нелюбимого задания или очень страшного фильма брать небольшой тайм-аут перед сном, иначе кошмаров или бессонницы (спорный вопрос, что хуже) не избежать. Я осмотрелась. Играть в бильярд я точно не хочу, ни одна, ни с Дмитрием. Только представьте себе, какие мысли придут ему в голову, позови я его на ночь глядя в свою спальню под предлогом сыграть партию-другую. Нет, лучше пройдусь.

Открыв дверь и сделав пару шагов, я заметила в холле Диму. Я резко встала и прекратила дышать. Он сидел, склонившись над эрудитом, и, казалось бы, не заметил моего появления. Какой кошмар, человек играет сам с собой в эрудита… Знала бы это заранее, я бы ни за что не согласилась на сию авантюру.

«Псих!» – со злостью подумала и стала медленно отступать. Плюсы металлического пола в том, что он не скрипит, как дерево, а до паркета я дойти не успела.

Итак, у меня есть в запасе полчаса. Хотя не знаю, как давно он играет, может, ему уже наскучило? Тогда только пара минут…